Указаний. Стормо сморщился от боли в стонущих после испытания мышцах. Каких указаний? Кому указывать? Трем десяткам легионеров болотной когорты?
— Тфои пгредложения, Тигхль Ригмхус?
— Нужно прорываться в Рейнгард, Сир, и возглавить тамошний гарнизон. Взять полевую артиллерию магистрата под контроль и вместе с канонирами идти в бой, мой Император.
Речь давалась Стормо с трудом… Если Рейнгард попал в окружение, с тремя десятками воинов прорвать кольцо тысячи гулей невозможно. Эта идея еще хуже предыдущей — уйти из замка за эфемерным признанием легиона и непонятным стремлением чего-то там доказать магистрату.
Стормо с недоверием взирал на первого легата. Неужто он считал это возможным для исполнения. Но лицо Тигля светило с прежней энергией. Видимо, так он и считал.
Сила и воля, Римус?
— Хогрошфо, Грхимус. Выступаем сегодня.
— Решение достойное моего императора, — поклонился Тигль.
Утро. Когорта построилась у ворот. Три с малым десятка мечей.
Они прошагали по всей главной улице боевым маршем. На этом настоял первый легат. Граждане Тулурка должны знать, что легионы вновь обрели своего Императора. Замыкал процессию безногий Варравий Могулус, восседавший на телеге с припасами.
Не смотря на раннее время, люди выбрались из домов, любопытно посматривая на молодого императора и его воинов. Многим было откровением наличие императора как такового, точно он забытая сказка, а не ведущий легионы. И пусть — думалось Стормо. Что с того.
Удивлению горожан не было предела. Наверное, впервые город видел легионеров марширующими и в полном вооружении. Начищенные знаки блестели подобно миниатюрным солнцам. Сочленения звенели и лязгали.
Стормо хмурился. Его не покидало ощущение, что блеск знаков — всего лишь ярмарочная блестка, а звон доспеха — колокольчики на шутовской шапке балаганного клоуна. «Неплохое представление» — словно подтверждая его опасения, прошел гнилой шепоток по толпе.
Он склонился к уху Римуса:
— Мы выглядим просто смешно, Ргхимус!
— Смешно, не смешно, мой император, — хитро улыбнулся в ответ Тигль, — но хотя бы выглядим.
С этими словами первый легат молодцевато взвил свой боевой меч к небу:
— Слава, императору!
— Слава, императору! — дисциплинированно грянули легионеры. Громко, но все же без особого энтузиазма.
— Кстати, сир Стормо, я вам еще не говорил, но испытание выдержано вами просто великолепно. Признаться мною овладели сомнения в первые секунды. Но потом, потом… от вашего безумного упорства даже стало немного не по себе.
Тигль искоса рассматривал своего господина, поглаживая бороду. В глазах его светился немой вопрос.
— Не спгхрашивай как сие получилось, Тигль, — уронил Стормо, — мне тогда на минуту показалось… А впрочем, это полная ерунда!
Император зычно цокнул, пришпоривая лошадь, правя свой путь к показавшимся воротам.
Марш продолжался ровно до границ зоны прямой видимости.
Случайный наблюдающий мог увидеть здесь, за стенами, удивительнейшую метаморфозу. Твердый шаг сам собою превратился в прогулочную развалочку, мечи лениво закинули на плечи, расхлябанно забряцали расслабленные поножи, кто-то позади затянул непристойную песню.
— Не обращайте внимания, милорд. Легионы всегда были такими, — пояснил Тигль Римус.
— У меня мнет ихлюзий на этот счет, советник. По мне то — так и стоило шагать по гхороду. Сейчас мы хотя бы не такх похожи на шутофв… Но скажи мне, что наши вестники?
— Вестники разосланы.
— И?
— Всем легатам приказано выдвигаться к Рейнгарду. Я ожидаю пару тысяч легионеров с севера, столько же с запада. Чуть меньше с юга.
— Помнится, ты ожидал и в болотной когорте увидеть минимум пять сотен, — кисло вздохнул Стормо. — Я уже гховорил, что это безнадежно? Так вот это безсмнадежно.
— Держитесь бодрее, мой сир. Или хотя бы сделайте вид, — закинул бороду на плечо Тигль. — Легионеры… Эти легионеры уже не совсем не те, что раньше. Стоит нам явить слабину, и они просто разбредутся по кабакам. Кстати, золотой медальон, что оставил ваш родитель, еще при вас?
— Почему ты спрашиваешь?
— Надо бы его продать, мой сир. Легионеры не видели жалования пять годков. Мы должны заплатить им хоть что-то.
Стормо утвердительно качнул головой. Черт с ним, с медальоном.
Над головой снова сгущались дождевые облака, точно лоскуты ночных кошмаров. Проклятье границ в осеннюю пору — бесконечные ливни, смывающие дороги, деревья, и целые дома. Дорога шла вдоль древних дубрав, те раскинули свои широкие ветви к небу и в сторону, создавая полог тени над шагающим легионом. Он послужит им неплохим зонтом в первую фазу грядущего дождя, пока и его великанские листья не наполнятся водой, подобно чашам, и не опрокинутся вниз, орошая путников. А дорога и без того хлюпает, как миска с тухлой кашей. Во что она превратится после еще одного дождя — представить страшно.
Стормо посмотрел вверх. Густая заросль заслоняла исчезающие скудные солнечные лучи. Темнело на глазах. Меж стволов крепких дубов, виднелись каменные барельефы древних эпох и развалины стен. Когда-то эти леса принадлежали эльфам, а стволы дубов умели говорить с путниками, и вроде даже передвигаться с место на место, ворочая корой и тяжелыми корнями. Того гляди и сейчас они разведут ветви в стороны, раскрывая древесные веки и наросший слой мхов.
«Развлеки меня историей, путник, или убирайся прочь!»
Тут и там поднимается заросль густого темного травняка, мягко стелется вдоль дороги «волчья лапа», взрывая чернеющий дерн. Стормо поежился. Вот она эльфийская вотчина, завоеванная целые века назад. Только эльфы видят ее красивой, остальные более находят мрачной и устрашающей. «Сонная дубрава» — так называют эти места.
Марш легиона продолжался фазу за фазой. Застучали первые дождевые капли.
Император подернул капюшон, болезненно закашлявшись. Где-то впереди подали тревожный сигнал. То были дозорные авангарда. Сигнал был слабый, тонкая трель дорожной дудочки, а не протяжный свист к атаке. Стоило просто быть настороже. Они вступили в самую глубь сонной дубравы.
Второй раз за день, император видел внезапную трансформацию своей когорты.
Лениво закинутые на плечи мечи немедля выставлены вперед, расслабленные паластины натянуты на ребра, и вместе с ними натянуты напряжением хмурые рябые лица, вглядывающиеся в плотный подступающий туман. Центурий Богус изогнулся хищной куницей и подался вперед, будто проверяя воздух на скрытую угрозу острием палаша. При всем своем огромном росте, он еще и слегка горбат — только сейчас заметил Стормо. Гном Варравий подстегнул продрогшую тягловую лошадку, занимая телегой центр колонны. Рука его не сходила с рукояти осадного арбалета. Кругом его воза медленно скользили легионеры, каждый на своем месте, готовые кинуться вперед, если враг даст слабину, или укрыться за древесной тележной плотью, если из глубины лесов полетят стрелы, пули или камни.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
