Заканчивался май 1918 года.
В тяжких муках утверждалась Советская власть на Дальнем Востоке. Лютой ненавистью встречали затаившиеся в земствах, городской думе[5], в банках, на почте и телеграфе бывшие царские чиновники декреты Совнаркома и распоряжения исполкома Владивостокского Совета. Случалось, взлетали на воздух железнодорожные мосты и на короткое время прерывалась всякая связь с внешним миром. Председатель исполкома самолично посылал к месту диверсии ремонтные бригады и ждал потом с нетерпением сообщения, что путь восстановлен.
Ни Константин Суханов, ни другие члены исполкома не могли и предположить, какие новые, еще более тяжкие испытания ожидают их в недалеком будущем. Они были слишком молоды, чтобы постичь в полной мере коварство и изощренность скрытых врагов Советской власти.
Все чаще поступали радиограммы из Охотска и Петропавловска-на-Камчатке о нарушении морских границ и хищническом истреблении пушного зверя на русском побережье Тихого океана. Потом объявили забастовку почтово-телеграфные служащие, доставшиеся Владивостокскому Совету по наследству от старого режима. Суханов, обычно спокойный и ровный, пришел в бешенство, узнав, что банковские чиновники, саботируя распоряжение Совета, передали на сохранение японскому консулу Кикучи пятнадцать миллионов золотых рублей.
И ко всему, как снег на голову, ограбление этой ночью иностранных граждан в гостинице «Версаль». Суханов ранним утром позвонил по телефону члену исполкома Леопольду Проминскому, занимавшемуся расследованием разбоев, ограблений и убийств. Вскоре Проминский, в мокрой кожаной куртке и заляпанных грязью высоких сапогах, с раскрасневшимся от волнения лицом, появился в кабинете председателя исполкома, чтобы доложить о результатах начатого расследования.
Он продолжал стоять посреди кабинета, несмотря на предложения Суханова сесть в кресло.
— Троих задержали мои ребята во французском консульстве, — докладывал Проминский.
— А четвертый где? — спросил Суханов.
— Четвертого нам не удалось пока взять, — огорченно развел руками Проминский. — Но убежден, что преступник скрывается в каком-нибудь консульстве. Ведь это самое надежное убежище. Мои ребята взяли верный след!
— Ох уж эти консульства! — сокрушенно качнул головой Суханов. — Расплодили их, словно блох в мягкой перине, при царском режиме! А теперь весь этот пресловутый консульский совет при генеральном консуле Колдуэлле служит лишь ширмой для прикрытия саботажа и козней, которые плетут против нас враги Советской власти. Кто эти трое преступников, которых удалось поймать твоим молодцам? — вернулся Суханов к прерванной мысли. — Что за субчики вам попались?
— Один из них — бывший поручик Головачевский, другой — Савельев, в недавнем прошлом в звании ротмистра служил в местной жандармерии.
— Я знаю и хорошо помню этого Савельева (Федорова)! — воскликнул Суханов. — Он вел следствие по моему делу в августе шестнадцатого года, когда меня арестовали вместе с владивостокской инициативной группой марксистов.
— Опасный субъект! Да и остальные не лучше. Я допрашивал их и — ничего не смог добиться. Ни перекрестные вопросы, ни очные ставки не помогли. Все стоят на одном: в тот вечер из французского консульства никуда не отлучались.
— Нужны доказательства, чтобы предать их революционному суду, — задумчиво произнес Суханов. — Хотя всякому понятно, что бывшие офицеры, совершившие провокационный акт, спрятались у французов.
— Четвертый, которого мы не сумели взять, мне кажется, дополнил бы недостающие детали расследования и помог бы распутать этот клубок. Свидетели утверждают, что четвертый грабитель был в морском кителе и шинели. Судя по всему, тоже из бывших офицеров…
В дверь кабинета постучали. Вошел командир миноносца «Грозный» военмор Яхонтов.
Как и председатель Владивостокского Совета, Яхонтов — вчерашний студент. Во время войны с Германией закончил Гардемаринские классы при Восточном институте во Владивостоке, получил звание прапорщика по адмиралтейству и стал военным моряком.
— Вам предстоит большое плавание, Яхонтов, — сказал командиру миноносца Суханов. — Отправитесь на Командоры.
Они молча подошли к окну. В лучах заходящего солнца сверкала гладь Золотого Рога. В горле бухты, где словно вдавленные в серую воду стояли английский крейсер «Суффолк», японский «Ивами» и американский «Бруклин», пламенел поздний летний закат.
— На «Грозном» в такое отдаленное плавание? — не скрывая удивления, спросил Яхонтов. — На нем дальше острова Аскольд отправляться опасно: текут водогрейные трубки, множество неисправностей во вспомогательных механизмах. Миноносец нуждается в ремонте.
— К плаванию на Командоры назначен военный транспорт «Магнит», — ответил Суханов. — Корабль недавно вышел из капитального ремонта и способен совершить океанское плавание.
— Но на «Магните» опытный командир, — заметил Яхонтов.
— Вы имеете в виду бывшего лейтенанта Соловьева?
— Да, именно его.
— Знающий свое дело командир — это верно, — согласился Суханов. — А вот надежный ли? В его преданности Советской власти я очень сомневаюсь. Но в запасе у революции пока нет опытных командиров, военно-морских специалистов, нет адмиралов. Бедна еще революция кадрами. Вам придется взять Соловьева в это плавание в качестве помощника командира. Председателем судового комитета назначен Николай Павлович Авилов с «Грозного». Вы с ним успели, надеюсь, сработаться?
— Да, мы с ним понимаем друг друга с полуслова. Какова цель плавания? — деловито осведомился военмор.
— Охрана природных богатств, которые являются достоянием Советской Республики. На побережье Камчатки и Командорских островов хозяйничают американские промысловые суда. Японские кавасаки[6] заходят в наши территориальные воды. Богатства расхищаются хищнически. Иноземные промысловики бьют нерпу, уничтожают морских котиков, голубых песцов, чернобурых лис. Вылавливают во время нереста кету и лосося. И надо решительно пресечь истребление зверя в наших территориальных водах…
— Вряд ли это под силу одному кораблю, — заметил Яхонтов. — Охранять тысячемильные просторы моря надо бы целому дивизиону кораблей.
— Следом за вами отправится на Командоры военный транспорт «Якут», — продолжал Суханов. — В водах Камчатки и Командоров впервые в истории появится корабль с красным флагом на мачте. Корабль Советской Республики отправляется в первое океанское плавание. В этом заключен огромный политический смысл! Итак, сдавайте дела на миноносце своему помощнику и — сразу на «Магнит». Полагаю, на подготовку к выходу в море потребуется не так много времени?
