Доктор продолжал упорно ползти вниз по склону холма, потому что, с одной стороны, почти не верил в то, что ему удастся добраться до цели, с другой же – а что ему еще оставалось? Временами он словно выпадал из реальности. Как и почему это происходило, Доктор не мог понять. Но он вдруг ловил себя на том, что читает вслух какой-нибудь глупый детский стишок. Или напевает липнущий к зубам бездарный шлягер. Или тихо смеется, сам не зная чему. На психическое расстройство это похоже не было – да и с чего бы вдруг? Из-за страха смерти? Чушь! Доктор не испытывал ужаса перед казавшимся неизбежным падением в Бездну. Может быть, это привилегия медиков, но он всегда относился к смерти как к вполне закономерному процессу, завершающему жизненный цикл любого биологического организма. Обидно, конечно, когда смерть находит тебя раньше, чем ты ожидал. Но обида не имеет ничего общего со страхом. Да и чего бояться, если после смерти не будет ничего? Ни страданий, ни боли, ни разочаровании, ни осознания собственного Я. Вообще ничего.
Что может быть глупее, чем цепляться за жизнь, которая решила тебя покинуть? Разве что тщетные попытки вернуть ушедшую любовь? Но людям свойственно совершать глупые, нелогичные поступки.
Интересно, подумал Доктор, если бы у меня был пистолет, пришла бы мне в голову мысль, что самый лучший выход из создавшейся ситуации – пустить себе пулю в голову? И насколько это трудно – поднять пистолет, снять с предохранителя, приставить дуло к виску и нажать курок? И стоит ли при этом закрывать глаза?..
Рука Доктора уперлась в холодную каменную стену, и мысли сразу же потекли в ином направлении. Он включил фонарик. Перед ним была не бетонная плита окружавшего склады забора, а стена здания. Надо же, он уже добрался до цели. И куда теперь? Доктор посветил по сторонам. Справа от него в стене зияла дыра. Неровная, будто ломом пробитая, почти на уровне земли. Узкая, но протиснуться можно. Вот только куда она вела?.. А, не все ли равно!
Доктор прополз вдоль стены и сунул голову и руку с фонариком в дыру, которая, как оказалось, вела в пустое полуподвальное помещение. Все, что смог разглядеть Доктор, – это столбы квадратного сечения и лужи на полу.
– Лужи – это здорово, – произнес полушепотом Доктор. – Лужи – это замечательно.
Гулким эхом его слова отразились от сводов пустого помещения.
Что хорошего было в лужах? Вроде бы ничего. Почему он так сказал? Да бог его знает. По всей видимости, это был один из вывертов измененного состояния сознания. В обычном состоянии любой здравомыслящий человек уверен в том, что дважды два – четыре. Доктор, хотя и не отказывал себе в здравомыслии, сейчас был совсем не уверен в этом. Более того, он готов был поспорить на эту тему, – беда, что не с кем.
Протолкнув в дыру канистру с водой, Доктор кинул ее вниз. Канистра глухо ударилась о бетонный пол. Доктор замер и прислушался. Тишина. Странно даже, – такой замечательный подвал - и никем не облюбован. Доктор еще раз посветил фонариком по сторонам и, не увидев ничего подозрительного, полез внутрь.
Расстояние до пола было около двух метров. Доктор попытался спуститься так, чтобы не потревожить сломанную ногу, но все же сорвался и упал. Боль пронзила голень, ударила в бедро и растеклась по животу. Скорчившись, как зародыш, Доктор уперся лбом в холодный влажный бетонный пол и, чтобы не заорать во всю глотку, закусил воротник куртки.
– Черт... Черт... Черт... – шипел он сквозь стиснутые зубы.
Где эти гнусные кровососы? Пусть явится хотя бы один и прикончит его наконец!
Кровососы либо ушли на ночную охоту, либо отыскали себе новое пристанище. Как бы там ни было, ни один из них не откликнулся на мысленный призыв Доктора.
Тяжело дыша, Доктор приподнялся и попытался осмотреть помещение. Лучика света от фонарика хватило лишь на то, чтобы в дополнение к тому, что Доктор уже видел, разглядеть лестницу без перил, ведущую наверх. Лестница одноногому без надобности. Вот если бы костыль...
Какое-то время Доктор сидел, прижавшись спиной к стенке и закрыв глаза. Действие полипромедола закончилось, и боль в ноге уже не затихала. В довершение его начал бить озноб. Возможно, это было следствие нервного перенапряжения, хотя, может быть, в помещении просто было холодно и сыро.
Перекатившись на левый бок, Доктор подцепил провод, привязанный к канистре, и пополз вдоль стены. Даже забравшись в подвал, он чувствовал себя незащищенным. Хотелось отползти подальше от дыры, через которую он сюда забрался, – неизвестно, кто и для чего ее проломил, – спрятаться куда-нибудь, на худой конец, хотя бы забиться в угол.
Угол нашелся быстро. И тут же, в углу, – дверь. Тяжелая металлическая дверь, покосившаяся и потому неплотно прикрытая. Для того, чтобы открыть ее, Доктору потребовались все его силы. Не потому, что дверь была тяжелая, а потому, что сил у него почти не осталось.
Ржавые петли издали протяжный стон – будто наканифоленным смычком по нервам.
Доктор перевалился через высокий порожек и едва не покатился вниз по узкой крутой лесенке с ржавыми металлическими ступеньками.
– Здорово... Здорово... – бормотал себе под нос Доктор, пытаясь высветить фонариком то, что находилось внизу.
Он видел только большие металлические короба и что-то похожее на узкие мостики, перекинутые между ними. Наверное, это была силовая подстанция или бойлерная. Самое подходящее место для того, чтобы спрятаться.
Цепляясь за перила, Доктор с трудом спустился вниз. При этом он трижды ударился о ступени поврежденной ногой. Так что внизу он оказался, уже почти ничего не соображая от боли. Он запомнил только, что его удивил странный мускусный запах, который становился все сильнее по мере того, как он отползал все дальше от лестницы, надеясь найти укромное местечко между железными коробами.
Наконец он добрался до дальней стены, где, к своей радости, обнаружил ворох старого тряпья, от которого пахло не прелью, а все тем же странным, похожим на мускус, ароматом.
Мускус?..
Откуда в этом подвале мог взяться мускус?..
Мысль мелькнула в сознании и тотчас же испарилась. Не до того, не до того сейчас было, чтобы разбираться с происхождением странного запаха. В конце концов, в этом здании прежде мог находиться склад военной парфюмерии, вот все и провоняло мускусом. На несколько лет вперед. Что, скажете, не бывает такого?.. Ну и черт с ним.
Доктор поставил перед собой канистру с водой, свернул с нее пробку и сделал три больших глотка. Пить хотелось страшно – похоже, у него начинался жар, – но воду нужно было экономить, впереди еще пять дней. Пять дней... Доктор ухмыльнулся. Безумие какое-то... Неужели он всерьез рассчитывает прожить эти пять дней?..
Доктор завернул пробку на канистре, чуть отодвинул ее в сторону и повалился на груду тряпья. Тепло и сухо. В голове – пусто. Нужно было перевязать ногу, чтобы остановить кровотечение и как следует наложить лубок... Но это потом... Потом... Сейчас он слишком устал...
Доктор даже не пытался бороться со сном. В любом случае, он был не в состоянии не спать пять суток кряду. Ну, а ежели в подвал заявится кровосос или еще какая тварь, захотевшая отведать человечинки, то, спящий или бодрствующий, он все равно не сможет отбиться.
Его разбудили бухающие звуки, сопровождающиеся невнятным ворчанием. Доктор открыл глаза. Он лежал на спине. Вокруг, как и прежде, было темно. Только мускусный запах как будто сделался еще плотнее, насыщеннее.
Слева послышался шорох. Что-то несильно ударило по металлическому коробу. И -ворчание. Как будто древний-древний дед, совсем выживший из ума, сидя на приступке своего домишки и смоля самокрутку, убеждал в чем-то самого себя.
Доктор сам удивился, когда понял, что не чувствует страха. Для него не имело значения, что произойдет через минуту. Разум его был пуст, а сознание чисто и свободно, как у младенца пли у человека, находящегося при смерти. Оно было прозрачно и легко, словно надувной шарик, как будто уже было готово отделиться от тела. Требовалось всего лишь одно небольшое усилие, чтобы навсегда забыть о сломанной ноге, о раскалывающейся от боли голове, о пустом желудке, о лихорадке, ломающей все тело... Всего одно усилие...
Но вместо этого Доктор включил фонарик и направил его туда, откуда раздавались звуки. Если уж кто-то собрался его съесть, то он, по крайней мере, имел право знать, кто это будет.
Лучик скользнул налево, вверх, вниз и выхватил из темноты тощую человекообразную фигуру. В ответ раздалось приглушенное ворчание. Существо подняло руку и широкой, вывернутой, будто совок, ладонью прикрыло глаза от света. Странное создание было примерно двухметрового роста, – Доктору приходилось водить по нему лучиком света, чтобы как следует рассмотреть, – и совершенно голое. Его грубая кожа в серых и коричневых пятнах местами была покрыта едва заметной растительностью. Существо стояло на полусогнутых ногах, поэтому руки, и сами по себе длинные, почти касались пальцами пола, когда оно опускало их вниз. Вытянутая, слегка сжатая с боков лысая голова без ушных раковин была похожа на подгнившую дыню. На лице – глаза, прячущиеся в глубоких темных впадинах, широкий, будто раздавленный нос и рот, обрамленный шевелящимися, похожими на щупальца отростками. Судя по фотографиям, что доводилось видеть Доктору, это и был кровосос. Может быть, даже тот самый вожак стаи, о котором рассказывал рядовой Горенко.
