Я кивнула. “Я знаю”.
Он выпрямился, смотря в мое окно с драматическим вздохом. “Я полагаю, что пока нам следует ограничить наш секс рамками спален и машин”.
Он сказал это с ухмылкой, но что – то от его слов в моем животе скрутилось, не потому что я была против Макса в постели. А потому что я еще не успела пресытиться им в других местах.
Мне хотелось удержать эту Новую Сару чуть подольше.
“Твое личико сейчас совсем не выглядит счастливым”,- заметил он.
“Мне просто нравилось то, чем мы занимались”.
Его лицо немного поникло. “Тебе нравилась дикость мест для секса?”
Я кивнула. “И ощущение того, что с тобой я могла делать все, что захочу”.
Он остановился, казалось, что – то обдумывая. “Это не должно измениться, Сара. Независимо от того, где я стану предаваться с тобой своим порочным деяниям”.
Я улыбнулась. “Я знаю”.
“Но ты же понимаешь, что если мы продолжим в том же духе, чему я совершенно не противлюсь, то есть огромная доля вероятности, что нас когда – нибудь поймают”.
Он был прав, и реальность его слов несколько поумерила мой пыл.
“Мы что – нибудь придумаем”,- сказала я, даже сама слышав неуверенность своего утверждения.
“Сара, поверь, вполне возможно получать удовольствие и при гораздо более стандартных правилах отношений”.
Я снова кивнула, посылая ему самую убедительную улыбку, которую только могла осилить. “Я знаю”.
Но правда заключалась в том, что я не знала. Я знала только то, что я не хотела, чтобы наши отношения с Максом хоть чем – то напоминали ту жизнь, которая была у меня в прошлом.
Часть четырнадцатая
В 03:00 утра я проснулся с такой абсурдной идеей, от которой я подумал, что мне нужно выпить стопку виски и вернуться ко сну.
Но я не встал, не выпил виски, и более того, определенно не вернулся ко сну.
Среди ночи, я сидел, и прокручивал в голове, что же мне делать с парадоксальной потребностью Сары оставаться тайной, но в то же самое время, продолжать исследовать со мной более дикую часть ее натуры. Следует признать, что к фотографии в газете Postона отнеслась спокойнее ,чем я это от нее ожидал, но нам просто повезло, что ее лицо, или еще более интересная часть тела не попали в кадр. Нечто более разоблачительное могло бы ее напугать, если этого еще не произошло. Я был уверен в том, что она испытывала ко мне чувства, выходящие за рамки приключений с публичными оргазмами и нашего общего эксгибиционистского фетиша, но пока это не были чувства для продолжительных отношений, и уж тем более они были далеки от того, что испытывал к ней я.
Внезапно я сел, просияв от идеи, и подумав о том, не буду ли я безумцем, если попытаюсь с ней это провернуть. Но вместе с тем, мысль показалась мне идеальным для нас решением. Сара, определенно, возбуждалась от идеи быть увиденной во время интима, и когда она кончает. Я хотел показать ей, что секс может быть умопомрачительным, диким, и живым, в отношениях, которые перерастают в нечто более глубокое. И все же, она хотела оставаться анонимом, а я, без всякого сомнения, не хотел, чтобы меня – в буквальном смысле – поймали со спущенными штанами в метро, или в кинотеатре, или в такси. В этот раз, Сара спустила происшествие с фотографией на тормоза, но меня беспокоило то, что она не будет такой великодушной, если это случится еще раз.
Я посмотрел на часы и понял, что сейчас не было слишком рано для звонка. Если я правильно помнил, Джонни Френч еще даже не ложился в кровать.
Прозвенел всего один звонок, и его хрипло – прокуренный голос ответил на него одним простым словом “Макс”.
“Мистер Френч, я надеюсь, что звоню вам не очень рано”.
Он громко рассмеялся. “Я еще не ложился. Что я могу для тебя сделать?”
Я вздохнул, успокаиваясь неожиданно посетившей меня мыслью о том, что это, наверное, было наилучшим решением. “У меня есть одно дело, которое, я думаю, требует вашей помощи”.
Когда Сара ответила на телефонный звонок, я слышал улыбку в ее голосе. “Сегодня среда”,- сказала она. “И даже не 08:00 утра. Кажется, мне нравятся эти новые правила”.
“Я думаю, что мы обманываем сами себя, если все еще верим, что это связано с нашим соглашением”,- сказал я.
Она замолчала на продолжительное время, потом, наконец, пробормотала: “Думаю, ты прав”.
“Ты точно в порядке после статьи в Post?”
Еще одна пауза, за которой последовало: “Как ни удивительно, да”.
“Весь вчерашний день я думал о тебе”.
Она снова замолчала, и я задался вопросом, не зашел ли я слишком далеко. Но потом она ответила: “Я тоже с недавних пор этим занимаюсь”.
Я рассмеялся. Точно сказала. “Я тоже”.
Молчание вновь заполнило линию, и меня охватило сомнение, что она может на это не согласится.
“Сара, я думаю, нам стоит более осмотрительно выбирать места для наших интимных встреч. Пока, нас никто не поймал, и это просто счастливое стечение обстоятельств. Но больше всего меня заботит, чтобы это для нас самих не закончилось скандалом”.
“Я знаю. Я тоже”.
“В то же самое время…”
“Но я не хочу, чтобы это заканчивалось”,- рассмеялась она.
“Ты мне доверяешь?”
“Конечно. Я же позволила тебе взять меня на складе…”
“Я имею в виду, действительно, доверяешьмне, Сара? Я планирую отвести тебя в совершенно другое место”.
На этот раз, не было никаких сомнений. “Да”.
Я подумал, что среда – идеальный день недели, чтобы начать. Несомненно, у Джонни были клиенты каждый вечер недели, но он предупредил меня о том, что в пятницу и субботу для нас будет особенно многолюдно, а среда будет в самый раз.
Я отправил Саре сообщение о том, что заберу ее возле ее дома, чтобы она смогла переодеться после работы, и поужинать. Был ли я настоящим сыкуном, который не отвел ее поужинать из страха, что она откажется от этого плана, если у нее будет слишком много времени на его обдумывание?
Абсосексолютно.
Из здания Сары вышла какая – то брюнетка с опущенной головой, копаясь в своей маленькой сумочке. С некоторых пор я совершенной не замечал никого, кроме Сары, но сейчас даже я не мог отвести глаз. На брюнетке была темная блузка, юбка и туфли на высоком каблуке. Ее чернильные волосы, длиной до подбородка блестели в свете уличного фонаря. Она посмотрела вправо, и я увидел ее длинную, нежную шею, гладкую кожу и идеальную грудь. Я знал эту шею, знал эти изгибы.
“Сара?”- позвал я. Она обернулась, и я почувствовал, как у меня отвалилась челюсть. Твою ж мать.
