Гул голосов с той стороны зазвучал эмоциональнее. Среди возмущённых, удивлённых и презрительных интонаций отчётливо улавливались и угрожающие нотки.
То ли полы плаща взлетали за спиной фигуры, приблизившейся к окну, то ли крылья, в темноте не разобрать. Чей-то смутный силуэт прильнул к стеклу и стало видно выразительное широкоскулое лицо.
— Это именно то, что нам нужно, — провозгласила старшая горгулья прекрасно поставленным голосом с полнозвучным красивым тембром. — Отдайте адское дитя, заблудившееся в чужих мирах, отпустите Чилу, и мы немедленно оставим вас в покое.
— Условия абсолютно неприемлемые, — возразил Даррель. — Только Чила, никто другого мы вам не отдадим, хоть штурмуйте, хоть осаду устраивайте.
— Похоже вы не понимаете. Природа этого дитя иная, несовместимая с земной средой. По мере взросления её энергия, её магические силы будут искажаться, мутировать, преобразовываться в нечто неуправляемое, непознанное… Вселенная всегда стремиться к равновесию, а появление подобных аномалий ведёт к болезням, войнам, катастрофам космического масштаба. Такова расплата за нарушение баланса.
— Хватит молоть чушь! Шемс просто милая и безобидная девушка. По-вашему же выходит, будто она готова спровоцировать целый рагнарёк.
— Именно так. Мы видим, ведь в этом наше предназначение — недопущение хаоса — дарованное свыше и обязательное к исполнению.
По всем признакам переговоры грозили зайти в тупик.
— Кажется, у меня есть решение этой проблемы, — Чила презрительно прищурила веки и закинула ногу на ногу. С самого начала переговоров она отчуждённо сидела в кресле напротив остальных домочадцев, коллективно собравшихся на просторном диване. — Шемс ведь сама хотела жизни простого смертного, так пусть откажется от магии, точнее, от той её части, что ведёт к патологическим процессам.
Лльюэллин качнул головой.
— Нельзя просто взять и вытащить из кого-то часть его сущности. Энергетические контуры внутри организма слишком плотно переплетены, разорвать их для любого означает либо смерть, либо обречение на физическую и психологическую неполноценность.
— Верно, — Чила подарила ему улыбку, полную хищного очарования. — Но не обязательно выдирать с корнем, можно вычленить этот злокачественный участок и наглухо его запечатать.
— Не слишком-то это отличается от того, о чём только что предупреждал Лльюэллин, — тень недовольства легла на лицо Дарреля. — Запечатать искру магии, почти то же самое, что лишить человека голоса или зрения — важной части с которой он родился.
Лльюэллин повернулся в его сторону, чтобы заметить:
— Может оказаться, что магия Шемс имеет двойственную природу. Как-никак ты её отец, кое-что она вполне могла и от тебя унаследовать. Так что нет объективных причин полагать, что все её сверхъестественные способности отключатся полностью, хотя риски, конечно, существуют, но по-другому не бывает. Собственно, право принимать окончательное решение в этом деле всё равно остаётся за Шемс.
— Она приняла решения, — сообщила Евгения, глядя в бумажный лист на коленях, текст в котором менялся прямо на глазах. — Она согласна.
— Что скажешь, Миназия? — Чила обратилась к своей сестре и предводительнице.
После полного и неоднократного прочтения контракта, некоторых корректировок и дополнений, согласие между сторонами было, наконец, достигнуто. Пользуясь дарованным Миназией правом, Чила поставила внизу подпись и склонилась над Шемс, готовая провести обряд запечатывания.
— Ты должен отпустить её руку, а ещё лучше отодвинься в сторону, — велела горгулья Тибботу, — иначе я и тебя зацеплю.
Тот в ответ вперил в Чилу тяжёлый взгляд исподлобья, но всё-таки пальцы, сжимающие тонкое запястье девушки, разжал.
Закрыв глаза и запрокинув голову, Чила опустила ладони на плечи Шемс и зашептала на неведомом наречии какое-то древнее заклинание. Все присутствующие, как заворожённые слушали её и наблюдали за сверкающей пыльцой, невесомым облаком рассыпавшейся вокруг бесчувственного тела Шемс и постепенно угасающей. Так прошла минута, две, три…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И вдруг всё закончилось. Чила отступила, пытливо всматриваясь в нечто недоступное человеческому взору. Последняя кружившая в воздухе искра потухла, Шемс резко дёрнулась, болезненно вскрикнула и распахнула глаза. Одновременно с этим верхний свет погас, праздничные гирлянды на ёлочке в углу тоже померкли, вся комната погрузилась во мрак. Теперь уже ни у кого не осталось сомнений — магия покинула стены этого дома.
Вернувшись в своё тело Шемс, не успела опомниться, как оказалась в объятиях Тиббота.
— Всё хорошо? — его встревоженный шёпот раздался прямо возле уха.
— Странное чувство… Но вроде, я в порядке...
Окно снова распахнулась, заставляя Тиббота крепче прижать к себе девушку, а остальных резво повскакивать с мест и готовиться к нападению. Только набрасываться на них никто не спешил. С этого момента сделка вступила в силу, и нарушить её без чудовищных последствий не мог ни человек, ни горгулья.
Ветер с улицы ворвался внутрь, наполняя гостиную морозной свежестью и пробирая до костей. Подстёгивая всеобщее смятение Чила взмыла над головами и ринулась прочь по пути сильно толкнув Лльюэллина крылом и оцарапав на прощание острыми коготками, не опасно, но весьма чувствительно.
Следом за Чилой и остальные горгульи взвились вверх, уносясь дальше и дальше к звёздам, покидая этот несовершенный мир, только удаляющийся голос Миназии зловещим пророчеством доносился на землю из поднебесья:
— Мы не станем преследовать вас, живите как пожелаете. Но однажды вы состаритесь и отведённый срок вашей земной жизни завершиться. И вот тогда мы вернёмся…
Холод становился всё ощутимее.
— Если так пойдёт и дальше, мы наверняка околеем быстрее, чем горгульи успеют до своего скального города добраться. То-то они удивятся, — заметил Даррель, зябко поёжившись и поспешил закрыть окно.
— А вы что думали? — Татьяна поднялась с дивана и прошлась по комнате. — Зима давно на дворе, а мы остались без отопления и без света. Как по мне — этот дом даже на первый взгляд совершенно непригоден для жизни.
— Пара-тройка каминов у нас уцелели, и всякого хлама навалом, — Лльюэллин поднялся и направился к выходу. — Нужно разжечь огонь, иначе и правда замёрзнем.
— Вы ведь не собираетесь продолжать тут жить? — сердито крикнула ему в след Татьяна.
Вскоре Тиббот и Шемс остались одни. В камине уже потрескивал огонь и свечи, добытые из нескончаемых запасов разгоняли навалившуюся темноту.
— Даже не верится, что всё закончилось, — возбуждённо говорила Шемс, кутаясь в плед. — Странно, но мне кажется, я буду скучать по этому месту.
— А я вот уж точно нет.
— Знаешь, у меня есть квартира, и если остальные согласиться, можете пожить у меня. Пусть там не так просторно, как здесь, но зато никаких демонов и порталов в иные миры.
— Демоны и порталы добавляют остроты ощущений, — пошутил Тиббот.
— Ещё я опасаюсь, что меня снова отправят в интернат.
— Этому не бывать.
— Мы ведь не расстанемся, правда? — Шемс обеспокоенно заглянула в его глаза.
Лицо Тиббота приблизилось и губы легонько, едва-едва прикоснулись к её губам. На этот раз она не оттолкнула, а наоборот доверчиво приникла к нему, чтобы поцеловать горячо и уверенно.
*
Хорошо заметные издали густые клубы дыма застилали ясное зимнее небо. Это рано утром внезапный пожар разразился где-то возле одинокой горы, о которой местные любили рассказывать всяческие суеверные выдумки. Странный был тот пожар, ведь места там безлюдные, скала, да сугробы вокруг, там и гореть-то особо нечему. Но огонь лютовал с неистовой силой, и едкий запах гари быстро заполнил округу и влекомый ветром добрался аж до ближайшего городка, находящегося в паре километров.
Случайные городские зеваки с любопытством всматривались в горизонт, почерневший, как уголь, выстраивая в головах разные интересные версии, фотографировали на телефоны, а затем шли восвояси, ведь впереди ещё один день, наполненный многочисленными рутинными делами.
