место в районе своего плеча, я вытер об него лезвие с двух сторон. Снова спрятав клинок под куртку, я бесшумно покинул квартиру.
В подъезде и по дороге к машине я тщательно и прятался в тени, скрывался за деревьями и выжидал, пока прохожий человек пройдёт мимо. В итоге близ места преступления меня никто не заметил.
Спасибо, стеллс-режим. Спасибо, Дурь.
Глава 24. Ну и последний на сегодня флэшбек
Всё случилось, как должно. Я гладко всё исполнил, Кира хорошо везде отыграла. И в ментовке, и в районе Арзамасской рощи люди решили, хоть и не сразу, что отъезд Козыря к прадедам – действительно дело рук Лочи. Сомневались до конца только его близкие кореша, но их подозрения тонули в остальной массе мнений и уликах, указывающих на Корепанова. Арзамасские добыли в ментовке отчёт о том, каким именно оружием нашинковали Козыря, и сверили его с оттиском клинка Лочи в их священном храме. Оттиск вскоре был разрушен, а фамилия Корепановых была обесчещена.
– Буду должна, – сказала мне Кира, когда всё утихло.
– Будешь, – согласился я.
Около года назад у неё появился повод перестать считать себя обязанной.
***
Мы сидели на заднем дворе фабрики в подсобном домике. Я ел китайскую лапшу с курицей из коробки, а Кира попивала сок из литрового пакета через трубочку. Время от времени мы менялись – я передавал ей лапшу, а она протягивала мне пакет с соком, оставив у себя трубочку. Я доставал свою трубочку и окунал её в сок, потягивая сладкую жидкость и запивая солёную курицу. Кира протирала свою вилку и накручивала на неё лапшу.
Весёлая Олька Грунь стояла перед нами и стучала пальцами по своему дипломату.
– Мне половина с этого дела!
– Ты снаШала пояФни, в шём шуть, – жуя, попросила Кира. – А шам видно будет.
– Нет, сначала договоримся, что мне половина.
Мы с Кирой переглянулись, обсудив ситуацию взглядами.
– Ну, в принципе просто не впишемся, если нас что-то не устроит, – задумчиво подвёл я вслух итог наших глазных переговоров и хлюпнул трубочкой.
– Согласна, – Кира доела лапшу и отложила коробку. – Олька, чё там у тебя?
Грунь вытащила из дипломата папку с документами и бросила перед нами на стол.
– Это чё? – спросил я лениво.
– Не «чё?», а «кто?», и в этом вся суть!
В папке была копия досье на какого-то богатого мужика.
– Вальтер Родзинский, – прочитал я. – И чё с ним?
– С ним всё прекрасно! – Олька была взбудоражена. – Это один из корешков моего отца. Поднялся не в 90-е, как все остальные знакомые папы, а уже был наверху с рождения. Омерзительный тип.
Я смотрел на его фотку. Почти лысое чудо шестидесяти пяти лет с тремя волосинами, зачесанными набок. Рядом с фоткой падала вниз вся информация о нём. Ну, ясно. Потомок богатеньких эмигрантов, в настоящее время якобы занимается антиквариатом.
Имел связи с крупными дельцами, как-то раз привлекался за мошенничество в особо крупных, но был оправдан. Или отмазан. Было сказано, что он любит молоденьких девочек, иной раз не дожидаясь, пока они достигнут совершеннолетия. Да, тип реально был мразью.
– Если он кореш твоего бати, то чего на него дело лежит? – поинтересовалась Кира. – Не подчищают они разве друг за другом?
– А это не из нашей структуры дельце! – радостно воскликнула Олька. – Друзья из большебратской организации поделились.
– Ты чё такая весёлая? – спросил я с подозрением.
Олька пододвинула стул, развернула его спинкой вперёд и села перед нами, облокотившись на спинку. Она с жаром заговорила:
– А то, что он потомок тех самых Родзинских, что обладали суперсилой быть в фаворе у всех царьков, перед кем стелились! И царьки награждали их соответствующе. А наш дорогой Вальтер, – она ткнула наманикюренным ногтем в его фотку. – Наследник всего этого добра. Добавь сюда то, что он сам успел наколлекционировать и получишь миллионы в валюте.
– И что? И как ты до этого доберёшься? Наверняка где-нибудь в ячейках всё затарено. Банк хочешь хлопнуть?
Грунь вскочила, опрокинув стул.
– А вот тут причина, по которой я такая радостная! Он половину от этого, самое дорогое его душе, дома в сейфе хранит! Мне батёк по пьяне рассказал! Тот ему тоже по пьяне растрепался об этом, когда они дома у Вальтера выпивали. Он хвастался, показывал все эти письма редкие, ожерелья принцессок всяких, брюлики королев, что они своим любовничкам из его предков дарили. Всё красиво упаковано, обработано, под стёклами этими специальными. В крутой комнате с толстенной дверью и с полусотней всяких защитных нашлёпок, но дома! Не в банке, где сих нашлёпок в несколько раз больше.
– И что? – Кира тоже пока не понимала, чему тут так сильно радоваться. – Наверняка толпа охраны у него. И как ты дверь откроешь, даже если всех перемочишь? Его самого под ствол поставишь? А если упрется и не откроет, ещё и сигналку активирует? Он явно из тех, кто под дулом уже не раз бывал. Тушеваться не станет.
Олька молчала и хитро улыбалась.
– И куда ты потом всё это сбагришь? – добавил я свой вопрос.
– Есть люди, – уклончиво пояснила Олька. – Заберут всё за гораздо меньшую стоимость, чем реальная, но это всё равно будет цифра с большим количеством нулей.
– Так какой план? – уточнила Кира.
– А такой, – Олька вернулась на стул. – Прямым штурмом это добро брать трудно и неэффективно. Но! Но что, если бы мы провели разведку перед тем, как влезли? Тщательную, продуманную разведку. Узнали об особняке Родзинских и о хранилище всё, что можно узнать? Вид двери, марки замков, тип защиты, или даже коды к замкам, чем чёрт не шутит.
– Так он и скажет кому-то коды! – заржал я. – И что ты предлагаешь? Мне садовником к нему устроиться, а Кире уборщицей?
– Нет. Прислуга, конечно, знает многое, но не всё, что нам понадобится. Но частично ты прав. Нам нужен человек, который сможет находиться в особняке Родзинских в качестве своего, не вызывая к себе подозрений. Нужен кто-то, кто сможет влезть в доверие к любому и вписаться в жизнь Родзинских, как будто только его там и не хватало.
Грунь перевела взгляд на Киру. Я повернул башню в том же направлении.
