– Нет, нет.
Я уставился на администраторшу, та дежурно улыбалась. И тут я ляпнул:
– Скажите, а имеется ли у вас врач Масик?
Девушка заморгала:
– Масик? Очень смешная фамилия. Но, увы, такого тоже нет.
– Спасибо, – пробормотал я, пятясь к выходу, – огромное спасибо.
В легком обалдении я вернулся на скамейку. Улица 1905 года длинная. Интересно, сколько на ней находится лечебных заведений с табличкой, над которой поработали шалуны? Может, методично обойти микрорайон? Увы, боюсь, сие просто невозможно, магистраль, как я уже упоминал, тянется далеко, и потом, имеются еще дворы, проулки, всякие крохотные тупики, отнесенные к улице 1905 года…
Из тяжелых раздумий меня вывел мужской голос:
– Не бойтесь, она вас не тронет!
Я вздрогнул, поднял голову и увидел большую собаку со светло-коричневой шерстью и крупной треугольной мордой. Маленькие глаза смотрели без злобы, но настороженно, уши были слегка приподняты, зубы животное не скалило. Я не большой знаток псов, но этого узнал – стаффордширский терьер.
– Не волнуйтесь, – сказал стоявший около кобеля парень, – Хан выучен, никогда не тронет, я его к инструктору водил, он обученный. Все-таки не йоркшир-терьер, зубы-то как у крокодила!
Внезапно в памяти всплыла кличка «Степа», насколько я помню, именно так звали йорка Галины Масляниковой, той самой несчастной, полубезумной женщины, убитой неизвестно кем в своей квартире… Странное дело, куда же подевалась ее собака? Убежала?
– Хан себе никогда неадекватных действий не позволяет, – продолжал говорить владелец стаффорда, – никого без моего приказа не тронет, только если на меня нападут. Он даже на кошку не глянет. Ну а на крайний случай я вот чего купил!
И он показал палку, круглую, черную, не особо длинную, похожую на складной мужской зонт.
– Что это? – машинально спросил я.
– Шокер, – ответил юноша, – здорово шандарахает, любая собака выпустит того, кого схватила. Впрочем, не на всякую можно током воздействовать, еще убьешь псину. Иногда шокеры покупают люди, у которых животных нет, они толком не знают, как им правильно пользоваться, а может, врут, просто собак ненавидят.
Я постарался взять себя в руки.
– Зачем подобная штука, если нет собаки?
– Ну, есть такие перцы, от любого пса шарахаются, – скривился собеседник, – боятся, что их покусают. Вот и таскают шокер, подбежит какая-нибудь болонка брюки ему обнюхать, а он ей раз в морду электричеством, и ау… откинула псина лапы. А еще встречаются сволочи, которые специально собак убивают, ну нравится им это.
По моей спине пробежал озноб. Человек, боящийся собак… Я попытался прогнать идиотскую мысль, нет, это глупо, да и просто невозможно! Ну и ерунда иногда приходит мне в голову.
– Скажите, – тихо попросил я, – а человека такой штукой убить можно?
– Моим нельзя, – покачал головой парень, – а вот из-за границы привозят особые, для собачьих боев, ими запросто можно угробить, в особенности если к шее приложить, где сонная артерия проходит! Но я таким пользоваться не хочу, да и зачем? Важно же просто остановить…
Но я уже вскочил на ноги и пошел к машине, забыв попрощаться с хозяином стаффа. Из квартиры Галины Масляниковой исчез йорк, и сейчас мне в голову пришла гениальная догадка. Что, если хозяйка ждала в гости человека, который до ужаса боится собак? Вдруг это Павел Бурцев, с которым дама сидела в «Дотти»? И куда Галя дела Степу? Да очень просто, попросила Инессу о помощи. Если йорк сейчас обнаружится у собачьей парикмахерши, то мои предположения верны, и Инесса назовет координаты Павла, она должна про него все знать. Галина не такой человек, чтобы не разболтать подруге об очередном кавалере.
В «Артемоне» кипела работа, вышедшая ко мне Инесса слегка поморщилась, но вежливо сказала:
– Вы что-то забыли спросить?
– Да. Где Степа? – Я мигом взял быка за рога.
– Степа? Это кто? – удивилась парикмахерша.
– Йорк Галины Масляниковой!
– Ужасно! Вы ведь знаете, что ее убили? Из-за драгоценностей! Сколько раз ей говорила: не ходи обвешанная, словно елка.
– Ее украшения были бижутерией!
Инесса покачала головой:
– Нет. У Гали имелись великолепные, раритетные вещи, да, она надевала их вперемешку с ерундой, могла всунуть в уши дивные изумруды, а на палец нацепить железку с бутылочным стеклом. Со вкусом у нее беда была.
– Откуда же у Масляниковой камни?
– От отца, – пояснила Инесса, – очень известного ювелира. Галина, к сожалению, была женщиной немного того… с приветом… она не работала, жила тем, что изредко продавала камушки, ну и еще Степа ей помогал.
– Степа? Инесса, вы считаете меня полным дураком? Ну каким образом терьер способен содержать хозяйку?
Инесса улыбнулась:
– Вы не собачник. Степа суперэлита, чемпион, на выставках всегда первый. Галина с ним по всему миру ездила, получала большие призовые где-нибудь в Америке или в Германии. Это у нас собаки на ринге бесплатно выступают, а потом им просто медаль дают, а за границей еще и деньги платят, там элитная собака содержит своих хозяев. У Гали был муж, Федя, они развелись, он уехал в Америку и там разбогател, у него сейчас несколько собачьих питомников.
Федор, хоть и ушел от жены, но дружил с ней, помогал, подарил Степу, и еще он бывшую супругу часто в США приглашал, на всякие местные выставки. И в России Степа бешеной популярностью пользовался, он отличный производитель, потомство от него просто супер, Галя алиментного щенка всегда имела, лучшего в помете себе забирала. Знаете, за сколько она его потом продавала?
– Понятия не имею.
– Меньше полутора тысяч баксов не брала!
– Так где Степа?
– У меня.
– Как же он у вас оказался?
– Галя попросила его на день забрать.
– Почему?
– К ней в гости должна была женщина прийти, какая-то очень нужная особа, – объяснила Инесса, – Галя мне позвонила и ну тарахтеть: «Иннуся, возьми Степу, знаешь, у меня столько новостей, все хорошие! Ну да потом расскажу! Только она уйдет, я тебе мигом перезвоню».
– С какой стати надо было йорка удалять?
– А эта гостья панически собак боялась, – улыбнулась Инесса, – даже таких, как Степа. Право, смешно!
– Странно, – пробормотал я, – но почему бы не устроить свидание… в кафе?
– Не знаю, – пожала плечами Инесса.
– Галя говорила вам о человеке по имени Павел Бурцев?
– Нет.
– Павел Николаевич Бурцев?!
– Никогда.
– Вы уверены?
– У меня отличная память, – начала злиться Инесса.
– Значит, – сказал я, – к ней должна была прийти дама, не мужчина…
– Именно. Но, очевидно, свидание не состоялось, Галю убили. Степа остался у меня, – вздохнула Инесса и добавила: – Извините, клиент ждет, больше времени на разговоры нет!
Оказавшись в машине, я с огромным трудом попытался связать вместе расползавшиеся концы, но ничего не получалось. В голове роились невероятные предположения. Юля говорила, что боится собак… До паники и ужаса… Но о том же сообщала и Фаина. Две девушки, смертельно обиженные Павлом, а потом очень долго мучившиеся из-за его страшной кончины. Кто-то из них узнал, что бывший жених жив, и, решив отомстить ему, затеял всю эту историю. Но при чем тут Виктор? Что-то не то мне приходит в голову… Боже мой, как болит голова. Но еще собак побаивались Люся и ее соседка Марина, мать Яны… кто-то из них…
Резкий звук мобильного заставил меня вздрогнуть.
– Алло, – сказал я, – слушаю.
– Иван Павлович?
– Да.
– Это Жанна Ниловна.
– Откуда вы узнали мой номер? – удивился я.
– Соединилась с Женей Милославским, он и дал, – ответила дама, – я выполнила вашу просьбу, быстро получилось. Вот, подумала, зачем вам до завтра ждать, пишите адрес и паспортные данные. Милейшего профессора Кондратюкова на том экзамене подменял…
Имя взорвалось в голове бомбой. Разломанные кусочки сразу сложились в единое целое. Я понял, кто убийца, но, увы, никак не мог сообразить, почему этот человек решился на страшное преступление. Потом в голове забрезжила робкая догадка. Бурцев! Павел, он…
Трель мобильного испугала меня почти до обморока.
– Вава, – закричала маменька, – немедленно!..
И тут меня со всей силы стукнула железной дубиной мигрень. Я ослеп, оглох и почти перестал соображать от резкой головной боли, дергавшей висок, и от вязкой тошноты, поднимающейся из желудка. Голос Николетты, противный, резкий, словно ржавое долото, долбил мозг.
– Замолчи, – бесконтрольно вырвалось у меня.
– Вава…
– Мама, мне надоели твои истерики, – совершенно неожиданно заявил я, – и ты сама мне стала поперек горла. Оставь меня в покое!
– Вава, – словно иерихонская труба взвыла Николетта, – да как ты смеешь! Мне! Ты! Ты!!!
Я отключил мобильный, посидел пару минут, приходя в себя, потом «оживил» сотовый, набрал хорошо знакомый номер и сказал:
