Я начал демонстративно оглядываться по сторонам.
– Старуха? В этой комнате сидит еще и пожилая женщина? Извините, я не заметил. Да и стол здесь всего один, а за ним вы, дама, которой едва стукнуло сорок. Кстати, ничего о сладком Женя мне не говорил, я сам додумался. Молодые женщины обожают розы и шоколад!
Жанна Ниловна засмеялась:
– Вот скажите мне, ну почему так получается? Сейчас вы нагло лжете, а мне приятно! И за розы спасибо, они восхитительные, а бельгийский шоколад мой любимый, именно такой, горький.
– Мы совпадаем во вкусах, – подхватил я, покривив душой.
На самом деле я вообще не употребляю сладкое, по мне так лучше кусок мяса с крайне вредной для здоровья жареной картошкой.
– Ну ладно, – хлопнула ладонью по столу Жанна Ниловна, – закончим китайские церемонии. Женю Милославского я люблю, помню его студентом, рада, что он многого добился. В общем, что вы хотите? Впрочем, я могу угадать, ваш ребенок мечтает поступить к нам на учебу?
Мне стало слегка обидно. Между прочим, я еще совсем молод, рановато мне иметь детей студенческого возраста. Хотя некоторые женятся в шестнадцать лет.
– Нет, нет, – быстро ответил я, – задача намного проще. В вашем институте работал профессор Кондратюков…
– Он давно умер!
– Это ерунда!
– Вы так считаете? – изумилась Жанна Ниловна.
– Ох, простите. Я имел в виду, что очень сожалею о преждевременной кончине Владимира Семеновича…
– Вряд ли уход из жизни профессора можно назвать ранним, – спокойно возразила дама, – ему исполнилось сто три года!
– Дело не в возрасте! Насколько я знаю, профессор сильно болел?
– Ну, случалось.
– Его заменяли на занятиях?
– Естественно.
– А кто?
– Вы думаете, я помню? Разные люди, в частности, этот курс мог читать профессор Андрей Рагозин.
– Он такого небольшого роста, щуплый?
– Андрей, – засмеялась Жанна Ниловна, – громадный, шкафообразный мужчина, потолок макушкой подпирает. Да в чем дело?
Я положил перед Жанной Ниловной бумажку с датой.
– Можно узнать, кто принимал вместо профессора экзамен в этот день?
Дама посмотрела на записку.
– В принципе да! Данные есть в архиве.
– Сделайте одолжение, добудьте их.
Жанна Ниловна стала вертеть листочек в пальцах.
– Хорошо, но только…
– Жаннуся, – заглянула в кабинет маленькая остроносая старушка, – ты обедала?
– Еще нет.
– Пошли скорей, закроют. В столовой сегодня мясная солянка.
– Правда? – оживилась Жанна Ниловна. – Обожаю ее, но сама не готовлю, потому что очень долго возиться надо, для себя одной неохота. Мясная солянка требует времени, хотя, конечно, необыкновенно вкусно…
Я сдержал улыбку. Да милейшая Жанна Ниловна лакомка, вон как оживилась при одной мысли о том, что может сейчас вкусить любимый суп.
– Давайте встретимся с вами завтра, – предложила пожилая дама, – я пошлю запрос в архив, пока его выполнят, пока ко мне ответ придет…
– Огромное спасибо, – кивнул я, – очень любезно с вашей стороны.
– Впрочем, – воскликнула Жанна Ниловна, вставая из-за стола, – вам нет необходимости сюда еще раз приезжать, просто позвоните по телефону, и я скажу вам фамилию.
– Мне может понадобиться и адрес этого человека.
– Так в чем проблема, – прищурилась Жанна Ниловна, – это легко узнать.
– Извините, бога ради, я понимаю, что вас задерживаю, но у меня имеется еще одна просьба, которая на первый взгляд может показаться… э… гм, идиотской!
– Говорите скорей, – поторопила меня Жанна Ниловна, нервно поглядывая на дверь.
– Женя Милославский сказал, что вы очень давно работаете в этом медицинском вузе.
– Это так.
– Наверное, знаете многих хороших врачей? У меня деликатная проблема, не хотелось бы ставить о ней в известность даже такого своего друга, как Женя.
Жанна Ниловна усмехнулась:
– Лучшие специалисты выходят из стен нашего института, другие учебные заведения классом пониже.
– Моя матушка… – И я принялся излагать историю про позеленение Николетты.
Жанна Ниловна не стала ни удивляться, ни смеяться. Она открыла ящик стола, вытащила телефонную книжку и сказала:
– Есть у меня отличный кожник, впрочем, не знаю, поможет он или нет, записывайте адрес… Хотя… вероятно, он там уже не работает. Погодите-ка!
Жанна Ниловна быстро потыкала в кнопки телефона.
– Сережа? Это я. Скажи, ты на прежнем месте? Ага, спасибо.
Бросив трубку на базу, дама воскликнула:
– Как в воду глядела! Сережа перебрался в другую клинику, адрес такой: улица 1905 года… Езжайте прямо сейчас, вас примут вне очереди.
Глава 31
Я поблагодарил милую даму и ушел. У меня было чувство, которое, наверное, испытывает фокстерьер, долго плутавший в узкой норе, пытаясь поймать затаившуюся лису. Все углы излазил, а плутовки не видно, но вот сейчас остался один маленький, крохотный, пока еще не обследованный закоулочек, и, похоже, госпожа Патрикеевна именно там! Завтра Жанна Ниловна сообщит мне координаты Масика, и я, скорее всего, узнаю правду о Павле Бурцеве. Сердце подсказывает: он тогда не погиб, небось зарегистрировал билет, а сам не сел в самолет. В списках же пассажиров Бурцев значился, их составляют на основе сведений о регистрации документов, вот его и посчитали умершим вместе с остальными. Но Павел на борт не поднимался, я в этом уверен. Знаете почему? А чемодан с вещами, который он оставил у Фаины. Домой Павел не заглядывал, получается, он улетел без багажа? Согласитесь, это странно. Следовательно, в гостях у этого Масика произошло некое событие, вследствие которого Павел принял решение остаться в Москве. Наверное, он хотел забрать шмотки у Фаины, но не вернулся за ними. Почему? И с какой стати он поехал регистрировать билет? Пожелал, как Виктор, чтобы его считали умершим? Минуточку, Павел же не знал, что лайнер рухнет в воду! Или…
Я вытащил носовой платок и вытер вспотевший лоб. Спокойно, Иван Павлович, не нервничай. Ты, друг мой, додумался черт знает до чего, до того, что Бурцев взорвал самолет, чтобы все думали, что он умер. Ну не бред ли? Хотя… В этом что-то есть.
Наконец я добрался до нужного дома, посетил доктора по имени Сергей и проговорил с ним впустую почти два часа. Врач, оказавшийся толковым специалистом, по сути, сказал всего три вещи. Первое, болезней, вызывающих резкое позеленение всего тела, он, к сожалению, не знает и ни с чем подобным в своей жизни не сталкивался. Второе, заочно ставить диагноз не может, поэтому маменьку следует привезти в клинику на обследование, авось что-нибудь да выяснится. И третье, Николетте предписывается пить побольше воды, чтобы токсины выходили из ее организма. А вообще-то, если она чувствует себя нормально, то, может, и ничего страшного нет.
Слегка успокоившись, я вышел на улицу и сел на скамейку перед клиникой. Не успел я вытащить сигареты, как ко мне подошла тетка самого затрапезного вида и спросила:
– Вы местный?
– Не совсем, живу в другом районе, – вежливо ответил я.
– Но сами с Москвы?
– Да.
– И где тут улица 1905 года, мне больница нужна, психическая, вроде здесь рядом! Туда за деньги идиотов кладут, – простодушно сообщила баба, – сказали, во дворах, ан нету ее!
– Вы стоите как раз на этой улице, номер дома скажите.
Тетка скороговоркой пробормотала полный адрес. Я огляделся по сторонам.
– Похоже, вам нужно вон то здание, желтое, точно, это оно, вон номер.
– Не-а. Я подходила туда, тама другая улица, называется Девятнадцатого Мая, – вздохнула тетка, – упрела вся, бегаю, бегаю…
Я выронил пачку сигарет.
– Улица Девятнадцатого Мая?
– Ну да, тама название, на угле!
Забыв про курево, я ринулся в сторону желтого дома и увидел железную табличку с надписью: «Улица 19.05». Несколько секунд мне понадобилось для того, чтобы сообразить: кто-то из местных хулиганов решил пошутить, на самом деле на табличке изначально стояло «Улица 1905 года», но шалуны замазали слово «года» белой краской, а после двух цифр намалевали жирную точку. Ясное дело, что девочка Сонечка, умный, развитый ребенок, и недалекая тетка из провинции прочитали надпись одинаково: улица Девятнадцатого Мая.
Ноги мигом внесли меня в холл больницы. За стойкой ресепшен сидела приветливая девушка.
– Здравствуйте, вы к кому?
Возбуждение, охватившее меня, было настолько велико, что, забыв про воспитание, я заорал:
– К Бурцеву Павлу Николаевичу! Очень надо его увидеть!
Служащая, продолжая улыбаться, пощелкала «мышкой».
– Извините, такого больного у нас нет.
– Это врач.
– Простите, такой доктор у нас не работает. Это частная лечебница, вам, очевидно, не сюда, а вон в тот дом, видите? Серый, в двух шагах от нас, люди часто путают.
– Значит, Павел Николаевич Бурцев тут не служит?
– Именно так.
– Может, он не в штате, а консультант?
– Нет, нет.
