Христа нет реальной исторической личности. Этот образ якобы вырос из древней переднеазиатской и древнеегипетской мифологии и трансформировался в мифологии иудейских кочевников. В советское время эта давняя задумка совпадала с теми пропагандистскими моделями, которые пытались разрабатывать «специалисты» из «Союза безбожников и атеистов», возглавляемого до самой свой смерти в 1943 г. Ем. Ярославским. Могла она пригодиться и в период борьбы «с безродным космополитизмом», а говоря проще, – в период всплеска государственного антисемитизма. Удивительные парадоксы преподносит история: до революции официальная церковь проводила идею, что на древних иудеях лежит историческая вина за распятие Христа и отрицание его божественности. В конце сталинского периода вину возлагали на них же, но за то, что они навязали человечеству христианство как своего рода идеологический наркотик. Братья Випперы сумели отметиться каждый в той или другой кампании.
После войны Р.Ю. Виппер читал спецкурсы по истории и происхождению христианства и успел издать две книги: «Возникновение христианской литературы» (1946 г.) и «Рим и раннее христианство» (1954 г.)[256]. За всю историю советской власти официальный советский атеизм не произвел ничего более серьезного и научно обоснованного, чем эти исследования. Конечно, в этом Виппер был не оригинален, и он следовал западноевропейской атеистической традиции конца XIX – первой половины ХХ в., но, как и в случае с разработкой темы «Ивана Грозного», он опирался на две свои излюбленные идеи. Во-первых, считал, что научное историческое исследование мало чем отличается от литературной конструкции, т. е. близко к мифологии. Во-вторых, он опирался на излюбленную «теорию заговора». Как и в случае с книгой «Иван Грозный», которую историк «сконструировал» из известных фактов, а там, где их не хватало, заявлял, что они были сознательно уничтожены врагами царя и поздними монархомахами, точно так он писал и о происхождении христианства. Не имея доказательств, а только нагромождая предположения и допущения, он писал: «Надо всматриваться настойчиво и внимательно в те документы, которые уцелели от убийственного литературного гонения, похожего на тоталитарную войну, которые были пощажены цензорами и инквизиторами, проводившими монополию Нового завета, были оставлены в покое как безвредные или даже полезные, по догматическим соображениям, и которые, таким образом, сохранились для потомства»[257]. Он призвал приступить к «пересмотру религиозных документов», хотя уже две тысячи лет этим занимались теологи, просветители, философы и европейские историки. Действительно, пересмотр устоявшихся фактов и новое прочтение хорошо известных источников – важные составляющие поступательного развития науки. Однако «в случае Виппера» мы впервые с XVIII в. сталкиваемся с сознательным мифотворчеством в отечественной историографии под маской науки. Поэтому он так легко и, в отличие от многих дореволюционных историков, добровольно пошел на услужение сталинской пропаганде, в которой было больше капризной извращенности вождя, чем политической целесообразности. Но об этом речь еще впереди.
* * *
До чего, однако, в сталинском мире все изменчиво и нестабильно! Выдал вождь высшую награду за первую серию фильма С. Эйзенштейна, дал ему покрасоваться наградой, а через год оскорбил известного мастера и запретил вторую серию. То же с Алексеем Толстым: поощрил за плохую повесть «Хлеб», дал Сталинскую премию за хороший роман «Петр I», за неплохой роман «Хождение по мукам», а потом пять лет до самой его смерти мучил писателя бесконечными придирками, заставляя переделывать незаладившуюся пьесу «Иван Грозный». И так постоянно, с самыми близкими на первых порах любимцами. Нечто такое начало угрожать и 91-летнему старцу-историку. В апреле 1949 г. молодые работники ЦК Д. Шепилов и Ю. Жданов направили на имя секретаря ЦК Г.М. Маленкова докладную записку по поводу ошибок и недостатков в работе журнала «Вопросы истории». Записка начинается с политических обвинений: «Журнал не ведет последовательной борьбы против антимарксистских извращений в области истории. В журнале были опубликованы хвалебные рецензии на книги Р.Ю. Виппера «История средних веков» (№ 5, 1948 г.) и Е.А. Косминского «Исследование по аграрной истории Англии ХIII в.» (№ 2, 1848 г.), в которых феодализм рассматривается не как социально-экономическая формация, а как правовое устройство. Р.Ю. Виппер игнорирует классовую борьбу крестьянства, считает движущей силой исторического процесса деятельность христианской церкви»[258]. Судя по тому, что и в поздних книгах об «Иване Грозном» он ничего не сказал ни о классовой борьбе, ни о феодализме, как общественно-экономической формации, ни о других марксистских формулах, он и в учебнике «История средних веков» не считал эти вопросы принципиальными. Виппер познакомился с марксистской доктриной задолго до рождения этих молодых партаппаратчиков, воспитанных на сталинской догматике. Он просто не владел этим советским, новым для него языком и уже не был способен его усвоить.
Странное впечатление производит наш историк, если глядеть на него из нашего далеко: литературно одаренный модернизатор прошлого, тиранолюб и борец с «либералами», разоблачитель таинств христианства, добровольно пошедший на службу к тоталитарной власти. В зрелом возрасте стал внешне похожим на сильно похудевшего Отто фон Бисмарка: сходный рисунок твердого лица, ёжик коротко стриженых волос и щетинки усов, пенсне в стальной оправе, тяжелый взгляд. Умер 30 декабря 1954 г. на 96-м году.
Через месяц вышел некролог, в котором монотонно рассказывалось о том, что покойный много внимания уделял модернизации терминологии, но это не затронуло сути его работ. В отличие от многих других русских историков того времени он излагал события синхронистически, на широком историческом фоне, сделав большой шаг к всемирно-историческому изучению явлений, общепринятому сейчас в советской науке. Перечислялись известные нам вехи жизненного пути и труды, в которых «популярность и стройность изложения сочетаются с глубоким анализом источников и правильной оценкой личности и деятельности Ивана IV. Именно в эти годы Р.Ю. Виппер пересматривает с позиций марксизма – ленинизма свои старые взгляды в области древней истории». В работах, посвященных христианству, показал, «как создавалась легенда о Христе. Эти работы Р.Ю. Виппера имеют большое и актуальное значение, помогая делу атеистической пропаганды и разоблачению религиозных предрассудков»[259].
Сталину випперовский образ Ивана Грозного пришелся по душе, и он ориентировался на него в своей закулисной политике. Виппер был не одинок: рядом и вслед за ним восемь лет двигался целый отряд заказных «обелителей» царя и только один был «против». Против был историк Веселовский. А еще через два года покойного Виппера накрыла первая волна хрущевской десталинизации.
Глава 3
О «Мутной» пьесе А.Н. Толстого «Иван Грозный»
1. «Хлебом» единым. 1937 г.
Знаменитый стих из Ветхого Завета: «Не одним хлебом живет человек, но всяким словом, исходящим из уст Господа». Этот стих граф и писатель Алексей Николаевич Толстой знал с детства, хотя в обыденной русской жизни эта фраза получила другую акцентировку,
