class="p1">В то время, пока Костя сидел в их убежище и под грозным присмотром Лёши рассказывал о случившемся, младший брат вернулся на уже ставшую его основным местом обитания крышу. Подперев щеку и крутя в руках клипсу, он никак не мог сосредоточиться на остальных вышках. Его идея подтвердилась, и теперь оставалось только посмотреть все направления, сделать выводы и найти Уорвика, но взяться за расшифровку все никак не было сил, да и найденный шприц, который по итогу ничего не представлял из себя, не подавал надежды, сил для поиска не придавал, как Егору казалось раньше. Стоило ему поднять глаза на мерцающие огоньки, как его бросало в жар.
Внутри Лёша, слушая монолог блондина, который держал за руку большого друга, явно опечаленного такими новостями, начинал немного проникаться гостями. В конце концов его скепсис надоел и ему самому. Он выслушал Костю и молча кивнул. Рядом сидела Маша, которая наконец оторвалась от своих рисунков и тихо вникала. В один момент она схватилась за грудь и вышла из магазина с самым опечаленным видом.
– Я знал, что примерно подобное его мучило. Он рассказывал, – заключил Лёша и нахмурился.
Сидевший сверху Егор увидел Машу и спустился. Они обнялись, точно зная, что этот жест был необходим им обоим, ведь снести подобное было тяжелейшим испытанием. Они долго стояли и сжимали друг друга, стараясь хоть как-то общим теплом убрать дрожь из тела.
– Он закончил? – спросил Егор, когда девушка села на лавку неподалеку.
– Да, – она быстро повернулась к нему и посмотрела прямо в глаза. – Прости, что ты один переживаешь все это. Поверь, мне тоже нелегко.
– Стой, – он остановил ее и сел рядом, положив ей на колени лист с шифром. – У нас есть задача, которую нужно решить. Мы и так не в самом лучшем положении. Нечего поминать былое.
– Просто примем свою ошибку?
– Я думаю, что все же нашей вины тут нету. Я размышлял об этом. В конце концов, он не был хорошим человеком, а мы помогали слабым, – пытался найти оправдания Егор.
– Ладно, давай браться за работу, – так и не прогнав от себя дурных мыслей согласилась Маша.
На крыше они наконец смогли найти силы провести подсчеты. Диалог, секрет которого Егор разгадал еще в пригороде, помог ему отвлечься и взяться за фонари. В итоге получилась занимательная картина того, что каждая из АТГ имела свои наименования, указывающие, вероятно, в сторону подсказок. Так вышло, что на юге расположились солдатики (сорок один), палату ключника указывал восток, юг говорил о скатертях, а запад о неких ста пяти картинах. Не считая «Красного Креста» на юго-западе ближе к югу и семи оркестров на северо-востоке ближе к северу, остальное занимали слова «запад».
Когда все направления были определены, он без колебаний спустился и раздал задания. На следующий день, ближе к началу нового вечера, пока все приходили в себя, дабы оптимизировать их работу и как можно скорее браться за дело, Егор составил группу из себя и Кости. Не особо обрадованный успехом брата, но все же смирившись и не имея права в такое время что-либо ответить ему, Лёша признал поражение и взялся за дело. Он возглавлял команду Маши и Паши.
VIII
Из-за очень туманной перспективы поиска картин, которые вообще не давали никаких намеков, кроме слепых поисков и упования на удачу, Егор с Костей пошли к трем скатертям, пока команда старшего брата держала путь к оркестрам. Так уж совпало, что направления были почти одинаковы. Вышки скатертей и оркестров находились рядом, так что только под конец им пришлось разделиться.
Для команды Лёши был только один вменяемый вариант развития событий – театр на окраине города. Были, конечно, и музыкальные магазины, но они находились в других направлениях, так что они уверенно двинулись в сторону театра.
Маша уже забиралась в театр в своей невидимой сфере, когда Лёша нервно курил внизу и в страхе осматривался, чтобы не встретить никого из незваных гостей. Театр был невысоким зданием, вход в которое почему-то осуществлялся очень неудобным и бредовым способом – по круговой лестнице, которая полностью опоясывала театр дважды. Пройдя такой путь, гости спускались на первый этаж и только там уже покупали билет. В таком виде тогда, видимо, отражалось высокое искусство. К сожалению, эта лестница, что надолго стала объектом мысленных размышлений Лёши, обвалилась, и теперь представляла из себя груды мусора, которые собрались у фундамента здания.
Спустя время Маша, как единственный человек с возможностью быстро двигаться без особых препятствий, добралась до входа на втором этаже. Лёша, немного подрагивая от страха, упал в сферу и затащил с собой сомневающегося и противящегося здоровяка Пашу. Сверху наружной винтовой лестницы они оказались на малюсеньком островке, который должен был спустить их на первый этаж, но лестница и тут была обвалена.
Как оказалось, путь до сцены должен был проходить сверху, потому что именно на втором этаже были спуски к местам, но путь к этой части здания отсутствовал. Лёша долго ломал голову над этим геометрическим бредом, пока просто не плюнул на все и не послал Машу на крышу.
Наверху была самая настоящая свалка – пианино, гитары, костюмы, декорации и огромные арматуры. Маша дошла до предположительного места спуска и начал разгребать мусор. Через пять минут наверх поднялся и Лёша с Пашей, которого долго приходилось еще поднимать.
– Будь чуть находчивей, – с энтузиазмом упрекнула Маша нерасторопного старшего брата, копающегося в костюмах. – Для того, чтобы столько хлама засунуть на крышу, нужен большой люк, который будет вести сюда, – она подошла к углу здания и схватилась за ручку, торчащую из гигантского барабана.
Сил ее не хватило, и Лёша, гордо выгнув вперед грудь, подошел и резко дернул за ручку. Как и ожидалось, он не рассчитал силы, а лишь еще сильнее напряг раненые мышцы и ноющий позвонок в спине. Его тело застонало, и он сел на землю, жмурясь от боли и обиды. Без особого желания он попросил о помощи их нового телохранителя. Паша подошел к люку и одним мощным толчком внутрь открыл его. Лёша прикрыл глаза и, под тихий смех Маши, начал что-то яростно бормотать себе под нос.
– Теперь остается только понять, что за семь оркестров, – протянул Лёша, спустившись вниз за остальными.
На сцене было тускло и пыльно, но благодаря окошкам в зале для зрителей можно было хоть что-то разглядеть. Заваленная декорациями сцена загнала Лёшу в тупик.
– Семь оркестров, как мне говорил Егор, – это семь инструментов, – говорила Маша.
– Это
