и спросил:
– Да как ты это делаешь? – он усмехнулся.
– Я был прав. Люди Уорвика-Рыцаря слишком наивны в своих действиях. Они хорошие бойцы, но очень плохие сочинители задачек.
– Черт их дери. Какие люди из города умные все же!
Они посидели где-то час, создав из современного конструктора целую деревушку. В один момент Егор заснул. Увидев это, Костя улыбнулся и собрал их вещи.
Пока они выходили из детсада, сонный Егор предложил Косте сразу другую инициативу – сходить в сторону, на которую указывала палата ключника. Не теряя времени, они отправились туда. По дороге Егор рассказал, в чем заключается суть поиска загадок команды Уорвика и как он нашел пластину в детсаде.
– В их случае почти все завязано на числах. Если слепо следовать совпадениям, на которых они играют, мы быстро выберемся отсюда и наконец встретим легенду с его командой, пусть даже это команда из не самых креативных ребят, – было видно, что Егор говорит с досадой в голосе, словно эти загадки были для него игрой. – Это даже угнетает. В какой-то степени… В садике было все совсем просто… Помнишь же, что у каждой группы были названия?
– А-а! – воскликнул Костя. – Типа «Солнышки», «Васильки» и «Тигрята»?
– Именно такие. Так вот, одной из групп была «Белая скатерть». Наверное, они тем самым показывали так свою чистоплотность. Внутри был приемник грязного белья, который за три скатерти давал ключ на активацию мойки. Это было еще в моей школе, а сделано так, чтобы не расходовать много средств на мойку и всегда быть эффективным. Так вот, вместо ключа мне выплюнули эту пластину – все предельно просто.
– Черт тебя дери! Да я бы никогда до такого не додумался. Просто, говоришь? – Костя восхищенно улыбнулся, как вдруг они остановились у небольшой разрушенной церкви.
X
Старший брат сидел у панели и колупал сухой бетон, слушая, как Паша, уже не с таким мастерством, осваивал трубу, а Маша расхаживала взад и вперед, рассуждая вслух и стараясь немного сгладить углы их глупого положения. Вдвоем они осмотрели практически весь театр, но балалайки все нигде не было. Поначалу Лёша уже думал забросить эту идею с Уорвиком, что показалось ему очень тактическим ходом, но потом он, листая ленту сохраненных новостей, вдруг так громко вскрикнул, что желание остановить поиски и погубить идею брата пропало напрочь благодаря азарту, забившему в нем ключом.
Маша, нахватавшись дурных привычек братьев и не скрывая этого, начала с сарказмом подбадривать Лёшу, пока тот хохотал и вытирал глаза от слез.
– Отлично! – хвалила она. – Смех может помочь выйти из трудной ситуации! Давай, нам обоим нужно немного расслабиться. Лёша, ты молодец. Не ожидала, что у тебя так легко получится. Ну ты даешь, прямо самый ценный член отряда!
Все еще смеясь с глупости и недальновидности своих попутчиков, Лёша ответил:
– Ах ты засранка. Что ты несешь? – он чуть не захлебнулся в собственных слезах. – Не стыдно так говорить?
Надув щеки, она стала в позу и посмотрела на Пашу, явно пребывавшего в состоянии прострации и ни на секунду не выпустившего из рук трубу. Его пустой взгляд был направлен на смартфон Лёши, в котором он, как и старший брат, разглядел отгадку балалайки.
Лёша ударился в поиски вай-фая, до последнего не раскрывая свой план. Стоявший рядом Паша тоже не отвечал на ее вопросы, а просто закусывал остатками сухой пастилы их досуг. Вскоре Лёша словил сеть и зашел в какое-то приложение. Там он, выжидая словно вечность тянущиеся и не дающие ему реализовать задуманное загрузки, нашел звук балалайки. Маша выпучила глаза и подошла к панели. Играющая из динамика музыка вызвала последний одобрительный писк. Панель открыла спрятанный за стеной сейф и распахнула его дверцу.
Внутри сейфа было темно, но благодаря фонарику они различили нужный им объект – маленькую шкатулочку. Лёша взял ее слегка дрожащими руками и отодвинул маленький засов. Внутри он увидел пластиковый черный круг, на который были нанесены линии, делящие его на четыре части. На концах линий были x и y, а под иксом было нанесено (1;0). Лёша, которому знаки на окружности не говорили ровным счетом ничего, готов был со злости разнести в щепки этот кусочек пластика, ради которого они почти два часа проторчали в театре, но Маша вовремя его остановила.
Никто из них двоих не знали ровным счетом ничего об этих знаках, но Паша, смотря на символы, сказал:
– Костя знает ответы. Он мастер по этим закорючкам, я сам видел их в книгах.
– Книгах? О каких книгах ты говоришь? – поинтересовалась Маша.
– На нашем заводе Костя был единственным, кто увлекался всяким вроде математики и физики, – в последнем слове Паша сделал ударение на второй слог, что потешило Лёшу. Маша укоризненно посмотрела на него, как бы давая понять, что сам он ученый не лучше. – Ему хорошо дается такое, так что отнесем побыстрее.
– Ты прав, Паша. Спасибо, что рассказал, – поблагодарила Маша, в голосе которой явно чувствовалась большая нежность и меньше предвзятости к доброму здоровяку.
Снаружи почти зашло солнце. Держа путь до магазина, все трое услышали знакомый звук. Лёша узнал, что это, скорее всего, была та самая балалайка, которую они не могли найти. В поисках звука они наткнулись на группу енотов. Эти хитрые зверюги и не посмотрели на них. Завалившись набок, они слушали, как самый большой и тучный енот, перебирая лапками, играл на небольшой балалайке и, как настоящий человек, сидел на кирпиче с очень умным и сосредоточенным видом.
– Во дела! – усмехнулся Лёша, и они ушли.
XI
– Нет, ты подумай получше, – говорил Егор, сидя на каменном выступе церкви. – Палата на нулевом меридиане… Возможно, раз они так любят числа, что-то должно быть в центре?
– Почему в центре? – спросил Костя, совсем потеряв ход мыслей попутчика. – Может, это значит «в начале». Или его просто нет!
– В каком смысле?
– Ну, в прямом, Егор. Может, просто ноль – значит нету. Эта часть указывала на палату ключника. Чего ей еще скрывать от нас?
– Но зачем тогда этой башне показывать в эту сторону? Это все бред. Числа – вот путь к разгадке, – ответил Егор.
– Потому что палата находится в центре. Неважно, какая башня тебе это покажет.
– Ищи! – не выдержал Егор.
Пользуясь недальновидностью своего товарища, Костя нашел время, чтобы почитать. Тусклая ночь на дворе не давала ему света, так что он одолжил у него фонарик. Увлекшись разделом механики в физике, редко поддававшейся ему, он делал много пометок и подписывал
