спасибо? С ней много слов теряют озвучку.
Блядь, я не бессердечный. Ни хрена. Как бы ни хотел таким быть, не стал. Просто заклинило, так сильно заржавело, что никак не раскачать. Вот и бомбит исключительно меня самого. Изнутри, не выбиваясь наружу. Впивается металлическими осколками и рвет. Мать вашу, так сильно рвет.
– Но я хочу тебе угождать, – шепчет Лиза. За гулом, с которым шманает мою плоть разыгравшаяся внутри меня война, с трудом слышу ее. – Мне нетрудно.
Отрывисто вздыхаю и слегка тяну ее за руку.
– Просто сядь.
Она подчиняется. Неловко замирает на соседнем стуле. Дышит так рвано и вместе с тем осторожно, словно у нее переломаны ребра.
Я не знаю, как все это облегчить. Я, блядь, просто не знаю.
– Ешь, – бросаю резковато.
Естественно, не потому, что обидеть хочу. Просто голосом не владею. Меня ведь тоже смертельно ломает.
Толкнув к Лизе тарелку, хватаю первый попавшийся шмат. Быстро закидываю в рот и тянусь к чашке с кофе. Она же с таким видом берет кусок чертового блинчика, словно считает это неминуемой пыткой. Как будто боится, что, посмей она воспротивиться, я приду в бешенство и начну на нее орать.
И как, мать вашу, это исправлять?
Впрочем, едва в кухне появляются кобры, Лиза, не успев толком прожевать, снова подскакивает на ноги и начинает уже вокруг них суетиться. Прижимая пальцы ко лбу, молча наблюдаю.
Пока в какой-то момент не срываюсь на Рину:
– Ты, блядь, кашу запарить не можешь?
– Мама всегда сама… – мямлит кобра растерянно.
Я стискиваю челюсти и закрываю ладонью глаза. Шумно тяну воздух, четко осознавая, что в повисшей тишине это единственный звук.
В моих легких вдруг вместо кислорода ощущается пыль. Она гуляет там, когда я пытаюсь запустить естественную вентиляцию, дико раздражает и заставляет задыхаться.
– Кому показать, как готовится овсянка? – разрывает, наконец, сгустившийся воздух дрожащий голос Лизы.
– Мне! – вызывается Рина.
– И нам, – подрываются, как обычно, вместе близняшки Анж и Ника.
Слышу, как все они усердно выстукивают пятками к плитке, и понимаю, что меня отпускает. Удается сделать нормальный вдох, вернуться в реальность и спокойно закончить завтрак.
Дальше все развивается по уже сложившемуся сценарию. Анж и Ника с этого года учатся в Одессе и добираются туда-обратно на своей тачке. Мне остается подбросить Рину в школу, а Лизу в академию. Задерживаться не планирую. Как и все последние дни, должен ехать в батин офис. Но на парковке вдруг не даю ей выйти – блокирую двери, когда уже подается к ручке.
Выпихнув локоть в открытое окно, типа на чиле, прохожусь пальцами по брови. Смотрю тупо в лобовое, пока Дикарка не поворачивается.
– Ты что-то хотел? – выступает с той самой решительностью, которая меня в ней все чаще удивляет.
Не показываю, конечно.
– Хотел, – бросаю и замолкаю.
Достаточно двусмысленно, но не намеренно. Подбираю слова.
– Что?
Ну и… Приходится посмотреть на нее. Организм тотчас, словно ветер самодельного бумажного воздушного змея, трепать начинает. Ломает каркас и разрывает крылья.
Я пьян, обкурен, одурманен… Ее красотой. Ею одной.
Блядь, неужели никогда это не пройдет?
– Так что? – переспрашивая, заметно нервничает.
Смущается, а мне резко жарко становится. Заливает снизу доверху горючей смесью эмоций.
– В субботу, – сиплю охрипшим голосом. Аж самому эта ржавчина прочесывает нервы. Прочищаю горло и выдвигаю дальше уже ровнее: – В субботу корпоратив в честь расширения. Отца нет, но сдвинуть никак. Давно готовились, заказано, уплачено, народ ждет – все дела... – выдаю-таки очередной бурный вздох. Собираюсь с силами, ощущая в этот момент такую весомую ответственность, будто бетонную плиту на плечах держу. – В общем, я должен там быть, – раскидываю по фактам. Глаза в глаза и прямой на мигающий «желтый»: – Хочешь со мной?
Лиза явно теряется. И все же первая реакция после изумления, которую выдает – это улыбка. Шикарная, яркая, башнесносящая улыбка.
Не знаю, как реагировать. Замираю, как дебил, неспособный к себе самому подобрать пароль.
– Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой? – задыхается от тихого такого, исключительно нежного в ее исполнении восторга.
– А ты хочешь? – давлю я, потому что и сам задыхаюсь. – Первый спросил.
Пожимает плечами, вызывая внутри меня тремор.
Что за ответ?
– Я буду везде, где буду тебе нужна, – говорит, наконец.
И меня размазывает.
Приходится даже отвернуться. Сцепляя зубы, проморгаться и медленно втянуть кислород носом.
– Лады, – выдыхаю, когда получается вновь на нее посмотреть. – Договорились тогда.
– А ты мне не ответил, – напоминает Лиза шепотом. – Хочешь, чтобы я была там с тобой?
Мать вашу… Зацепила крючок и тащит, выдергивая нутро.
– Если зову, значит, хочу.
– Именно я? – второй рывок.
– Да, блядь, – выталкиваю, захлебываясь на фантоме кровью. – Именно ты!
– Хорошо, – и снова улыбается.
– Хорошо? – переспрашиваю, потому что самому чересчур это ее «хорошо». – Давай, теперь как-то ниже притопим, окей?
– Что притопим? – не понимает.
А я уже закипаю.
– Вот это вот все, что между нами, – давлю, типа раздраженно, чувствуя, как при этом, будто у впервые заговорившего с понравившейся девчонкой сопливого пиздюка, заливает жаром рожу. – Тише, давай, чтобы не рвануло.
– Ладно…
По тону догадываюсь, что ничего она не поняла. Ну и отлично.
– А я тоже тебя попросить хотела… Если можно…
Поворачиваясь, невольно выпячиваю грудь. Столько ждал, чтобы обратилась хоть с какой-то просьбой. Таращусь теперь и не верю услышанному.
– Говори, – требую нетерпеливо.
Лиза опускает взгляд и взволнованным движением заправляет волосы за уши.
