Многие студенты подрабатывали за стенами института. Некоторых, кто хорошо занимался, приглашали на практику различные адвокатские конторы и юридические консультации. Катя училась очень хорошо, но ей портила судьбу характеристика, выданная школой, в которой в отместку за «аналитический труд» она представлялась «завистливой, необъективной девочкой с тяжелым характером». Поэтому при приеме на работу дело доходило только до изучения характеристики.
Глава 64
Окунувшись в прошлое, Матвей Борисович в душе поблагодарил тогдашних своих хозяев и «Курта», в частности, за то, что они волей-неволей предоставили ему начальный капитал для бизнеса. Шутка ли сказать, но Суздальский владел почти десятком вагонов, груженных ящиками с золотыми слитками под видом «секретных патронов». Интересоваться в то время происхождением этого богатства означало подписать себе смертный приговор как со стороны своих, так и со стороны немцев.
Уже намного позже, посадив, как маленькое деревце, своего человечка в Центральный банк Советского Союза, он бережно взращивал его, подкармливая, пока тот не вырос в несгибаемое должностное лицо, готовое приносить свои плоды.
В эпоху первого советского Президента Славик, человек Суздальского, получил доступ к святая святых любого государства — золотому запасу. Золотой запас — не просто горы золотых слитков. Это и крупные драгоценные камни, и золотые монеты, и другие ценности, переведенные для удобства подсчета в килограммы и тонны золота.
Сердце Суздальского наполнялось радостью, когда он читал копии документов о расходе золотого запаса. (Это было государственной тайной, тайной, которой он владел.) А когда этот запас уменьшился в десять раз, с двух тысяч тонн до двухсот с небольшим, Матвей Борисович выплатил всем своим людям премию и предоставил отпуск за счет фирмы с сохранением заработной платы. Удивленные сотрудники — и честные, ничего не знающие о подпольной деятельности фирмы, усердно работающие на благосостояние шефа, и нечестные, принимающие активное участие в увеличении этого благосостояния, — не могли даже представить себе, что личный «золотой запас» господина Суздальского равнялся половине государственного.
Славик оказался порядочным человеком, что в переводе на общечеловеческий язык означало «порядочным негодяем». Сколько денег вытянул он из старика Суздальского! А ведь именно Матвей Борисович спас этого невзрачного студента одного из экономических вузов столицы, промышлявшего мелкой фарцой.
Но ругать своих людей — дело последнее. Зато Славик был преданнейшим человеком. Он-то и узнал, что это золото предназначалось для передачи правительству Великобритании за поставки продукции военного назначения в годы Великой Отечественной войны и списано с баланса Центрального банка. В делах имеются расписка Главного Казначейства Его Королевского Величества и британского правительства в получении этого золота, а также список номеров каждого слитка на нескольких десятках страниц. Весь металл был замаскирован под ящики с патронами, а когда его везли из Москвы в Мурманск, эшелон следовал практически без охраны, чтобы не расшифровать груз. Но как это золото попало к немцам, не знал никто. Об этом, наверное, было известно «Курту» и его руководителям, а также тем, кто забрал оставшееся.
Славику, уже в демократический период, было поручено скрытно проверить в национальных и международных банковских организациях судьбу этого богатства, но нигде нужной информации не было или её просто не хотели давать, хотя для подкупа местных чиновников выделялись огромные средства. Но Славик скорее всего оприходовал их в свой карман, а Матвею Борисовичу «плакался в жилетку», что, дескать, иностранные взяточники деньги берут, а информацию не поставляют.
Пришлось Суздальскому брать этот вопрос под личный контроль. Для этого начальник его службы безопасности Вадим Олегович — или просто Полковник создал в своей системе компьютерное управление, где работали и обучались молодые электронные гении. Эти хакеры взломали коды и шифры большинства банков мира и проверили то, что хотел знать их шеф.
Суздальский нашел пропавшее золото. Некто конвертировал его в валюту, судьбу которой установить не удалось. Единственное, что настораживало: большинство долларов, фунтов, марок и франков через обменные пункты оседали в России и ближнем зарубежье. Из этого можно было сделать вывод, что либо второй частью ящиков воспользовался такой же агент, как и сам Матвей Борисович, либо это дело рук контрразведки. Но тогда бы она хранила ценности в Центральном банке или Гохране, и Суздальский через своих людей знал бы об этом.
А если они вышли на Славика и, чтобы не раскрыться перед ним, не «светят» свое золото? Бред сивой кобылы. Во-первых, Славика в банк мы засунули уже тридцать лет назад. Во-вторых, при нынешней экономической ситуации, если у них имеются какие-либо подозрения насчет Суздальского, то легче всего было бы под благовидным предлогом прибрать к рукам все его хозяйство, да и свое золотишко пустить в оборот, спасая страну от неминуемой финансовой гибели.
Но!.. Время покажет. «Так что скажет наш Славик?» — подумал Матвей Борисович, отвлекаясь от воспоминаний.
— …и этот номер числится в том списке, который мы держим на контроле, — старик услышал только конец фразы Славика.
— Подожди, что-то я тебя не очень понял. Давай с самого начала и разборчивее! — приказал Суздальский.
— Мой подчиненный запросил в базе данных банка сведения о золотом слитке советского производства 1942 года выпуска и указал его номер, пробу и вес. Вы же знаете, на всем учете в банке по вашей рекомендации поставлены наши люди, и они информировали меня об этом запросе вовремя.
— Ну и каким боком этот факт касается меня? — спросил Суздальский.
— Этот «кирпичик» из вашего личного списка! — крикнул в трубку Славик, как будто хотел его ошарашить.
— Ты не кричи, а толком говори, кто и зачем интересовался моим «кирпичом»?
— Я, конечно, после сообщения из центрального компьютера сразу же вызвал этого любознательного сотрудника, здорово припугнул его, напомнил о государственной тайне и всякое такое прочее, — быстро заговорил Славик, теряя весь свой начальственный тон, которым так хорошо умел разговаривать с подчиненными, — и под страхом увольнения потребовал, чтобы он мне написал объяснительную записку, когда и от кого получил задание проверить этот «кирпичик».
— Ну и что он там написал? — спокойным голосом спросил Матвей Борисович.
— Он сказал, что, цитирую, «по просьбе своего старого товарища, Небольсина Константина Алексеевича, который сейчас работает заместителем частного сыскного агентства «Кристи и Пуаро», я попросил проверить данные слитка золота…», ну, тут дальше про этот слиток: вес, проба, год и тому подобное… Вот дальше: «Когда я получил выписку по своему запросу, я, не читая её, только надписал «Господину Небольсину» и отправил по факсу сыскного агентства». Визитную карточку этого Небольсина я у него тоже забрал, — закончил Славик.
— Продиктуй на всякий случай адресок этого агентства: может, это из моей системы? — потребовал старик.
Тот быстро продиктовал и заискивающим голосом спросил:
— Матвей Борисович, вы успели записать или повторить?
— Не нужно. Понадобится — сам спрошу. А теперь дай мне все данные на твоего «помощничка».
— Да, конечно, я уже приготовил, — Славик начал диктовать.
— Хорошо! Спасибо тебе, Славик. Работай в том же духе. Не обижу.
— Матвей Борисович, у меня тут маленькая накладка получается… начал клянчить Славик.
— Это потом, — резко оборвал его шеф. — Пришлешь своего человека в контору со всеми полномочиями. Подсоблю, чем смогу.
— Спасибо, большое спасибо, Матвей Борисович! Больше не смею вас беспокоить. До свидания! — и повесил трубку.
«Надо срочно действовать, — думал про себя Суздальский. — Во-первых, выяснить: попали к ним все пропавшие вещи и документы или только «кирпич». Во-вторых, если все документы у них, то, по всей видимости, они их ещё не просматривали: там неглупые люди работают — сыщики и вообще головастые мужики — они сразу бы догадались, увидев копии документов по «золотому запасу», что концы нужно искать в Центральном банке. И тогда они подключат ФСБ, Интерпол и другую какую-нибудь хреновину, но в конце концов выйдут на золотишко, а это попахивает провалом. Есть там один прелюбопытнейший документ с резолюцией Лаврентия Павловича Берии. И тогда никакая заграница нам не поможет. Действовать, действовать и действовать!» — решил он и нажал кнопку вызова Полковника.
А сам, чувствуя, что сердце слегка заходится, вызвал охранника. Тот тут же появился с подносом, на котором стоял пузырек с лекарством и стакан с водой.
