— Я?.. Какую женщину?
— Которая упала из окна.
— Упала из окна? Из какого окна? Кто?
— Мария Калашникова, — сказал капитан Кононенко.
— Господи! — Надежда всплеснула руками. — Мария?..
— Да.
— И что?..
— Умерла.
— Ax!.. — Надежда ошалело уставилась на оперуполномоченного, потом перевела взгляд на потолок. — Упала, значит…
— Я думал, вы уже знаете.
— Откуда же?
— Думал, вы подслушивали.
— Я?.. Да что вы! Я не привыкла подслушивать. Вы говорите, она упала из окна? Это невозможно!
— Я тоже так думаю, — согласился Конон. — Мне кажется, её вытолкнули.
— Вытолкнули?! И она умерла? Только что была жива, и часа не прошло, как я с ней разговаривала! Забегала ко мне за томатной пастой, забыла купить, я, конечно, ей дала. Говорит, нужно для сандвичей, к вечеру, мол, ждет гостей, вернее, к пяти часам, и уже не успевает в магазин. Она и раньше, бывало, просила у меня то одно, то другое, и я всегда ей давала. Чего ж не дать, если есть?
— Она ждала гостей? А кого именно, не говорила?
— Нет, не говорила, но я-то сразу догадалась, что это те самые, больше некому.
— «Те самые»? Кто такие?
— Ну, эта, её подруга со своим женихом.
— Вы с ними знакомы?
— Не так, чтобы знакома… — на лице домработницы отразилось неудовольствие, — но видела я их предостаточно. Ну и девушка! Рыжая! Я сразу предупредила Марию, что эта дружба плохо кончится. Все рыжие хитры, точно лисы. Мария сначала только посмеялась. Зато потом наплакалась! Ко мне сюда приходила плакать, будто к матери родной, но никогда не рассказывала, почему плачет. Я её спрашиваю, а она — ни слова. Я уверена, что во всем виновата эта плутовка Марина!
— Марина? А фамилия?
— Не знаю я её фамилии. Эта невежа даже не соизволила мне представиться! А уж нос задирала! Ни разу не заглянула ко мне на кухню, точно я прокаженная. А если я зайду к Марии и она там сидит, то Мария просит меня прийти в другой раз. А эта Марина, как увидит меня, сразу отворачивается, нет чтобы поздороваться! Если бы Мария меня послушалась!.. Это она вытолкнула Марию из окна — вот что я вам скажу!
— И вы можете это доказать?
— А что тут доказывать? Пришла сюда пару лет назад в старой потрепанной пуховой курточке и таком же джинсовом костюмчике, а тут как-то вижу, щеголяет в добротной песцовой шубе! Мария была очень богатая, её муж, Юрий Николаевич, давал ей много денег. И дураку ясно, чего ради ходит сюда эта Марина! Хороша дружба! Деньги ей были нужны. Деньги Марии! Ходила, ходила, да и выходила! Эта шуба, поди, тысяч десять долларов стоит, а то и больше. А на чьи денежки? На деньги из наследства Марии! А уж так влезла к ней в душу, точно сестра родная. Другой раз и на ночь оставалась.
— Ночевать?
— Вот именно.
— Откуда вы знаете?
— Да здесь все слышно, что наверху делается. Я утром убираю квартиру и слышу, сколько человек там ходит, даже голоса различаю. А уж голос Марины я сразу узнаю, трещит, как сорока. Ужас как я на неё зла, что правда, то правда!
Конон поднял глаза к потолку, затем перевел взгляд на домработницу.
— Сегодня, например, что вы слышали?
Надежда задумалась.
— Ничего. Я все время была здесь, в кухне. Здесь ничего не слышно, только там, в комнатах.
— А туда вы сегодня не заходили?
— Сегодня приемный день.
— А разве доктор принимает пациенток?
— Да, но только по знакомству и рекомендациям, — стала выгораживать своего работодателя Надежда. — А так частной практикой уже давно не занимается. Говорит, что стар.
— Хорошо, вернемся к нашему разговору. Вы сказали, что сегодня приемный день. Ну и что?
— В приемной — больные, в кабинете — доктор, а мое место на кухне или в помещении консьержки. Я ведь здесь только немного подрабатываю, — опять заюлила домработница.
— Хорошо. Кто открывает дверь больным?
— Я.
— А кто их провожает?
— Когда как.
— Сегодня сколько было больных?
— Пока что одна, — не задумываясь, ответила Надежда.
— Кто её проводил?
— Конечно, доктор. Сам лично. Да, я забыла. Один раз я все-таки вошла в приемную, доктор меня позвал.
— Зачем?
— Спросил, куда делась больная из приемной.
— Какая больная?
— Я тоже его об этом спросила, потому что, кроме той женщины, больше никто не приходил. А он все равно спрашивает, говорит, слышал шаги.
— Вы тоже слышали?
— Какие-то шаги я слышала, но подумала, что это доктор ходит в приемной. А потом он меня позвал.
— А может, в квартире находился кто-то чужой? — Надежда смутилась.
— Ну что вы… Как он мог войти?
— Например, вы забыли закрыть дверь.
— Забыла закрыть?..
— Или нарочно оставили её открытой. Думали, может, Мария снова к вам заглянет? Да?
— Да… — со стыдом призналась Надежда. — Я оставила щелочку. Но чтобы сюда зашел кто-то, а я бы не заметила — об этом не может быть и речи!
— Но ведь если вы стоите у мойки, вам не видно, что делается в прихожей.
— Я бы услышала!
— Случалось, что вы и раньше забывали закрыть входную дверь?
— Ну да. Мне интересно, что происходит на лестнице, ведь здесь, на кухне, я как в тюрьме…
— Знал кто-нибудь, — прервал оперативник её объяснения, — что вы не закрываете входную дверь?
— Да… — Надежда смущалась все больше. — Мария знала и никогда не звонила в дверь, а прямо входила, потому что моему хозяину не нравилось, что она сюда ходит…
— А скажите-ка, — Конон сплел пальцы, — кроме этой рыжей Марины, кто ещё бывал у Марии? Вы говорили, какой-то мужчина. Что вы о нем знаете?
— Я как раз об этом и хотела сказать, — Надежда облегченно вздохнула, радуясь, что милиционер переменил тему. — Что правда, то правда, к ней приходил мужчина. Сначала он один ходил, а потом привел с собой эту Марину. Я, было, подумала, что он ухаживает за Марией, но… — она замолчала, вспомнив что-то такое, о чем ей не хотелось рассказывать, и, чтобы это скрыть, затараторила дальше: — Но как он мог за ней ухаживать, если Марина была его невестой? Мария его так любила… уж не знаю, кем он ей доводился? Бедняжка была сирота, одна, как перст, кроме Юрия Николаевича, у неё никого не было. Она никогда не говорила, кто он ей, этот мужчина, но была к нему очень привязана. И часто плакала. А один раз говорит: «Денис не виноват». А в чем?..
— Фамилию его не называла?
— Нет, просто Денис.
— А ещё кто бывал у Марии?
Надежда помедлила, потом решительно заявила:
— Никто, больше я и вправду никого не знаю. Хотя, может, к ней и ещё кто ходил, — добавила она и снова потупилась.
От внимания капитана не ускользнуло поведение Надежды, на лице которой было написано, что у Марии ещё кто-то бывал, но есть причины о нем не говорить. Надежда сжала губы, и капитан отложил выяснение этого вопроса на будущее.
— Зачем было Марине выталкивать Марию из окна? — спросил Кононенко, Если, как вы говорите, она рассчитывала на её деньги, то источником дохода была для неё живая подруга, а не мертвая.
— Тут дело нечистое… — со страхом прошептала Надежда.
— То есть?..
— Кто знает? — Надежда подняла глаза к небу. — Может, она с самим чертом дружит. Эта женщина на все способна!
— У вас есть доказательства?
— Есть!
— Какие же?
— То, что она рыжая!
Конон отступил. Видно было, что Надежда больше ничего не скажет о Марине и Денисе. А о том, третьем, который бывал у Марии, Надежда говорить не хочет. Ну что ж, уже есть кое-какие сведения.
— В таком случае… — Конон хотел попрощаться, но его остановил шепот Надежды.
— Есть тут ещё кое-что…
— Что же?
— Только я бы не хотела, чтобы мой хозяин узнал, что я о нем рассказываю.
Конон отпустил ручку двери.
— Ну хорошо, — вздохнул он, — не узнает.
Надежда начала с важным видом:
— В последнее время я заметила, что здесь, — она многозначительно кивнула на дверь приемной, — происходят странные вещи. Доктор запретил мне об этом говорить, мол, это мои фантазии и надо мной будут смеяться, а он попадет в неловкое положение. Но я-то знаю, что это не фантазии. Сюда ходят мужчины!
— Ну и что? — удивился Конон. — Что в этом особенного?
— Уже тридцать лет, как сюда никто не ходит! Никто, кроме пациенток, понимаете? Доктор не такой человек. Я хочу сказать, не больно любит он водить знакомства. А теперь вдруг стали ходить! И всегда после моего ухода. Как-то я задержалась, выхожу и в дверях сталкиваюсь с одним из них. Только разглядеть я его не успела — он так и кинулся вниз по лестнице. Я, конечно, сказала доктору, а он говорит, мол, я обозналась, наверняка это была женщина. Ну и дела! Что я, дура, что ли? Я тут стала следить. Спряталась в кустах напротив дома, потом прокралась на лестницу. Так и есть: к нему ходят мужчины! А доктор скрывает. Не скрывал бы — я ничего плохого и не подумала бы.
