взгляд.
Извини, – сказал Остин, указывая на свою кровать. – Это Чарли.
Элиот пожал плечами, стряхнул пепел в траву.
Извини, – снова сказал Остин, на этот раз обращаясь к ней.
Все в порядке. Мне пора.
Остин поцеловал ее в щеку. Он натянул толстовку, пока Чарли завязывала шнурки. Элиот отошел в сторону, и Остин подал ей руку, когда она вылезала обратно в окно.
Увидимся, – сказала она.
Она слегка улыбнулась ему, не разжимая губ и стараясь выглядеть настолько соблазнительно, насколько это возможно, когда стоишь в кустах.
Может, в другой раз?
Она кивнула, помедлила немного, поймала взгляд Элиота и зацепилась взглядом за его шрам, придя в себя только тогда, когда Остин потянулся закрыть окно.
Я теперь знаю, где ты живешь, – сказала она.
Я сегодня видела Элиота, – сказала она Кэйле в тот вечер.
Они сидели на своих кроватях, обложившись домашними заданиями. Чарли собрала волосы в высокий пучок на макушке – на эту прическу она никогда не осмеливалась в Джефферсоне из‐за того, что так был виден имплант.
Симпатичный, правда?
Да, но… что с ним случилось?
Чарли изобразила очертания его шрама у себя на щеке.
Ну… – Кэйла подалась к ней. – Я слышала, что это была его мама.
Чарли видела, что Кэйла изо всех сил старается не вывалить на нее все известные сплетни, но в ее глазах плясали искры чего‐то зловещего.
Его мама?
Кэйла кивнула.
Но от чего мог остаться такой след?
Говорят, она его подожгла! – выпалила Кэйла.
Что? Да ну.
Но ведь похоже на ожог.
Это же невозможно.
Я тоже так думала. Но потом я решила, что, может быть, она это не нарочно.
Она подожгла его случайно?
Ну нет, но она не хотела причинять ему боль.
Чарли потерла виски. Либо в словах Кэйлы не было никакого смысла, либо Чарли так плохо понимала АЖЯ, что утратила нить разговора.
Она не хотела причинить ему боль… когда подожгла его?
Кэйла окинула Чарли взглядом, словно ждала, что на нее снизойдет какое‐то озарение, но ничего так и не снизошло.
Я не понимаю.
В любом случае это просто слухи.
В общем, ты права. Он секси.
Она видела, что Кэйла о чем‐то догадалась: блеск ее глаз теперь выражал что‐то похожее на озорство.
Стой. Ты что, была у них в комнате?
Чарли только покраснела.
Ну даешь!
Кэйла вскочила со своей кровати и хлопнула ее по ладони.
В следующий раз замолви словечко за Алишу, – сказала она.
Постараюсь, если получится.
Кэйла прикрыла рот ладонями в притворном возмущении, и они с Чарли смеялись всю дорогу до ужина.
Александр Грэм Белл, миланская конференция 1880 года
И почему ваша мама не знает жестовый язык
В конце XIX века выбор между мануальным и устным способом обучения глухих детей был горячей темой для дебатов среди педагогов: одну сторону представлял Томас Х. Галлодет, соучредитель Американской школы для глухих, другую – наш старый знакомый, любитель евгеники Александр Грэм Белл.
Галлодет, который выучил жестовый язык у француза Лорана Клерка, преподававшего глухим детям, воочию убедился в успехе французских жестовых школ и стал убежденным сторонником жестовых языков. Но Белл считал, что глухих людей надо учить говорить, а жестовый язык следует исключить из программы.
Вопрос: Почему человек, у которого жена и мать глухие, хочет избавиться от жестового языка?
Ответ: евгеника
Евгеника (сущ.) – пропагандистская и практическая деятельность по контролируемой селекции людей в определенном сообществе (например, путем стерилизации) для улучшения генофонда популяции.
По его словам:
“Те, кто, как и я, полагает формирование неполноценной человеческой расы страшным бедствием для всего мира, тщательно изучат причины, приводящие к бракам между глухими, с тем чтобы исправить положение дел”.
Александр Грэм Белл, 1883
В то время евгеника была популярной псевдонаукой в США, и Белл был ее активным сторонником. Эти убеждения использовались для оправдания насильственной стерилизации людей с ограниченными возможностями – программы, которой восхищался Гитлер и из которой, как говорят, он извлек уроки.
Белл сам был против принудительной стерилизации, но считал избавление от жестового языка ключом к искоренению глухоты. Без жестов глухие люди скорее будут интегрироваться в слышащее общество, чем вступать в брак друг с другом, и тем самым будет рождаться меньше глухих детей.
Помимо того, что эта теория этически несостоятельна, Белл ошибался еще и с научной точки зрения – в большинстве случаев глухота не передается по наследству напрямую, – но его идеи остаются распространенными в кругах педагогов, занимающихся образованием глухих, и по сей день.
Делегаты на Миланской конференции 1880 года:
В 1880 году педагоги собрались в итальянском Милане, чтобы обсудить состояние образования глухих. Делегаты были отобраны спонсирующими конференцию сторонниками устного метода с явной целью исключить из школ мануальный язык.
На конференции было принято восемь резолюций, фактически запрещающих использование жестового языка в школах для глухих по всему миру, и они действовали около 80 лет. Некоторые школы, включая ту, которая впоследствии станет Галлодетским университетом, выступили против этих резолюций, но большинство их одобрило.
Первая Миланская резолюция:
Учитывая, что артикуляция имеет неоспоримое превосходство над жестами в деле возвращения глухонемого в общество и дает куда более полное представление о языке, Конвенция заявляет, что устному методу надлежит отдавать предпочтение перед методом жестовым в образовании и просвещении глухонемых. (За – 160, против – 4)
Вторая Миланская резолюция:
Учитывая, что одновременное использование артикуляции и жестов имеет недостаток, который состоит в ухудшении артикуляции и способности читать по губам, а также в снижении точности передачи мыслей, Конвенция заявляет, что следует отдавать предпочтение исключительно устному методу. (За – 150, против – 16)
Там, где решения Миланской конференции были приведены в исполнение, глухим детям запретили использовать жестовый язык в классе и за его пределами. В качестве наказания нарушителям связывали руки, били по ним линейками или прищемляли их ящиками. Период с 1880 по 1960 год считается темными временами в образовании глухих.
Национальная ассоциация глухих, основанная в США в 1880 году в ответ
