знала. Я прекрасно понимаю, что, когда он в таком состоянии, эмоционально он более раним. Кто угодно может задеть его словом или действием. Пьяный Кларк Тейлор гораздо опаснее, чем трезвый Кларк Тейлор. Он способен сжечь и залить кровью весь мир. И все же мне хочется позаботиться о нем, чтобы хоть немного, хоть на какое-то время успокоить боль в его ранах.
Я уже собираюсь снова потянуть его за локоть, чтобы продолжить наш путь, но его рука, оказавшись на моей талии, властно прижимает меня к его груди. В его объятиях у меня замирает дыхание – и сердце, наверное, тоже. Я тону в бездонной глубине черных радужек его глаз.
Желание.
Растерянность.
Злость.
Я едва не падаю в обморок, когда его губы встречаются с моими. В отличие от прошлого нашего поцелуя в этом неистовая страсть смешивается с чувством прощания. Он изнуряет нас, поглощает. Целуя меня, Кларк будто хочет навсегда запомнить мой вкус. И если несколько секунд назад я потеряла дыхание от одного его взгляда, то сейчас я теряю душу в этом поцелуе. Кларк забрал все мое существо, оставив мне лишь тоску по своим губам.
Мы наконец отрываемся друг от друга, и я еще не успеваю отдышаться, как он откидывает прядь волос с моего уха и шепчет глухим голосом:
– Никто и никогда не будет целовать тебя так, как я, Авалон.
Я думала, что он похитил у меня уже все, но я ошибалась. Сейчас он отнял у меня еще и разум. Потому что с настоящего момента я хочу Кларка Тейлора.
Он отстраняется – к моей огромной досаде, однако я не в силах сказать что бы то ни было или сделать хоть какое-либо движение. Теперь его очередь тянуть меня за руку в нашу комнату. Он открывает дверь ногой и посередине комнаты останавливается, опустив глаза на наши крепко сплетенные пальцы. На несколько секунд он замирает, не отводя от них взгляда. Я знаю, что ему, как и мне, не хочется разрывать этот контакт, и все же он делает это, а потом сразу отворачивается. Не произнеся ни слова, он стягивает футболку. Его правая рука сильно поранена, и я ухватываюсь за возможность хоть чем-нибудь заняться, лишь бы не слушать мечущиеся в голове мысли. Устремившись в ванную, смачиваю полотенце, а когда возвращаюсь в комнату, Кларк уже сидит на кровати. Опустившись перед ним на колени, я осторожно беру его руку в свои ладони. Он ничего не говорит и лишь молча позволяет это сделать, однако его взгляд сводит с ума. Я бережно прикасаюсь влажным полотенцем к его ранам, чтобы очистить их от грязи, и он даже не морщится.
Сделав все, что смогла, я отношу запачканное кровью полотенце обратно в ванную, а Кларк тем временем забирается под одеяло. Вернувшись в комнату, выключаю свет и укладываюсь на своей стороне кровати. Поворачиваюсь к нему спиной, слишком взволнованная тем, что нахожусь с ним рядом. Кажется, что у меня взорвется мозг, если мысли так и будут продолжать метаться во все стороны, однако они внезапно успокаиваются, когда его руки обвиваются вокруг моей талии и он притягивает меня к себе. Его жест вызывает ощущение восхитительной пытки, от которой я, впрочем, не отказываюсь. Мне необыкновенно нравится чувствовать спиной его грудь, мне нравится его дыхание на моей шее, и мне нравятся его губы, прикасающиеся к моему плечу.
– Я никогда не смогу быть для тебя тем, кем ты желаешь, чтобы я был, Авалон, но при этом мы никогда не сможем быть друзьями. Так что не стоит знакомить меня ни с каким парнем, если ты хочешь, чтобы он сохранил свои зубы.
Когда он произносит эти последние слова, его пальцы впиваются в мою кожу, а руки еще крепче сжимаются вокруг моего тела, ясно давая понять, что, кого бы я ни встретила и что бы ни делала, Кларк уже обозначил свою территорию.
Глава 17
Из сна меня вырывает невыносимое настойчивое пиликание: звонит будильник. Сын Дьявола, тоже разбуженный им, недовольно рычит. Мне требуется несколько секунд, чтобы ощутить под собой его горячую кожу. Я резко открываю глаза, и мы с Кларком одновременно напрягаемся. Половина моего тела лежит на его теле, моя голова покоится у него на груди, тогда как он крепко сжимает меня в объятиях, забравшись руками мне под футболку, которая к тому же задрана слишком высоко.
– Ты так и собираешься лежать на мне? – ворчит он.
– Это же ты меня держишь.
В комнате повисает тяжелое молчание, но, когда его пальцы начинают ласкать мое бедро, мое сердце замирает. Мгновение спустя он уже разнимает руки, отпуская меня, и я оказываюсь рядом с ним, лежа на спине. Он протягивает руку, выключая проклятый звонок, тогда как я поднимаюсь и сажусь на край кровати.
Возвращаться от сна к реальности тяжело, и вдобавок к тому, что я чувствую себя совершенно потерянной, в памяти всплывает история с прохождением границы, и я тут же впадаю в панику.
– Все будет хорошо, не волнуйся.
Я оборачиваюсь и смотрю на Кларка. Он лежит, закинув за голову мощные руки, так что становятся хорошо видны куча его мышц, его вены и татуировки. Молча кивнув в ответ, я все же недоумеваю: как он может быть в этом уверен? Если только Картер не джинн из лампы Аладдина и не превратит нелегальные товары в водяные пистолеты, а фальшивые банкноты в деньги из «Монополии», никто не может сказать ничего наверняка.
Я беру сумку и скрываюсь в ванной для быстрого утреннего туалета. Умыть лицо, почистить зубы, переодеться… Собираю копну волос в высокий конский хвост, из которого выбиваются несколько непокорных прядей, а затем выхожу в тревоге перед тем, что нам предстоит.
– Большое спасибо, – говорю я Кларку, протягивая ему его футболку.
Он подмигивает и берет то, что ему принадлежит.
С растрепанными волосами и хрипловатым после пробуждения голосом он кажется еще сексуальнее, чем выглядит обычно. Даже если его мучает похмелье, по нему это никак не заметно.
Он в свою очередь скрывается в ванной и через несколько минут выходит оттуда уже полностью готовый к выходу – как раз вовремя, так как в дверь уже стучат.
Шон и Сет появляются на пороге: в руках у них бумажные пакеты с выпечкой.
– А вот и завтрак, – говорит Сет, усаживаясь в кресло, тогда как Шон плюхается на кровать. – Ну что, вы так и маялись от безделья или все-таки трахались?
Эта парочка просто невероятна, они не упустят возможности везде сунуть свой нос!
– Маялись от безделья.
Ну вот, передо мной снова бесстрастный и холодный Кларк. Однозначно, я предпочитаю, когда он пьяный…
– Где ты успел подраться? – спрашивает Шон.
Нахмурившись, он показывает пальцем на разбитую в кровь руку моего соседа по комнате.
В ужасе Шон оглядывает меня в поисках ссадин и следов на моем теле. Главный хулиган, проследив за взглядом друга, смотрит на него с возмущением.
Атмосфера в комнате внезапно сгущается, и в воздухе разливается электричество.
– Ну ты и сволочь! – взрывается Кларк. – Ты что, серьезно думаешь, что я мог ее ударить?
Мне не удается вставить и слова, чтобы прояснить ситуацию, как он уже хватает Шона за шиворот, заставляя подняться с кровати. Тот по-прежнему смотрит на него с недоверием, и его, как и Кларка, тоже охватывает гнев.
– Надеюсь, это ты не Лопес врезал!
– ТЫ ЧТО, НАДО МНОЙ ИЗДЕВАЕШЬСЯ?
Он яростно встряхивает приятеля за грудки: оба они в бешенстве.
– С ТОБОЙ НИКОГДА НЕ ИЗВЕСТНО, ЧЕГО ОЖИДАТЬ!
Еще до того, как Кларк успевает размахнуться, мы с Сетом бросаемся, чтобы разделить их. Я упираюсь руками в грудь Шона и отталкиваю его назад, благодаря чему его внимание переключается на меня.
– Да не трогал он меня!
– ОН НА ЭТО СПОСОБЕН!
Резко дернув плечами, Кларк вырывается из хватки лучшего друга, и его кулак летит в челюсть Шона – так, что у того изо рта брызжет кровь и льется поток проклятий.
Удар был совсем не таким сильным, как те, к которым мы привыкли в исполнении Кларка, и, несмотря на его очевидный
