с его грозным суровым взглядом, обычно обещающим немало страданий своим врагам. Но если бы я стала его врагом, я бы не видела сейчас этой искорки изумления, вспыхнувшей в глубине его зрачков.
– Я счастлива быть той, у кого хватает смелости попытаться вправить вам мозги. Вы хвастаетесь безопасностью ваших людей и своей осторожностью. Но вы не подумали о том, что в состоянии такого невероятного напряжения у меня мог случиться приступ. К тому же ваши хитрости и ваши испытания со мной не работают. Если кто-то и должен здесь что-то доказывать, то это вы. Я выступаю за хорошие отношения между людьми и доверие друг к другу – то есть за то, что вы без конца высмеиваете. Уважение – вещь обоюдная, Картер. Если вы хотите моего уважения к вам, начните с того, что будете проявлять его ко мне. Я неоднократно выручала вас и знаю о вас достаточно, чтобы вам навредить. На вашем месте я бы дважды подумала о ваших дальнейших действиях. А сейчас идите-ка вы все, желаю вам всем сгореть в пламени Рагнарека!
Вся дрожа, я выскакиваю из гостиной и возвращаюсь в комнату, в которой спала, чтобы взять свою сумку и кожаную куртку, а потом снова прохожу по коридору, который выходит в вестибюль. Когда оказываюсь у арки, соединяющей вестибюль с гостиной, я швыряю куртку Картеру в лицо. Не желая больше задерживаться здесь ни на секунду, направляюсь к входной двери и открываю ее.
– Вэ…
Вне себя от злости, я поворачиваюсь и вижу Джесси, в глазах которого читается все сожаление девяти миров. Но его виноватый вид меня совсем не трогает. Это слишком легко – взять и просто извиниться после того, как действовал, полностью осознавая, что делаешь.
– Вэ же значит «вредина»? Тебе не кажется, что вы все заслуживаете это прозвище гораздо больше меня?
И прежде чем выйти за дверь, я смотрю на них с отвращением.
И подумать только, что Кларк, Сет и Шон были, казалось, искренне огорчены, что им пришлось якобы соврать мне… Даже тогда они мне врали. Все было спланировано с самого начала. Картер продумал каждую мелочь: начиная со слов Майка, советующего нам ехать через границу на следующий день, и заканчивая таможенниками, которым он наверняка заплатил, чтобы они нас остановили.
Но на этот раз хватит. Я больше не поверю ни одному произнесенному ими слову. Я им не враг, однако они никогда не воспринимали меня и как друга. В их отношении ко мне нет ни доверия, ни уважения.
Я спускаюсь по ступенькам крыльца, а затем выхожу на дорогу, ведущую из дома Картера, кипя ненавистью к Сыновьям Дьявола – всем, сколько их есть.
– Авалон.
Кларк хватает меня за запястье, заставляя обернуться к нему, но его прикосновение невыносимо. Я вырываю свою руку, и он недовольно вздыхает.
– Я не мог сказать тебе правду. Тебе нужно было пройти это испытание, чтобы мы знали, действительно ли можем на тебя положиться!
– ТЫ ПРЕКРАСНО ЗНАЛ, ЧТО Я ВАС НЕ ПОДВЕДУ! – кричу я.
Впервые за долгое время по щеке у меня стекает слеза. Я яростно смахиваю ее тыльной стороной ладони и беру себя в руки. Тем не менее гнев продолжает бушевать в глубине моей души.
– С самого начала нашего знакомства все мое поведение и все мои действия ясно доказывают, что мне можно доверять в отличие от вас. Но ты решил играть со мной. Вы все решили играть со мной, хотя с моей стороны вы получали только помощь!
Я мотаю головой, испытывая нечто гораздо большее, чем разочарование, и отступаю от него на несколько шагов.
– Все кончено. Забудьте обо мне. Я не желаю больше иметь с вами дела. Я знаю, чего стою, и вы не заслуживаете ничего с моей стороны.
– Мы все это понимаем, – тихо говорит он.
Я отворачиваюсь, не в силах больше на него смотреть. В памяти у меня всплывает картина того, что произошло между нами прошлой ночью, и, стиснув зубы, я продолжаю свой путь. Я представляю себя в детстве – той маленькой девочкой с пластиковой короной на голове. Глубоко вздохнув, расправляю плечи и высоко поднимаю голову, чтобы корона не упала.
Очутившись за въездными воротами, звоню Лоле и прошу ее приехать за мной. Она появляется даже слишком быстро – похоже, по дороге сюда она не снимала ноги с педали газа, – и я очень благодарна ей за это.
Я ныряю в машину и заклинаю ее сразу же трогаться в обратный путь, чтобы как можно скорее оказаться подальше отсюда, и Лола снова давит на газ.
– Что случилось? – спрашивает она меня мягким голосом.
Я рассказываю ей всю историю с начала и до конца, ничего не скрывая.
Поначалу подруга выходит из себя. Она проклинает ребят и умоляет меня больше не общаться с ними, а потом, спустя несколько секунд, которые нужны ей, чтобы перевести дыхание, возвращается к теме наших с Кларком поцелуев.
– Что же его удерживает? Кларк всегда делал, что хотел. Тогда с чего вдруг ему лишать себя удовольствия в постели с тобой? – спрашивает она, нахмурив брови.
– Не знаю, но теперь это не имеет ни малейшего значения.
Нам не нужно было целоваться, и это больше никогда не повторится, потому что именно он ранил меня сильнее всего во всей этой истории. Я, Авалон Лопес, не желаю иметь никаких отношений с парнями: я слишком сконцентрирована на учебе.
Сидя на траве в компании нормальных людей, я слушаю, как Аврора и Эмили рассказывают нам об усилиях, которые они предприняли, чтобы поселиться вместе в одной комнате и на том же этаже, что и мы с Лолой. А минуту назад Джексон посоветовал мне держаться подальше от Кларка. Накануне он видел, как я в компании троих Сыновей Дьявола садилась во внедорожник, и теперь я не могу не согласиться с его советом.
Глядя на Аврору и Лолу, которые сидят в обнимку каждая со своим парнем, я не в силах отогнать от себя воспоминания о моих последних отношениях, закончившихся вот уже два года назад. Для моего бывшего мы составляли идеальную школьную пару, но я смотрела на вещи по-иному. Он был милым и очень внимательным, однако относился ко мне будто к фарфоровой кукле – слишком хрупкой, чтобы нести собственную сумку, слишком больной, чтобы идти пешком дольше десяти минут. Меня это очень доставало. Напрасно я объясняла ему, что об этом думаю, – в тот момент он, казалось, все понимал, но назавтра все начинал сначала. Даже в разгар секса он не позволял мне брать на себя инициативу, желая избежать любых рисков. Я бросила его через пять месяцев отношений.
– В университетах появился новый наркотик.
Я возвращаюсь к действительности и поочередно смотрю то на Дэниела, то на Джексона.
– Демон. Он развивает физический потенциал человека так, как если бы у него были сверхспособности! Логан попробовал его на прошлой неделе. И он сразу же стал чуть ли не вдвое сильнее. Он рассказывал мне, что все ощущения у него стали гораздо интенсивнее, но отходняк, по правде говоря, был не из приятных. Это Отцы Демона его распространяют.
Мы с Лолой переглядываемся. Обе мы одновременно думаем об Ангеле, о котором мы ничего не слышали с тех пор, как я вышла из больницы. Надеюсь, с ним все в порядке.
Друзья собираются ехать на очередную вечеринку в братство, я же отклоняю приглашение, решив лучше позаниматься и отдохнуть. Мы поднимаемся с лужайки, и я отряхиваю задницу от травы и песка.
– Авалон!
Все во мне застывает с ног до головы.
– Черт! – ругаюсь я. – Да что ж такое, норны и в самом деле, наверное, имеют на меня зуб!
Я ведь думала уклониться от похода на вечеринку, стремясь прежде всего избежать возможности столкнуться там с ним, и вот пожалуйста – он появляется вдруг в кампусе собственной персоной.
Я беру себя в руки, чтобы не позволить поднимающемуся во мне гневу овладеть мной полностью, и не спеша поворачиваюсь к Кларку. Он держит руки в карманах и не смотрит мне в глаза, что свидетельствует о его смущении, но все же в нем, как и всегда, чувствуется превосходство и харизма.
– Мы можем поговорить пять минут?
Прийти сюда, подойти ко мне при моих друзьях – особенно при Джексоне – с просьбой поговорить, должно быть, стоило ему ужасных усилий. Его лицо непроницаемо, однако оно совершенно
