бросаются ко мне, однако я намеренно не открываю глаза.
– Что с ней? – спрашивает таможенник.
– У нее сердечная недостаточность!
Чертыхаясь, Сыновья Дьявола пытаются привести меня в чувство: оба ужасно взволнованы. Мне бы очень хотелось успокоить их и сказать, что мне вовсе не так уж плохо, как я это изображаю, но ради свободы Кларка я сохраняю молчание.
– Ее нужно немедленно доставить в больницу!
Я слышу, как Сет поднимается и делает несколько торопливых шагов.
– ЭЙ! ТЫ! – кричит он.
Проходит еще несколько секунд, затем раздается:
– Ты можешь отвезти ее в больницу?
Ответа не слышно, но Сет уже возвращается ко мне.
– Нужно ее перенести, помогите нам! – распоряжается он, обращаясь к таможеннику.
Я чувствую, как меня берут на руки и поднимают над землей. Открывается дверца, и меня укладывают на заднее сиденье. В ноздри бросается знакомый запах салона автомобиля и его водителя.
Если бы глаза у меня были открыты, то на них появились бы слезы облегчения.
– Может быть, нужно поехать с вами?
– Нет, спасибо. Мы поедем за машиной на мотоциклах, – отвечает Шон.
Дверца захлопывается, «Мерседес» срывается с места, и Кларк с силой бьет по рулю.
– ЧЕРТ! – кричит он.
Мой план сработал, и они отреагировали так, как я и надеялась.
Тяжесть груди моментально улетучивается, однако в крови у меня по-прежнему полно адреналина. Я чувствую себя живой. Единственная забота: они все втроем думают, что мне нужно ехать в больницу.
Открываю глаза и произношу слабым голосом:
– Я же сказала тебе, что хочу ехать на этой машине…
Кларк оборачивается, в его глазах читается явное облегчение. Но страх и беспокойство все еще не оставляют его, бороздя морщинами его лоб.
– Мы едем в больницу, держись!
Он снова концентрирует все внимание на дороге и нажимает на газ, стискивая пальцами руль. Я сажусь на сиденье и тихонько хихикаю у него за спиной. Он бросает на меня взгляд в зеркало заднего вида.
– Я, наверное, чуть-чуть переиграла. На самом деле мне не нужен врач…
– Что?
– Мне было немного нехорошо, но, конечно, не настолько, чтобы потерять сознание. И мне пришло в голову разыграть комедию в надежде, что Сет сообразит воспользоваться случаем и попросит, чтобы ты отвез меня в больницу – таким образом мы бы отвлекли внимание таможенников от проверки машины. И… это сработало.
Он смотрит на меня совершенно обалдевший, тогда как я улыбаюсь ему с торжествующим видом.
– НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ ДЕЛАЙ ТАК СО МНОЙ! – кричит он.
Он изо всех сил ударяет по рулю, но постепенно снова успокаивается. Он изучает меня в зеркало заднего вида. Я по-прежнему улыбаюсь, пусть и слабо.
– Уверена, что тебе не нужно немедленно показаться врачу? Ты неважно выглядишь, Авалон.
– Уверена на все две тысячи процентов. Мне просто нужно немножко поспать.
Тревога и стресс покинули мое тело, и я чувствую себя так хорошо, как будто мне дали наркоз. Прикрываю внезапно потяжелевшие веки и прислоняюсь лбом к оконному стеклу.
– С Авалон все в порядке.
– Что? – раздается из динамиков голос Сета, с которым Кларк говорит по громкой связи.
– Ей не нужно ехать в больницу. Она устроила комедию, чтобы спасти мою задницу.
– Клянусь Одином! Я ведь думал, что я парень не промах, а в итоге оказался лишь пешкой в ее плане!
Удобная кровать, по-настоящему удобная.
Восхитительные простыни… из мягкого шелка.
Легкий аромат цветов и хлопка.
Птичьи крики, доносящиеся легким ветерком.
Я резко открываю глаза, внезапно осознав, что нахожусь ни у себя дома, ни в доме у Кларка.
Обвожу взглядом комнату. Она просторная, если не сказать больше: размер ее как минимум в четыре раза превосходит размер моей комнаты в кампусе. Мебель из массива дерева – новая и, судя по всему, очень дорогая. Белоснежные стены украшает лепнина, а кипенно-белые шторы колышутся от легкого ветерка, проникающего через приоткрытые французские окна. На изумительно красивом мраморном камине высечены руны, а напротив расположилась кушетка, обитая той же тканью пыльно-розового цвета, что и кровать, изголовье которой доходит до потолка – здесь он такой высокий, что я могу быть только у Картера. В постели вокруг меня, под головой и спиной бесчисленное множество подушек, одна мягче другой.
Без всяких сомнений, эта комната просто дышит роскошью, но при этом она не лишена души. Она настолько располагающая и гостеприимная, что на какую-то долю секунды я спрашиваю себя, не следовало ли и в самом деле принять предложение главаря банды на время переехать к нему.
Но внезапно в памяти всплывает все, что произошло. Вранье, граница и машина Кларка, остановленная таможенниками.
Вскакиваю с кровати, в мгновение ока пересекаю комнату и распахиваю дверь, очутившись в одном из коридоров его дома, куда мне раньше не приходилось заглядывать. Я иду по коридору, ориентируясь на звуки голосов Сыновей Дьявола. Выйдя наконец в гигантский вестибюль, я прохожу через арку в стене и попадаю в гостиную.
Взгляды всех присутствующих немедленно устремляются на меня, но я не обращаю ни на кого внимания. Я направляюсь прямо к Кларку, и моя рука сама собой залепляет ему пощечину. На этот раз он ее не удерживает. Он знает, что заслужил это, даже если на скулах у него и начинают играть желваки.
– Ты просто наглый врун!
Не ожидая от него ответа, разворачиваюсь к Картеру. Я иду к нему с решимостью, которую подпитывает клокочущая во мне ярость.
– А вы… Вы первостатейный мерзавец, и радуйтесь, что вы меня напугали, иначе я бы уже врезала вам кулаком в лицо!
Босс грозно смотрит на меня, но мне на это наплевать. Я чересчур зла, чтобы оценивать, как далеко зашла в своих словах – совершенно заслуженных, кстати говоря.
– Так вот как вы защищаете ваших людей? Кларка чуть не сцапали на таможне! Сейчас он бы мог уже сидеть за решеткой! Вы всего лишь…
– Может, ты успокоишься и выслушаешь меня, Авалон?
Его спокойный невозмутимый голос осаждает мой порыв. Картер поднимается с места с уверенностью, которая меня раздражает. Как будто у него могут быть какие-то разумные объяснения, способные заставить меня изменить мой взгляд на вещи!
– В этой машине не находилось ничего нелегального. Ни фальшивых банкнот, ни контрабандного оружия, ни вообще чего бы то ни было. Ящики были пустыми.
Стою с застывшим лицом, словно окаменев. Я уже не в состоянии отличить правду от лжи – настолько банда играет мной, моими мыслями и моими чувствами.
– Это было испытание, которое ты прошла с честью, – снова продолжает Картер. – Вы ничем не рисковали, ни единой секунды. Я гораздо осторожнее, чем ты думаешь.
Я во все глаза смотрю на Сыновей Дьявола, желая получить подтверждение его словам, но все они уклоняются от моего взгляда – кроме Кларка, который выдерживает его, глядя мне прямо в лицо.
Это не может быть правдой…
У меня вырывается нервный смешок. Я так крепко сжимаю в кулаки руки, что ногти больно впиваются мне в ладони.
– То есть, если я правильно вас понимаю, перед нашим отъездом вы сказали мне правду в отношении нашей безопасности, но затем, когда мы уже оказались на месте, вы заставили меня поверить в обратное, чтобы оценить мою реакцию и решения, которые я приму?
Я поочередно смотрю на ребят, на одного за другим, но все они снова избегают смотреть мне в глаза – за исключением Кларка, но его лицо по-прежнему не выражает никаких эмоций или сожалений.
Злость, которую я чувствовала несколько секунд назад, не имеет ничего общего с той, что я испытываю сейчас. Они уже в который раз меня одурачили, уже в который раз манипулировали мной, как им заблагорассудится, лишь бы получить от меня то, что они хотели. Я чувствую себя осмеянной, униженной и использованной.
– Вы главарь банды, вас все уважают и боятся, это я поняла. Однако в том, как вы обращаетесь с людьми, нет ничего достойного. Никто не осмелится дать вам отпор, но ко мне это не относится!
И прежде еще, чем я успеваю подумать о том, что делаю, моя рука наотмашь бьет Картера по щеке. От удара его голова отлетает в сторону, и все задерживают дыхание. У меня такое ощущение, будто я прикоснулась к Мьельниру[21] – легендарному молоту Тора.
Когда Картер снова поворачивается ко мне, я сталкиваюсь
