Выбросив окурок в близстоящую урну и еще раз пристально осмотрев окрестности, Егор направился прямиком в единственный подъезд. Внутри его встретил мобильный рекламный баннер: «Школа танцев «Апельсин»», присобаченный к стене белый лист со стрелкой, указывающей наверх, бьющий в нос запах хлорки и намытые, еще блестящие от не высохшей воды ступеньки.
Школа и впрямь работала, но столь ранних гостей здесь явно не ждали. В воздухе висел запах растворимого кофе, а администратор, развернувшись на стуле в сторону находящегося за стойкой Reception окна и вывалив на подоконник содержимое своей косметички, неторопливо наводила марафет, параллельно болтая с кем-то по громкой связи. От таких важных дел даже отрывать неудобно. Он бы присел на диванчике в терпеливом ожидании, когда девушка насладится царящей в школе тишиной и спокойствием, но болтовня эта носила уж слишком интимный характер, а вникать в нюансы и перипетии чужой насыщенной личной жизни в планы Егора не входило.
— Кхм…
— Ой! — подскочив с места, администратор испуганно уставилась на посетителя. — Даш, я тебе перезвоню!
Поспешно сгребла в одну кучу своё богатство, машинально поправила волосы, захлопала ресницами и приветливо заулыбалась:
— Доброе утро! Вы записаться пришли?
Ну, как сказать… Нет. Легенда придумалась с лету: глаза по утру открыл – и придумалась. Ну как – легенда? Соврет он сейчас единожды, остальное чистая правда.
Егор изобразил на лице вежливую полуулыбку, прекрасно осознавая, что подкупает ею свою собеседницу. Ну, а что еще делать? Никаких гарантий, что ему поверят и охотно поделятся информацией, в любом случае нет, но так шансы немного повышаются.
— М-м-м… Доброе. Нет, — покачал он головой. — Я пришел по поводу своей сестры, она ходит к вам на занятия. Я бы хотел задать несколько вопросов. Уля Ильина.
— Что конкретно вас интересует? — повелась. На улыбку все они ведутся, как бы фальшиво она ни выглядела. Чувство разочарования реакцией и удовлетворения результатом пришли одномоментно. — Шаффл или pole dance?
«Шаффл?!»
Новости сбили с толку. Шаффл, значит? Очень интересно! Ходит на шаффл и ни разу даже словом не обмолвилась! Впрочем, нельзя показывать удивление, а то еще, чего доброго, на месте расколют. И теряться нельзя – он пришел сюда за ответами на конкретные вопросы.
— Пилон, — прямо ответил Егор. — У неё по всему телу синяки, и она утверждает, что это от пилона. Если честно, мне с трудом верится: в слишком нехарактерных местах они проступают. Ухажер у неё немножечко… буйный, я хочу быть уверен, что это не его лап дело.
Девушка, всё это время слушавшая его с самым сосредоточенным выражением лица, расслабилась и заулыбалась еще шире:
— Ой, да не беспокойтесь! Это чистая правда. У нас все девчонки в сине-желтое пятнышко. Новички особенно – эти вообще с головы до пят. Чтобы держаться за пилон, надо напрягать мышцы, иначе упадешь. Они же вертятся на нём туда-сюда, положение тела меняют, висят вниз головой, бьются об него как рыбы об лёд, особенно по перво́й – в общем, контактируют всей поверхностью себя все занятие. Да и хват там, насколько я знаю, может быть разным, сама видела, как руками, словно лентой его обвивают. Конечно, постепенно кожа к трению привыкает, и синяки сходят. Но на нежных участках вновь появляются. Так что не волнуйтесь: ухажер тут ни при чем.
Вместе с облегчением Егор вновь испытал разочарование: на этот раз в себе самом. Вот постоянно с ним так: этим недоверием к людям он искорежил себе жизнь. Что мешало сразу на слово человеку поверить?
— У наших учениц очень симпатичные братья… — игриво наматывая прядь волос на палец, протянула девушка.
«Не начинай…»
Что комплимент принят, Егор показал ей одними уголками губ. Разговор пока не закончен, вопросов у него вагон и маленькая тележка, а значит – придется изображать что-то ещё, кроме морды кирпичом. Никакого желания пользоваться моментом он в себе совершенно неожиданно не ощутил, хотя перед ним сидело довольно привлекательное по всем меркам создание: медные волосы, зелёные глаза, россыпь веснушек по носу и щекам. И да – грудь как раз его любимого полного второго размера. На фиг.
— А травмы? Часто? Шею малая на нем себе не свернёт?
Да, хочется спать спокойно, знаете ли… Хотя нет – спокойно уже в любом случае не получится.
— Как вы забавно её называете… — умилилась рыженькая. — Как вас зовут?
— Егор.
— Очень приятно, а я Маша. Так вот, Егор, в нашей школе есть все необходимое, к абсолютно каждому снаряду прилагаются маты. Конечно, используют их не все, но тем не менее риски получить травму они существенно снижают, — в подтверждение собственных слов Маша уверенно качнула головой. — К тому же, каждый новичок на первом же занятии проходит подробный инструктаж от тренера, падения отрабатываются, тренер всегда на подстраховке. Совру, если скажу, что пилон абсолютно безопасен, это не так, но волноваться особо не о чем. Я работаю тут почти два года, и на моей памяти серьезных травм ученицы не получали. По крайней мере, на скорой отсюда никого не увозили.
А может, и будет. Может, и будет спокойно спать. Нет, вряд ли – двор, в котором сие заведение находится, в глазах того, кто на улице вырос, доверия не вызывал. В таких местах невольно подбираешься, выключаешь наушники и включаешь органы чувств.
— Понятно, спасибо за разъяснения, — кивнул Егор. Раз уж администратор расположена к беседе, он продолжит свой допрос. — А почему занятия так поздно?
— Сейчас же лето: все предпочитают погулять на свежем воздухе, а не потеть в зале, — усмехнулась Маша. — Так что мы оптимизировали расписание, чтобы предоставить ученикам возможность всё успеть. Ну… А если честно… Даже не в этом дело. Тренеры у нас… Одна уволилась и замену ей пока не нашли, а вторая может вести уроки только в такое время. Расписание вот висит, если вас интересует, — взмахом руки девушка указала на постер по правую от Егора руку. — Актуальное.
Егор на автомате повернул голову, и взгляд побежал по таблице: «Воздушная акробатика: вторник – 20:30, пятница – 20:30, воскресенье – 19:00. — «Ах, вон оно как нынче называется… “Воздушная акробатика”…». — Шаффл: вторник – 19:00, пятница – 19:00»
«Наверняка совмещает»
— Могу я вас попросить, чтобы этот разговор остался между нами? — взял Егор доверительный тон. — Она меня уроет, если узнает, что я наводил справки. Не любит контроль.
Вранье. Не уроет. Обидится, что не поверил. Так что знать об этом малой точно не нужно.
Взмахнув ресницами, Маша завлекающе заулыбалась и зарделась румянцем.
— Если пригласите меня на чашечку кофе…
Пригласить, что ли, в самом деле? Ну вот как тут не пригласить – такую? Не на кофе, конечно, кофе она пусть с упомянутым в телефонной болтовне Петей гоняет. И глазки пусть тоже Пете строит. На массаж… Раз уж сама напрашивается.
На фиг.
Егор трагично вздохнул и покачал головой, усиленно изображая на лице смущение и сожаление, хотя ни того, ни другого не испытывал и в помине:
— Свадьба через месяц. Очень хочу, чтобы сестричка до неё дожила и присутствовала… А то домой она во вторник приковыляла.
Чего только не наплетешь иногда.
— О-о-о… Поздравляю… — мгновенно теряя к нему прежний интерес, протянула девушка. — Не скажу, не переживайте, — И добавила, чуть помолчав: — А сами-то не хотите на что-нибудь походить? У нас тут и брейк есть, и тот же шаффл, и классический танец – вальс там, танго…
Вальс? Он невольно представил себя – человека, который каких-то пять лет назад выходил на сцену, обвешенный металлом с головы до ног, и херачил хард-рок до сбитых, кровящих подушечек пальцев, – вальсирующим под Шостаковича, Шопена или Брамса с какой-нибудь Машей. Шумно выдохнул.
— Нет… Времени не хватит. В любом случае, спасибо – за приглашение и информацию.
— Жаль. Ну что ж, ладно. Заходите еще.
«Всенепременно»
***
— Уль, ты ж понимаешь, что я с тебя не слезу теперь?
