Однако, прежде чем срываться с места и предпринимать решительные действия, надо заполучить этот план или схему. А значит, снимать пока Гоббо с дела нельзя. Ассистентка Мегу вроде ему доверяет. Но как она повелась, однако! А строила из себя невесть что. Нет, конечно, граждане обладают повышенной внушаемостью, это мы много лет как пользуем. Но если эти же граждане что себе в голову вбили, переубедить их никак невозможно, побочный эффект излучения, да… так надо не менять их убеждения, а направить их по нужному пути, вот тогда и можно добиться всего, чего угодно. Так что и от прокурорши может быть польза. И вовсе не такая, как считает ее шибко умный супруг…
Но вот когда мы получим все нужные сведения, от Гоббо придется избавиться. Он не выродок — а стало быть, к наиболее важным данным не допущен, но явственно доказал, что он не дурак и обладает определенным комплексом знаний. Стало быть, может сделать некоторые выводы. Сам он с этими выводами ничего сделать не способен, а вот поделиться с непосредственным начальством, то бишь с Любителем, — это запросто. А вот от этого всего можно ожидать…
Нет, когда Центр будет взят под контроль, уже никто не способен будет помешать. И ничего не важно. Но до того следует держать их всех плотно. И Любителя с Гоббо, и агентуру Умника, на тот случай, если вздумает рыпнуться прежде времени — кстати, судя по отчету Гоббо, Умник либо не в курсе местоположения Центра, либо у него там, кроме Нолу, есть другие агенты. А тут доверять можно только родне по крови.
Забавное, кстати, словосочетание. Родня по крови. Ну что ж, крови они не боятся. И это правильно.
Представитель ДОЗа, явившийся в следственный изолятор, тоже не носил форму, однако что он связан с Легионом, видно было даже самому неоперившемуся из охранников. Выправку, массаракш, за штатским костюмом не спрячешь, она у легионеров старорежимной не уступала. А этот вдобавок и не пытался прятать, смысла никакого не было. Физиономия резкая, обветренная, загар, какого в Столице никак не приобретешь, а главное — ожоги, какие только от лучевого оружия бывают. Тут в охране кое-кто отслужил срочную, не только из полиции были выходцы, так что с понятием были люди. И никакой костюм от приличного портного, темный плащ и шляпа с мягкими полями не способны были придать ему штатский вид.
Документы у него, впрочем, были в полном порядке, и выдали бы ему подследственную Гаал без всякого противодействия, если бы аккурат во время беседы не позвонил начальнику изолятора следователь Тофа, а начальник, с большого ума, не доложился о происходящем. А того и понесло — почему меня не предупредили? Непорядок! И вообще Департамент Общественного Здоровья уже передал дело нам, почему назад забирают!
Безопасник послушал вопли, доносившиеся из телефонной трубки, поиграл желваками и решительно отобрал трубку у начальника изолятора.
— Для шибко грамотных повторяю, — рыкнул он. — Вскрылись новые обстоятельства по делу. Подследственная нужна как свидетель. Пока — как свидетель. Всякая попытка мешать раскрытию действий террористов рассматривается как государственная измена. Ясно излагаю?
Но Тофа, чья теория о причастности Рады Гаал к деятельности террористического подполья блестяще подтвердилась и одновременно трагически присваивалась другим ведомством, униматься не желал.
— Что вы себе позволяете? Это Дворец правосудия, а не полицейский участок. Кто ведет дело в ДОЗе? Я должен связаться с вашим начальством!
— Да хоть сейчас звоните. И можете прямо Волдырю. Дело у него под контролем.
Тофа на другом конце провода поперхнулся, и безопасник, воспользовавшись его замешательством, бросил трубку. Начальник изолятора, напуганный именем Брони и секиры, поспешно связался по селектору с женским блоком.
Агент Пятьдесят Пятый (кстати, никогда не служивший не только в Легионе, но и в армейских частях) не рассчитывал, что Тофа будет сражен настолько же сильно. Непосредственно Волдырю он, конечно же, не позвонит — да его и не свяжут с главой Департамента лично, решись он на такое, но вот дежурному дознавателю ДОЗ позвонить может. Но это не страшно. Фанк предусмотрел подобную возможность. Не зря он привлек к делу научные достижения ДСИ. Они годятся не только на то, чтобы подделывать любые документы (могли бы и деньги, только зачем?). Одна из разработок ДСИ позволяла блокировать телефонные звонки при условии, что известна АТС, с которой они поступают. И теперь Мадо будет перекрывать все звонки в ДОЗ из Дворца правосудия до тех пор, пока не получит сообщения, что фигурантка благополучно доставлена по адресу. А дальше — уже проблемы Фанка или самого Странника.
Тем временем надзирательница привела Раду Гаал, и арестованную порадовали, что ее отправляют на очную ставку в ДОЗ. Пятьдесят Пятый понятия не имел, замешана она в действительности в деятельности подполья или нет, не его это было дело, но при известии, что тебе предстоит теплая встреча в Департаменте Общественного Здоровья, даже и крепкий мужик может слезу пустить, а тут женщина. Так что агент настроился выслушивать истерические рыдания и заверения в собственной невиновности. Но ничего такого не последовало. То есть бурной радости девица Гаал не выказывала, вид имела вполне понурый, но в целом вела себя тихо. То ли дура полная и ничего не поняла, то ли, наоборот, все поняла и заранее смирилась. В общем, правильная девушка. Без сопротивления позволила заковать себя в наручники и покорно проследовала вместе с агентом к выходу. До машины их провожали пара охранников и надзирательница.
Автомобиль, дожидавшийся во дворе, был стандартного, довоенного еще образца, хотя и более позднего года выпуска. Без номеров. Департамент полиции в свое время подавал запрос в ДОЗ, чтобы отказались от использовании таких, ибо подобные машины, да еще со снятыми номерами, взяли за манеру пользовать представители преступных кланов, но реакции со стороны ДОЗа не последовало.
Пятьдесят Пятый проследил, чтоб арестантка уселась на заднее сиденье. Сам сел рядом. Девица в наручниках и вообще не выглядит опасной, но все же оставлять ее без присмотра не следует. В основном он беспокоился не столько за то, что его или водителя шарахнут по затылку, сколько за то, что девица попытается разбить собственную голову о дверь. От таких тихонь всего можно ждать. Распорядился:
— Трогай.
Варти, водитель, числился вообще-то не за контрразведкой, а за ДСИ, как личный шофер главы Департамента. Но Странник предпочитал водить машину сам, а сейчас его и вовсе не было в городе. Поэтому Фанк дал добро на его участие в акции, зная его как человека опытного и проверенного и предполагая, что в лицо его охрана изолятора не знает.
Он предъявил пропуск на блокпосте у выезда, охранник внимательно просмотрел документы, козырнул пассажиру и махнул рукой своему напарнику, чтоб открыл шлагбаум. Полдела было сделано — следственный изолятор покинули без приключений. Ведь бывают же такие люди, массаракш, которые любят приключения. Пятьдесят Пятый всегда предпочитал обходиться без них, однако по опыту работы знал, что получается это крайне редко. То, что в армии он не служил, еще не означало, что на передовой ему бывать не приходилось, и не все ожоги на его физиономии являлись результатом тщательного грима. Поэтому он не стал предаваться бурной радости, а вытащил мобильную рацию и связался с Тапой.
— Есть, — коротко сообщил он. — Едем на точку.
Девица повернулась к нему, но промолчала, только посмотрела пристально. Глаза у нее были красивые — это, пожалуй, единственное, что в ней было понастоящему привлекательного, так-то ничего особенного. Ну так Странник — не Волдырь, которому, говорят, со всей Столицы молодых красоток возят. Если эта понадобилась — уж точно не за морду лица и не за фигуру. Наверное, и впрямь важный свидетель, или есть какая-то еще серьезная причина, чтоб выкрасть ее из-под носа у Умника. Какая — агент вопросом не задавался, не его это было дело. Сейчас прежде всего было необходимо как можно быстрее добраться до «Хрустального лебедя», а там пусть хоть на штурм идут, ловушки там нынче такие, что и полиция, и легионеры обломаются. А с «побыстрее» в это время возникнут некоторые сложности. Они специально выбрали время, когда первая смена охраны изолятора и тамошнее начальство с ней заканчивали свою работу. В этот период внимание всегда рассеивается, проверено. Но движение сейчас на улицах будет — врагу не пожелаешь. То есть именно врагу и пожелаешь, а самим зависать никакой радости.
Пару часов назад прошел дождь, и сырость висела в воздухе, оседала испарениями на оконных стеклах. С учетом того, что и сумерки уже наступили, видимость была хреновая. На главных проспектах уже зажглись фонари, но большинство улиц были темны — где-то муниципальные чиновники экономили энергию, а где-то попросту побили фонарные стекла. Варти это не особо напрягало — он включил фары, отыскивая, где с Большой Победоносной, по которой они сейчас ползли, свернуть в переулок. При нынешних пробках бывало, что в объезд добраться до трассы можно было за более краткий срок, чем прямым путем.
