Художник окинул меня огненным взглядом.
– Преломление света, – был мне ответ, – создает дополнительное разбиение пространства на сложные зоны. Это добавляет интимности и изолированности, и в конечном итоге приводит к удлинению перспективы, тем самым заставляя пространство растягиваться. Это его увеличивает, а никак не уменьшает. Кроме того, сейчас в моде такие вот раздробленные линии, все только их и просят исполнить.
Я вздохнула. Ну что мне, спорить с ними, что ли? Объяснять, что у меня тут будет галерея, а не интимный салон? Себе дороже, только время ведь терять. Я притворилась, что он меня убедил, и еще немного побеседовала с ребятками про покрытия стен и пола. На пол мне были предложены, кажется, итальянские кафельные плитки под каррарский мрамор и крокодиловую кожу, «чтобы создать различные зоны в интерьере», а на стены – то ли дамасский шелк, то ли лионский бархат. А, да, и еще зеркала. Половину помещения предлагалось вымостить зеркалами, опять же с целью смещения перспектив. Как среди всего этого предполагалось развешивать какие-то картины, ради которых, собственно, все и затевалось, мы не обсуждали.
Через два дня из фирмы с курьером прислали эскизы дивной нечеловеческой красоты. Шелк, бархат, зеркала и шкуры фаянсовых крокодилов сливались на глянцевых рисунках в один сплошной восторг. Перспектива была невыразимой. К этому великолепию на двух листках, скромно сколотых скрепочкой, прилагалась специально запрошенная мною смета. Верхний листок я перевернула, не вчитываясь, сразу отыскивая глазом конечный результат. Сто двадцать тысяч долларов. Ни много, ни мало. За перспективу в турецком борделе.
Вечером, в порядке юмора и смеха, я показала все это Сашке. К моему ужасу, он воспринял все совершенно серьезно, внимательно рассмотрел эскизы, пробежал глазами по смете, кивнул и собирался было засунуть все это куда-то к себе, когда я, осознав, что тут происходит, выхватила злосчастные бумажки у него из рук.
– Сань, ты что? Ты всерьез собрался им это заказывать? С ума сошел?
– Ну а что? – он поглядел на меня прозрачными глазами младенца. – Они нормальная фирма, серьезная. Я с ними работал. Смету, конечно, можно слегка подсократить, это уж мой финдиректор разберется, я ему покажу. Но она все равно потом распухнет, и в конечном итоге так и получится.
Я не могла поверить своим ушам.
– Сань, я чего-то не понимаю. Ты ведь меня разыгрываешь, правда? Шутишь, да?
Он пожал плечами.
– Да нет. Чего тут шутить-то?
– То есть ты действительно собирался заплатить им сто двадцать штук вот за эту херню?
– Ну да. Нормальный ремонт столько примерно и стоит.
Я не выдержала и завизжала. Хорошо, что мы были у меня дома, а не где-нибудь на публике.
– Нормальный ремонт столько не стоит! Ничего нормальное столько стоить вообще не может! Я за вдвое меньшие деньги себе целый этаж к дому пристроила, да еще все трубы поменяла! И ванную лишнюю сделала, вот. А у вас тут работа должна дешевле стоить, я смотрела по интернету. И материалы тоже. И вообще. То, что они нарисовали, – это просто идиотство, это не галерея, а турецкий бордель! В лучшем случае – итальянская гостиница, три звезды! На кой черт мне там фальшивый бархат и зеркала?! Чтобы картины сами в себе отражались, а клиенты с ума сходили, даже не зайдя? Или чтобы денег слупить, а дальше трава не расти? Я бы этих дизайнеров, елки, за одни эскизы вообще на фиг поразгоняла бы, не говоря уж про смету. Ты бы видел, как они разговаривали со мной! Да они чертить с трудом умеют, у них рулетка из рук падает. И ты таким собрался деньги платить? Я вообще не понимаю, почему ты до сих пор не разорился с такими замашками?
Сашка, слегка охренев, наблюдал за моими прыжками и воплями, даже не делая попыток меня перебить. Когда я выдохлась, он осторожно начал:
– Ну ладно, Лиз, чего ты так-то уж убиваешься? Ну, не понравились тебе эти ребята, давай наймем других. В чем проблема-то? А про деньги ты зря, они лишнего не берут, я их знаю. Я в свое время с другой фирмой дело имел, так там еще дороже было. И сделали они все красиво. Хочешь, я тебя к себе в офис свожу, сама посмотришь.
– Не хочу. Только расстраиваться. Ты мне потом скажешь, сколько это стоило, я вообще с ума сойду. Знаешь, Саш, давай пока не будем никого нанимать, я хочу сама попробовать.
– Что попробовать? Сделать ремонт?
– Ну, не прямо сам ремонт, конечно. Красить и клеить обои я не буду. А вот эскизы нарисовать, стенки померить, материалы купить – это я могу. И рабочих, наверное, могу найти. По крайней мере попытаться. Ты мне машину сможешь дать дня на два?
Он посмотрел на меня с еще большим ужасом.
– Лиз, ты уверена?
– В чем? Что приличных рабочих получится найти?
– Да нет, вообще. Что надо прямо вот так?
– Да как так-то, Сань? Чего тут особенного? Подумаешь, косметический ремонт в двух комнатах сделать. Я свой дом почти полностью перестраивала. И подвал, и чердак, и кухня. А трубы менять? Вот это, знаете ли, была водяная феерия! И уж точно здесь все обойдется дешевле.
– Да не в деньгах дело, Лиз. Денег не жалко, сделать надо хорошо.
– Как это не жалко? Очень даже. Чего их зазря выбрасывать, идиотов-халтурщиков кормить? Хорошо – это когда все, что нужно, и все работает, а не когда в двадцать раз дороже. Это как раз плохо.
– Ну уж и в двадцать? Это ты хватила.
Я взяла со стола листок со сметой.
– Знаешь, я думаю, тут примерно в двадцать как раз и получится. Я, конечно, в московских ценах не очень ориентируюсь, но что-то мне подсказывает, что тысяч в десять я уложусь. О'кей, не в двадцать раз будет дешевле, а только в двенадцать, но все равно.
Сашка хмыкнул с сомнением.
– Нет, ну развлекайся, конечно. Дело хозяйское.
– Вот и чудненько. Так дашь машинку-то?
Мы договорились, что Сашка пришлет мне машину завтра прямо к галерее. К машине в нагрузку прилагался еще и шофер. От телохранителя мне удалось отбиться, хотя Сашка очень настаивал, что мне при закупке материалов понадобится мужская сила. Вполне возможно, что в этом было рациональное зерно. Я, честно говоря, не очень представляла себе, куда мне нужно ехать и что именно там закупать. Но именно поэтому мне и не нужны были лишние свидетели моего возможного позора.
Вечером я позвонила брату Мишке. Он, как человек, сделавший несколько ремонтов, должен был, по моему представлению, иметь каких-то знакомых рабочих или кого-то в этом роде.
Предчувствия меня не обманули. Мишка, конечно, был страшно удивлен моему внезапному порыву сделать ремонт и долго объяснял мне, какой во всех отношениях выдающийся ремонт он сделал в моей квартире совсем недавно, трех лет еще не прошло, но в конце концов выдал мне искомый телефон, предупредив, что этот мастер, Леша, очень ценный специалист и наверняка будет страшно занят, потому что к нему всегда в очередь все стоят.
Это меня расстроило, потому что ждать какой-то очереди мне не хотелось, но я все равно решила позвонить. В конце концов, может, этот Леша тоже мне кого-нибудь порекомендует. Но все оказалось проще. Ценный специалист Леша, услышав от меня примерное описание фронта работ, страшно обрадовался и выразил желание прямо завтра с утра встретиться со мной непосредственно на «объекте» и даже, может быть, вместе проехать посмотреть материалы.
Дальше все завертелось. Мастер Леша, который оказался приземистым таким деловым мужичком в надвинутой на глаза кепке и золотым зубом спереди, оглядел помещение, сказал, что работы немного и что за неделю можно управиться, если я не буду требовать построить дворец. От дворца я решительно отказалась, и мы довольно быстро договорились, что же именно мы будем тут делать. Я хотела отциклевать и перекрасить полы, побелить потолки и обновить стенки. Возможно, даже не оклеивать их обоями, а попытаться обтянуть чем-то вроде холстины, по крайней мере те, что находятся ближе к окну. Леша сказал, что нет ничего невозможного. Кроме того, я придумала сделать несколько своего рода ширм, или стеллажей, вроде передвижных легких стенок, обтянутых той же холстиной. Я бы вешала картины на них и двигала туда и сюда по мере необходимости. Леша слегка удивился этой идее, но сказал, что, если я нарисую, чего хочу, и укажу все размеры, то проблем тоже быть не должно. Он самолично обмерил помещение и прикинул, чего и сколько примерно необходимо купить. Дополнительным бонусом для меня стал тот факт, что его расчеты довольно точно совпали с теми, которые я производила самостоятельно. Во-первых, потому что, выходит, я правильно все подсчитала и, следовательно, не идиотка, а во-вторых, это значило, что он меня не обманывает. Вроде и пустячок, а приятно.
Под конец я спросила у Леши, почем будет стоить похоронить, в смысле, сколько денег он хочет за всю работу. Он помолчал, покачал головой, зажмурился и выдал – пять тысяч долларов. Немного поспорив, мы договорились на трех. Про себя я решила, что, если он сделает хорошо и действительно за неделю, как обещал, я заплачу ему и все пять, но озвучивать это благоразумно не стала.
