– Ты сам балда, Санечка. Так эти деньги, пусть они кому-то и тьфу, но мои, а если бы я вдруг вышла за тебя замуж, то своих у меня бы не было, все деньги были бы твоими. Почувствуйте, как говорится, разницу. А если потом ты решишь со мной развестись, а у вас тут, я смотрю, это еще проще, чем в Америке, хрен я у тебя что по закону получу, вот и останусь на бобах, как дура. У вас тут и законов-то толком нет. А если б и были, все равно. Детей-то у нас с тобой тоже бы не было...
– А если бы, – он взглянул на меня как-то искоса, снизу вверх, очень серьезно и одновременно неуверенно, – а если бы мы вдруг взяли и завели, а? Можем мы с тобой родить ребенка?
У меня словно сжалось что-то внутри. Быстро, больно, как ножом резануло. Я неожиданно для себя самой испугалась. И разозлилась.
– Если б да кабы, Сань, то сам знаешь. Пошутили и будет. Не смешно. И потом, все равно, не только ты один тут женатый. Я тоже еще, между прочим, не развелась. И дети у всех уже свои есть.
– И то правда, – согласился он. – Пошутили и будет. Так что там с твоей галереей, партнер?
В конце концов мы решили, что оформим ее как отдельное частное предприятие, в равноценном партнерстве, пополам. Стартовый капитал, включая и помещение, обеспечит Сашка, а моей долей будет считаться рабочее участие – то есть я буду заниматься всем процессом от начала до конца, не получая за это никаких денег. От моей квартиры Сашка благородно отказался, что меня, если честно, в глубине души не могло не порадовать. Прибыль же, если таковая появится, мы будем делить пополам. Пакет акций, если такие появятся, тоже. Вот как-то примерно так. Оформление всех надлежащих бумаг, по Сашкиным же словам, было делом совершенно несложным. Просто покупается уже зарегистрированная маленькая фирмочка, каких везде полно, подписывается передача прав или что-то такое, и все – празднуется рождение нового юридического лица. Сашка обещал, что даст нужное указание, и все будет оформлено в ближайшие дни.
Казалось бы, все устроилось. По крайней мере с легальной стороной бизнеса. Я не сомневалась, что Сашка оформит все в лучшем виде. Но прощались мы как-то неловко, да и после Сашкиного ухода все оставался и грыз, грыз меня какой-то нехороший осадок.
Собственно, даже не какой-то. Шуточки, шуточки эти – вот что не давало мне покоя. И даже не сами шуточки, потому что, действительно, в каждой шутке есть доля шутки, и я ни на секунду не поверила, что отсюда могло бы и в самом деле вырасти что-то серьезное. Нет, еще раз – я не собиралась за Сашку замуж. Совершенно честно и искренне, этого не было даже в самых моих глубоких ночных мечтах, но вот когда он сказал эту фразу – про ребенка, где-то в глубине так схватило... И на какое-то дурацкое мгновение ведь мелькнула, мелькнула сумасшедшая мысль, что и действительно, мы же еще не старые, ведь можно же, наверное, наплевав на все, подхватиться, схватить, успеть... Мне же сорока еще нет, в Америке многие только начинают в этом возрасте заводить семью, современная медицина творит чудеса, особенно если помочь ей в этом деньгами, можно же было бы, наверное, прожить еще одну, совсем новую счастливую жизнь... И нужно-то для этого так немного... И он, Сашка, не придуривается на самом-то деле, ему ведь тоже хочется, среди всех его миллионов, просто нормального человеческого тепла, дома с запахом пирогов, разговоров за столом, детского смеха. И я могу ему все это дать. Он ведь хороший, нормальный мужик, он же, в сущности, не виноват, что, пока он наживал свои миллионы, ему было просто некогда жить по-человечески, строить не империю, а семью, он же... Как он посмотрел на меня, когда говорил про ребенка-то, а... Жалко ведь мужика...
Жалко, да. Вот это-то и плохо. Самое страшное оно и есть. Известное дело, русская бабья любовь. Сперва пожалеть, потом привязаться. А там и не заметишь, как тебя – уже без всякой жалости – снова спишут в утиль.
Но совесть снова лезла и все говорила, все шептала своими нелепыми горячечными губами, что вот зря я так, что так нельзя, что он всерьез, что замуж ведь звал, по-настоящему, что у нас все могло бы быть по-другому, не как у всех...
Пришлось ее как следует одернуть, да и себя заодно. А то не оберешься ведь потом. Замуж звал? Хорошенькое дело – звать замуж уже замужнюю женщину, будучи при этом отчетливо женатым. Даже, можно сказать, очень хорошее дело, выгодное, практически беспроигрышное. И волки, как говорится, и овцы, всем сестрам по серьгам. Но что-то мне подсказывает, что порядочные люди с серьезными намерениями так не поступают.
Но хорошо. Допустим, развод в такой ситуации действительно не проблема. А что тогда, позвольте спросить, остановило его, когда я объяснила – и очень четко ведь объяснила – финансовые причины своего отказа? Если ему так уж приспичило на мне жениться? Существует масса способов решения этой немудрящей финансовой проблемы, было бы, как говорится, желание. Брачный контракт, закрытие определенной суммы на мое имя, трастовый фонд... И не надо мне объяснять, что простой российский миллионер может ничего этого не знать. Все он прекрасно знает. И еще много такого, о чем я даже догадываться не могу. Захотел бы – все бы как следует решил, не такой уж непреодолимой высоты были возводимые перед ним бастионы.
Так что – давайте-ка без этих вот сентиментальных глупостей, уважаемая Лизавета Дмитриевна. Живешь, радуешься, занимаешься делом – и продолжай себе на здоровье. Очень хорошо. Дурака только валять не надо.
Таким образом, худо ли, бедно, но внутренне-технические вопросы можно было считать решенными. Оставалась духовная пища, то есть искусство в чистом виде. Где мне набрать содержимое моей галереи?
Я, конечно, об этом думала. И какие-то предварительные идеи у меня были. Замечательный виртуальный е-бэй в Москве не работал, так что первым делом я отправилась к Центральному дому художника на Крымском валу.
И, наверное, не зря. Там почти на всю набережную простиралась известная всей Москве то ли постоянная выставка, то ли перманентная ярмарка художников и их произведений. Вернисаж, в общем. Я больше двух часов бродила там между рядами, разглядывая картины и лица, но... Результат меня как-то разочаровал. Вернее, не было его, результата-то.
Мне там ничего не понравилось. Ни одну из этих картин, а посмотрела я не одну сотню, мне не хотелось бы повесить у себя в комнате. Возможно, для будущего продавца картин этот критерий не является единственно верным, но других-то я пока не выработала. Как я могу продавать кому-то картины, которые не нравятся мне самой? А то, что я увидела, мне не нравилось. Сплошной кич, яркая мазня, лубки и коньюнктурное подхалтуривание. В общем, одно расстройство.
В расстройстве я пошла собственно в здание ЦДХ. Выпила кофе в буфете, чтобы передохнуть, и пошла осматривать тамошние галереи. Не для того даже, чтобы что-то там выбрать, но, скорее, чтобы присмотреться, с чем работают так называемые коллеги по цеху. Или будущие коллеги.
Этот поход оказался более плодотворным. Во-первых, я поняла, что настоящие, приличные картины все-таки существуют. А там, на вернисаже, очевидно, стоят те, которые никуда не берут. Это немного утешало. Раз что-то в принципе существует, значит, его можно где-то найти.
Во-вторых, мне удалось выработать у себя примерное представление о том, как выглядит средняя галерея изнутри. Как угодно. Были галереи, выставляющие только работы нескольких определенных художников, были те, что специализировались на каком-то отдельном жанре, скажем, пейзаже, некоторые выставляли только антиквариат, некоторые ограничивали себя какими-то другими временными рамками, то есть выставляли, к примеру, только советское искусство тридцатых годов, и так далее. А некоторые представляли собой, без затей, простую сборную солянку. И эта концепция, если честно, была мне наиболее близка. В самом деле, если так можно, то начинать, наверное, надо именно с этого, а уже потом, разобравшись, как говорится, в теме, можно будет выбрать более узкую специализацию.
Ну и, в-третьих, разговорившись там и сям с продавцами, которые легко вступали в беседу, я узнала несколько полезных адресов. Вернее, не адресов, а так, скорее, наметок. Например, мне сказали, что по субботам тут же, в фойе, многие галереи, расположенные в городе, распродают какие-то свои то ли остатки, то ли не вписывающиеся в концепцию работы. В общем, стоит прийти посмотреть. Еще я уяснила, что имеет смысл прогуляться по художественным училищам, посмотреть работы начинающих художников. Ну и еще другого-разного, по-мелочи. Но всякое лыко вставляется в строку, а десять старушек, как известно, рубль.
В общем, через пару дней я, снова стрельнув у Сашки машину, отправилась в экспедицию. Машина мне на этот раз досталась без шофера, в личное пользование, чему я была страшно рада. Хотя и нервничала немного из-за того, что на мой вопрос: «Надеюсь, она у тебя застрахована?», Сашка громко расхохотался и дал мне еще одну визитку своей службы безопасности. «Вот твоя страховка». Я бы, если честно, предпочла бы нормальный страховой полис.
