- Слушай. Давай с тобой пойдем к Теду Бекли и попросим его не записывать Чесси, если он придет. Я имею в виду, если мы все-таки вступим в войну. Давай сделаем это сразу, чтобы ты не волновалась.
- Луиза, я не могу с ним говорить. Я умру от смущения. А если Чесси об этом узнает, то мне точно не поздоровится.
- Так а что нам терять?
- Лицо, - Джулия выпрямилась на стуле.
- Если ты беспокоишься только о том, чтобы сохранить лицо, то сходи к Теду, - убедительно сказала Кора. - Он умеет держать рот на замке.
- Пойдем, Джатс. Тебе же легче будет.
- Ты это правда сделаешь?
- Да, - ответила Луиза.
Она сдержала слово и поговорила с Тедом. Не просила, не торговалась и не разглагольствовала. Просто сказала, что если страна вступит в войну, Чесси скорее всего придет записываться в добровольцы. Так не мог бы Тед попридержать его, пока ряды армии пополнят другие? А уж если в страну вторгнется враг или начнется нехватка бойцов, тогда пусть забирают и Чесси.
Сидевший под уже устаревшими мобилизационными плакатами Бекли был незлым человеком. Чесси был в годах, был женат, так что ничего противозаконного в просьбе не было. Если государство призовет его, тогда другое дело, а так он пожелал женщинам доброго вечера и велел не беспокоиться.
- Спасибо тебе, Луиза. Ты настоящий друг, - Джулия порывисто поцеловала сестру, и они вместе пошли назад к дому Селесты.
- Всегда пожалуйста, - Луиза глубоко вдохнула. - Знаешь, я дважды в год езжу в Нью Йорк. И это дает мне пищу для размышлений.
- Ага... - Джулия так и не поняла, к чему это сказано.
- Я возвращаюсь домой с пониманием, что я не настолько совершенна, как хотела бы быть. Я провожу слишком много времени, беспокоясь о бренном. Время от времени я это осознаю и... - ее голос сошел на нет. Либо она потеряла мысль, либо не могла заставить себя договорить… - А другую половину времени я дальше собственного носа ничего не вижу.
Озадаченная Джулия задумалась, как помочь Луизе выговориться.
- Джулия, я, может, этого и не показываю, но я тебя правда люблю, - вдруг выпалила Луиза.
- И я тебя тоже люблю, - Джулия обняла сестру, и они зашагали дальше.
23 мая 1980 года
Отблески заката еще мерцали на горизонте. Джатс, пребывавшая в отличном расположении духа, забила себе косячок. Она хотела выкурить его и пойти посидеть на переднем крыльце, как делала каждый вечер, если погода была теплой. Местные крылечки просто вибрировали от сплетен, и Джатс не хотела пропустить ни одной. Никель прислонилась к антимоскитной двери и рассмеялась при виде того, как ее мать лизнула папиросную бумагу.
- Ты это над кем смеешься?
- Над тобой.
- И что во мне такого смешного?
- Ты самый живой человек из всех, кого я знаю.
- Была б я неживой, на меня бы уже слетелись мухи, - морщинки у ее глаз стали более глубокими от смеха.
- Ты не знаешь разве, что люди с возрастом должны становиться консервативными и терять тягу к приключениям? - поддела Никель.
- Консервативной я делаюсь после того, как плотно поем. Чистая консерва... Вот, хочешь пыхнуть?
- Нет, спасибо.
- Да что с тобой такое? Ты не пьешь, не куришь, не хочешь пыхнуть... Эй, девочка, слезай с горы Рашмор и чуток затянись.
[Рашмор (англ. Rushmore) — гора в горном массиве Блэк-Хилс, юго-западнее города Кистон в Южной Дакоте, США. Гора известна тем, что в её гранитной горной породе высечен гигантский барельеф высотой 18,6 метра, содержащий скульптурные портреты четырёх президентов США: Джорджа Вашингтона, Томаса Джефферсона, Теодора Рузвельта и Авраама Линкольна.]
Никель втянула в себя дым, чтобы порадовать свою воодушевленную мать.
- Ну вот, теперь ты немного больше похожа на человека, - Джулия потянулась за самокруткой.
- С каких это пор человечность имеет отношение к пороку?
- Пороку? Так я и знала, что не надо было тебя в колледж отправлять. Слово "расслабление" произошло от корня "слаб", - Джулия была в исключительно хорошем настроении. - А ты никогда полностью на расслабляешься, слышишь меня? Тебя, наверное, в младенчестве пеленали слишком туго. Давай, жизнь и так слишком короткая!
- Секс - мой единственный порок, и то у меня на него времени нет. Разве я бисексуалка? Одно только название... Я слишком занята, чтобы практиковать то, что сама проповедую, - задумчиво размышляла Никель.
Джулия насторожилась при слове "секс".
- Ты можешь обо всем рассказать своей престарелой матери.
- О чем рассказать?
- С кем, как, когда, где и что именно. Разве не такие вопросы задают репортеры?
- Ох, мама, я думала, тебя не интересуют эти пикантные подробности, - Никель нравилось поддразнивать ее.
- Да не интересовали они меня. До тех пор, пока эта дамочка с апельсиновым соком не объявила против них крестовый поход. Я так подумала, то, из-за чего люди подняли такой шум и гам, должно быть, вещь стоящая, - после этих слов Джулия сделала глубокую затяжку.
[“Дамочка с апельсиновым соком” - Анита Брайант (англ. Anita Bryant), родилась 25 марта 1940 года, в городе Барнсдолл, Оклахома, США) — популярная американская певица конца 1950-х — начала 1960-х годов. Общенациональную и мировую известность принесла Аните Брайант деятельность (в 1968—1980 годах) на поприще официальной представительницы компании Florida Citrus Growers. Он снялась и выступила в 86 рекламных акциях, в частности, рекламируя апельсиновый сок. В конце 1970-х годов Брайант стала резко выступать против движения за права человека в отношении гомосексуалов, считая его формой пропаганды гомосексуализма и вступила с активистами гей-движения в конфликт, который в конечном итоге нанёс серьёзный ущерб её музыкальной карьере и привёл к банкротству.]
- Просто радуйся, что Америка победила в войне за независимость.
- А это здесь при чем?
- Если б мы проиграли, Анита пела бы "Боже, храни королеву", - Никель взяла из руки матери самокрутку и еще раз затянулась.
[Особую известность Аните Брайант принесло исполнение "Боевого гимна Республики", патриотического гимна времен Гражданской войны, само название которого начиная с середине 1960-х годов у широкой публики стало ассоциироваться с именем певицы. С этим гимном Брайант несколько раз выступила в Белом Доме, и каждый раз её встречали и провожали стоя, овациями. Президент Линдон Б. Джонсон перед смертью выразил пожелание, чтобы на его похоронах прозвучали "Battle Hymn" в исполнении Аниты Брайант.]
- Ха! Вот это мне нравится! Черт, что ж такое приключилось с людьми? Живи своей жизнью, а другие пусть живут своей. Если бы все так делали, в этом мире больше никогда не было бы войн.
- Пожалуй, соглашусь, - Никель выдохнула дым. Она не была столь искусной в этом деле, как ее мать.
- Я все еще твоя мама, и я все еще говорю дело! - Джатс хлопнула ее по ноге.
- Ты права, мне нужно больше расслабляться.
- Иногда ты напоминаешь мне Селесту Чальфонте, правда, с моторчиком на спине.
- Чего?
- Ты сдерживаешь чувства, как и она. Ты умная, должна отдать тебе должное, девочка. Ты умная. А Селеста... ох, как она была остра на язык! Ты, когда отдохнешь, тоже делаешься порядочной язвой. Так жаль, что вы с нею никак не пересеклись.
- Фанни Джамп Крейгтон как-то сказала мне, что я немного напоминаю ей Селесту. Забавно. Я думала, что похожа на тебя и папу.
- Свой ум ты унаследовала от меня! - Джулия похлопала себя по заднице, и обе женщины расхохотались.
Никель посмотрела сквозь сетчатую дверь.
- Мам, к нам приближается большой, яркий, разноцветный объект.
Джулия вытянула шею.
- Господи Исусе, это же Орри! После нее еще долго будет дымом вонять.
Поднимавшаяся к дому по подъездной дорожке Орри вся состояла из разноцветных кусочков, словно изображение в калейдоскопе. На ней был травянисто-зеленого цвета брючный костюм, ногти выкрашены в цвет кофе с молоком. Ей вот-вот должно было исполниться восемьдесят, но тем не менее, она собрала свои алые волосы в хвост на макушке, и вся конструкция почему-то напоминала лазанью. Вокруг этого взрыва на макаронной фабрике она повязала лимонно-желтый шарф; огромные висячие сережки, казалось, сейчас оторвут ей уши, а на шее у нее болталось гигантских размеров ожерелье из разноцветных стеклянных бусин - несомненно, Луизин подарок из пятидесятых, она тогда как раз увлеклась изготовлением бижутерии.
Орри про себя напевала "Должно быть, ты была красивым ребенком".
Вот уже ее зеленые сандалии шагнули на первую ступеньку крыльца.
Вместо того, чтобы постучать, Орри исторгла боевой вопль: "Йу-хху!"
Джулия метнулась к входной двери.
- Да это же Орри Тадья Моджо, какой приятный сюрприз! Давай-ка просто посидим на крылечке, потому как в гостиной у меня стоит жуткий запах.
- Жуткий запах? - наморщила нос Орри.
- Да. Если бы люди стеснялись пукать, половине из них пришлось бы придумать альтернативу пищеварению, - Джатс выпроводила ее на крыльцо, твердо зная, что такого рода объяснение обидит Орри, но в то же время ее полностью удовлетворит.
