И Антон решился. Собравшись с духом, он сделал шаг вперед. Потом еще. Если он скажет Молоту, какая опасность угрожает Лене, дело будет в шляпе. Еще шаг. Ступни отрывались от пола с огромным трудом. Язык казался деревянным. Краснобай попытался что-то сказать — тщетно. Хотел крикнуть — не удалось. Сделать третью попытку ему не дали. В спину Антона Казимировича уперся ствол пистолета. Повернув голову, купец увидел сзади громилу в серой куртке. Квадратный лоб нависал над глазами, из-за чего бандит казался похожим на огромного свирепого быка. Краснобай уже видел этого мужика один раз — в доме Фролова.
«Какой предусмотрительный паучище», — промелькнуло в голове Антона.
Бык не сказал Антону ни слова, ограничился двумя короткими, выразительными жестами: сначала приложил к губам толстый мясистый палец, а потом этим же пальцем провел вдоль горла. Разъяснять смысл послания не требовалось. Краснобай повиновался, покорно кивнул и вернулся на исходную позицию, в тень пилона. Ни Лена, ни Борис не заметили, как Антон попытался прийти к ним на помощь.
«Против лома нет приема, — сказал себе Антон Казимирович. — Тем более против ствола...»
Фролову оставалось решить последнюю проблему.
Молот.
Этот человек не отдал бы Лену непонятному кому. Ни за какие коврижки.
«Интересно, какой козырной туз завалялся в его рукаве на этот случай?» — терялся в догадках Антон Казимирович. Ждать долго не пришлось.
Владимир Михайлович исчез. А спустя пару минут к Борису Андреевичу подошел комендант Чернышевской с двумя местными охранниками. Оба — классические держиморды. Такие ребята обычно очень хорошо умеют выбивать мозги другим, а вот сами соображают с большим трудом.
— Пройдите со мной, пожалуйста, — обратился к сталкеру комендант, — а вашу подругу пока покараулят мои люди.
Все это время Лена рыдала в три ручья, и явно успела утомить своего товарища. Борис спорил недолго, и в итоге сдался, последовал за комендантом. На перроне никого, кроме Лены, двух солдат-чернышевцев и Антона, не осталось.
В ту же минуту из-за пилонов вышел Фролов, облаченный в белый халат и шапочку. Со стороны он был вылитый доктор Айболит — большой, улыбчивый, обходительный. «Врач» вежливо поклонился Лене и поинтересовался, не родственница ли она некоего Рысева.
— Во дает! И где он этот прикид докторский достал?! — изумился Краснобай.
События тем временем развивались стремительно. Лена кивнула. Фролов тут же захлопотал вокруг нее, как заботливая наседка. Он говорил, что Рысевой нужно немедленно посетить умирающего от ран отца, что нельзя терять ни минуты, что он все уладит и даже документ для Лены оформит. Не поверить ему было просто невозможно.
«Гад. Во гад, а! — повторял про себя Антон Казимирович, наблюдая за этой сценой. — Но блин, как все спланировал... Махинатор, мать его».
Между тем все было кончено. Охранники Чернышевской Лену отпустили спокойно, даже не спросив у «доктора», неведомо как появившегося на соседней станции, документы. Лена, размазывая по лицу слезы, но пытаясь через силу улыбаться, предвкушая встречу с отцом, пусть тяжело раненным, но еще живым, зашагала следом за Фроловым. Откуда было знать бедной девушке, с какой стороны находится Площадь Ленина, а с какой — Площадь Восстания. Списки станций, висевшие на стенах, давным-давно отвалились.
Клетка захлопнулась. Лена попалась.
«Теперь надо и мне валить отсюда», — решил Антон и поспешил в ту же сторону, куда увели Лену, только по другому туннелю.
В переходе на Маяковскую его уже поджидал Зубов, к которому Антон, едва попал в метро, отправил Никиту. Помощник Краснобая сиял от радости, словно новогодняя елка. Он уже не чаял увидеть шефа снова живого и невредимого.
— Кровищи там, шеф, было... Пипец просто! Хорошо ублюдки укрепились, нечего сказать. Потерял половину отряда, но вы не думайте, все дрались, как звери, — трещал без умолку Зубов по пути на Сенную. Об участии в операции Будды и Фила он сказал мимоходом, зато свои достижения расписал самыми яркими красками.
— Жаль, хорошие были пацаны, — вздохнул Николай, впрочем, без особого сожаления. — Зато, шеф, никаких свидетелей! Ну, видел кто-то двух мужиков с мешками. И что такого? Мало ли их по метро шарится.
— Ну-ну, — сухо заметил на это коммерсант, — а кровь в туннеле, из-за которой «Ленина» перекрыли, наверное, сама собой накапала. Ну-ну.
— А это все эти, Будда и Фил! Это они, придурки криворукие, виноваты. Главное, что план сработал! — принялся оправдываться Зубов.
— Кончай трещать. Задолбал, — оборвал его Антон.
Зубов моментально смолк. Только время от времени принимался жевать губами, так он обычно делал, когда очень хотел что-то сказать. Но натыкался на холодный взгляд хозяина и мигом брал себя в руки.
Они перешли с Гостиного двора на Невский проспект.
Здесь, в самом сердце Приморского Альянса, жизнь била ключом. Сновали туда-сюда прохожие, спешили в Торговый город караванщики. Из жилых помещений выходили улыбчивые, счастливые люди; попадались даже симпатичные женщины, те самые, которых Антону неустанно рекламировал Зубов. Ярко горел свет. Было и чище, и теплее, чем на станциях Оккервиля или на Чернышевской. Но Антон словно бы не видел ни блеска начищенных мраморных колонн, ни любопытных женских взглядов. Все это не интересовало купца совершенно. Все мысли бизнесмена были заняты одним: попытками заткнуть глотку разбушевавшейся совести, упорно продолжавшей обличать его.
«Слушай, ты, — прикрикнул сам на себя Краснобай. — Замолкни уже, а? Зануда. Что я должен был сделать? Ну, скажи толком — что? Отобрать у этого быка ствол? Щас. Убить Фролова? Смешно. Убедить Молота убить Фролова? На нейтральной станции, ага, супер! Схватить Лену за руку и утащить на «Ленина»? На которую никого не пускают, ага. Ничего я не мог сделать. Ни-че-го».
Аргументы временно подействовали. Совесть притихла.
«Рысева поживет у Фролова, привыкнет, — продолжал рассуждать Антон Казимирович, — а потом ей, наверное, даже понравится».
Так рассуждал Краснобай, шагая по направлению к переходу.
Увидев вдали печально знаменитые «христолаторы», Антон поежился. Не любил он это место. Но и животного страха, как раньше, когда за ним охотился Каныгин, Антон уже не испытывал. Теперь он лишь усмехнулся, вспоминая, как икал от ужаса от одной мысли об эскалаторах.
«Забавно, — подумал он, увидев на стене выцветшую схему питерского метро, — через пару минут я снова окажусь на Правобережной линии! С ума сойти... Сколько, выходит, у меня занял путь на Ладожскую и обратно? Неделю. А раньше, интересно, сколько для этого требовалось? Минут пятнадцать?.. Да-а-а».
Внезапно в голове Краснобая пронеслась лихорадочная, паническая мысль, от которой холодный пот заструился у него по спине, а лоб моментально покрылся испариной. В его стройные рассуждения вкралась-таки одна ошибка. Он просчитал не все.
— Молот знает, где я живу. Ему бесполезно будет объяснять, что и как получилось. Застрелит и не поморщится.
Антон представил себе, как по Спасской в сторону его квартиры шагает Молот, потрепанный, но не побежденный, а с ним его головорезы. Конечно, с гораздо большей вероятностью приятная встреча со сталкером грозила Фролову, но и Краснобай не мог чувствовать себя в полной безопасности.
— Валить надо, — решил Антон. — К мазутам[32] перееду. Или нет, лучше на «Пушку». Никогда Молот не догадается, что я сижу у него под боком. Сниму угол, поживу тихонько, а там война начнется, не до меня ему будет.
И Антон ступил на верхнюю ступеньку эскалатора, поскрипывающую от ветхости. За спиной раздавались мерные шаги Зубова и чья-то торопливая поступь. Антон Казимирович развернулся посмотреть, кто пытается его обогнать, и почувствовал, как у него задрожали коленки.
Прямо на него шагал рабочий, перемазанный с ног до головы в копоти и масле. Приоткрыв рот в щербатой улыбке, с лопатой в руках, он стремительно спускался по ступеням, не сводя с Антона выпученных рыбьих глаз.
От ужаса Антон Казимирович едва не лишился дара речи.
«Это он! Каныгин! Он вернулся!» — молнией пронеслась мысль в сознании Антона.
Купец развернулся и с диким воплем кинулся вниз по узкому эскалатору. В ушах его рокотал дьявольский хохот из ночных кошмаров: «Не уйдешь! Не уйдешь!».
— Шеф, стойте! Шеф, подождите! — кричал ему вслед Зубов. — Что случилось?
Антон обернулся. Каныгин стоял рядом с Зубовым, на той же ступеньке. Он уже не улыбался во весь рот — на лице зловредного привидения застыла растерянность.
И купец понял, что к зловещему призраку, превратившему его жизнь в ад, этот мужик не имеет никакого отношения.
«Антон, ты идиот», — обругал себя Краснобай.
И в этот момент чудо инженерной мысли господина Христича заскрипело, заскрежетало. Ступенька провалилась. Антон потерял равновесие и упал, с размаху ударившись затылком об острый край металлической ступеньки.
