Не сводя с него глаз, она развязала пояс халата и позволила ему соскользнуть с плеч. Все было правильно и одновременно неправильно, потому что просто не существовало никаких правил. Не было никаких слов. Было только это невероятное чувство ожидания и слияние измученных душ.
Митч дотянулся до нее рукой и кончиками пальцев пробежался по плечу и вниз по руке. Он залюбовался ее талией, изящным изгибом бедер. Ее кожа цвета сливок была гладкой, как шелк. Он медленно и чувственно поцеловал ее губы, затем глубоко проник языком в теплую, влажную полость ее рта, эротично зондируя все его уголки, в то время как рука непрерывно исследовала ее тело. Ему хотелось поглотить ее, впитать комфорт мягкой теплоты в свое тело — или еще лучше проникнуть в нее. Потерять себя. Почувствовать, как тугой узел одиночества и боли разрывается и сгорает в огне их союза.
Они опустились на кровать и прильнули друг к другу, чувствуя грудь грудью, сплетая ноги. Меган выгнулась к нему, наслаждаясь ощущением его сильного тела, жаром его кожи. Волосы на его груди, как щеточка, щекотали ее соски. Она ощущала его прикосновение, ей нравилось вдыхать теплый мускус его мужского желания. Она подчинилась его воле, позволив ему взять на себя инициативу. Покорность… Слово вызвало дрожь, но когда он коснулся губами ее груди, все мысли отлетели в сторону.
Меган запустила руки в его волосы, помассировала мышцы плеч, пробежала ступней по икрам его ног и нахмурилась, осознав, что его джинсы все еще были на месте. Извиваясь под ним, она дотянулась до кнопки на поясе, и, когда попыталась расстегнуть молнию над его возбудившимся членом, он помог ей, приподнявшись на коленях.
Руки не слушались, когда она потянула с него джинсы и трусы. Все ее тело дрожало от желания почувствовать его в себе. Она обхватила пальцами его пенис и нежно сжала его. Митч закрыл глаза и застонал.
— Иди ко мне, — выдохнул он, потянувшись навстречу.
Меган прижалась к нему, отвечая на поцелуи. Она обвила руками его шею и откинула голову, когда он покрывал поцелуями ее лицо, плечи, грудь. Большие руки Митча нежно гладили ее спину, медленно спускаясь к ягодицам. Меган протиснула руки между телами и направляла его, удерживая надежно, когда он положил ее на спину.
Она медленно, с легким стоном выдохнула, когда он вошел в нее. Ее тело напрягалось под ним на грани удовлетворения. Он приподнял ее снова и медленно, сантиметр за сантиметром, скользил внутрь, двигаясь туда и обратно.
Ожидание сжималось в ней, как пружина, все туже и туже, неизбежно приближаясь к критической точке. Она начала двигаться навстречу ему в своем собственном темпе, обхватив руками его могучие плечи и откинув голову назад. Быстрее и быстрее, сбивая дыхание, пока от жара их тел пот не заблестел на ее гладкой коже, пока ожидание не взорвалось огненной бурей ощущений…
Они вернулись на землю, крепко обнимая друг друга. Их сердцебиение замедлилось, и мир вокруг начал принимать реальные формы. Митч потянул стеганое одеяло. Пыл страсти ослаб, и холод январской ночи добрался до них.
Гэннон вскочил на кровать и свернулся клубочком на своем любимом месте за коленями Меган, как будто Митча не существовало вообще.
Она с трудом могла вспомнить, когда в последний раз в ее постели был мужчина. Ее отношения можно было пересчитать по пальцам одной руки. Все они закончились неудачно. В правилах ее личной жизни был пункт 22 — она не встречалась с полицейскими. Но никто не понимал полицейских, кроме других полицейских, поэтому… И под этим оправданием лежали более глубокие причины, внутренние страхи, демоны, которые следовали за нею, как тени, всю ее жизнь. Страх, что никто никогда не полюбит ее, что она была изначально непривлекательна и запятнана грехами своей матери. Страхи, в которых не было логики. Страхи, что выросли в самом темном углу ее сердца, как поганки.
Глупо даже думать о них сейчас. Митч Холт не любил ее, он нуждался в ней. Они нуждались друг в друге, чтобы избежать одиночества ночи, выбросить хоть на время из головы этот ужасный случай. Это нельзя назвать любовью. Скорее это взаимопомощь между друзьями. И в таком свете их любовные ласки потеряли всю красоту, исчез комфорт от ощущения его близости и тепла.
Он даже не одинок, подумала Меган, глядя на кольцо на его левой руке. Она только что нарушила все свои собственные правила ради человека, который был женат на своем прошлом. Ты, безусловно, знаешь, как восстановить их, детка.
Тем не менее Меган не могла найти в себе ни капли сожаления о том, что они только что разделили. Так же, как она не могла удержаться от желания чего-то большего. В то время как она не могла, черт возьми, избавиться от страха перед этим желанием.
Митч почувствовал ее дрожь и натянул ей на плечи одеяло. Ей было уютно в его руках. Их тела подходили, как кусочки пазла. Ей было удобно. Спокойно. Он чувствовал это. И секс был невероятным. Одно лишь размышление об этом заставило его захотеть ее с новой силой.
Митч ожидал укола вины, который, как зазубренный кинжал, погружался в его сердце после каждого сексуального акта, начиная со смерти Эллисон. Но этого не происходило. Он нашел оазис на некоторое время, на ночь. Рассвет наступит достаточно скоро, и они вновь станут полицейскими, отброшенными назад в кошмар жизни с попытками найти похитителя, не имея реальных улик, реального подозреваемого и никакого мотива совершения этого безумия. Но у них еще была ночь, до рассвета…
Митч повернулся на бок и подпер голову рукой так, чтобы было удобно смотреть на Меган. Она почувствовала его взгляд и оглянулась. Выражение ее лица было немного настороженным и слегка вызывающим.
— Если ты хочешь сказать, что все это — просто большая ошибка, можешь не тратить попусту слов, — сказала она.
— Потому что ты уже поняла, что это ошибка? — осторожно спросил он.
Ошибка — слишком легко сказано, слишком невинное определение. Это такая оплошность, что могла бы завершить ее карьеру. Глубокие отношения с Митчем Холтом не принесли бы ей ничего, кроме разбитого сердца, а этого у нее было предостаточно в прошлой жизни.
— Ты хочешь сказать, что уже сожалеешь о случившимся? — спросил он.
Меган посмотрела на него снизу вверх. Жизнь оставила следы на его лице, глаза казались мудрыми, как мир. Интересно, как ему удается держать в себе все чувства — гнев, боль, неуверенность в себе — и только изредка давать им выход? Она задумалась о его нежности и страстности, о неисчерпаемой любви, которую он дарит своей дочери. Было бы самым умным согласиться с ним сейчас; лучшая защита — это нападение, всем известная истина. Меган не видела будущего для них. Не было никакого смысла продолжать, что неизбежно обречено. Она могла бы закончить все прямо сейчас и остаться со своей гордостью, слегка задетой, но не униженной, но…
— Нет, — прошептала она. — Я просто не думаю, что мы должны превращать это в привычку.
Меган подвинулась к краю кровати и потянулась за халатом. Митч быстро перегнулся через нее и схватил один рукав прежде, чем она смогла проскользнуть в халат. Меган посмотрела через плечо и встретила его настороженный взгляд.
— Почему нет? — В голосе Митча прозвучал вызов.
— Потому что.
— Это не ответ для тех, кто старше семи.
— Ответ и так ясен, — ответила Меган. — И не стоит задавать таких вопросов.
Она схватила халат за другой рукав и пошла в сторону от кровати, натягивая его на ходу. Затем туго завязала пояс на талии, подошла к комоду и принялась перебирать безделушки, которые уже успела распаковать и установить на нем. Маленькая серая фарфоровая кошечка, которую ей подарила в день окончания школы Фрэнсис Клей, церковная уборщица. Она заботилась о Меган, когда та была маленькой. Шкатулка для драгоценностей, которую она купила в секонд-хенде на свои собственные деньги в свой двенадцатый день рождения. Какое-то время она притворялась, что шкатулку подарила ей мать, когда на самом деле ей никто ничего не дарил.
— Мы работаем вместе, — жестко сказала Меган. — Мы не должны спать вместе.
Она наблюдала в зеркале, как Митч отбросил одеяло и поднялся с кровати. Непроизвольная волна желания испугала ее. Неужели ее тело смогло так быстро настроиться на него, что желание возникало так внезапно? Она хотела его ужасно, она нуждалась в нем. Желание! Боже, она не может позволить себе желать его…
Их взгляды встретились в зеркале. Выражение его лица было решительным, хищным.
— Это не имеет никакого отношения к работе, — хрипло сказал Митч.
Медленно он повернул ее к себе лицом и развязал пояс халата. Она шумно втянула воздух, когда он засунул руки под халат и распахнул его, обнажив ее тело для взгляда и прикосновения. Потом нежно накрыл ладонями ее груди, теребя большими пальцами мгновенно затвердевшие соски. Она вновь прерывисто задышала, и в его глазах вспыхнули удовлетворение и возбуждение. Его пальцы скользнули вниз по ее бокам и задержались на бедрах. Митч наклонился к ее губам.
