Перед вами Управляющий директор Дилл, — представила она — Координирующий директор системы «Единства». — Ее голос прервался от напряжения. — Управляющий директор Дилл несет ответственность только перед «Вулканом–3». Кроме директора Дилла, никто из человеческих существ не имеет права приближаться к банку данных компьютера.
Директор Дилл благосклонно кивнул миссис Паркер и классу.
— Что вы учите, дети? — спросил он дружелюбным тоном. Голос был богат оттенками, как и подобает лидеру Т–класса.
Дети робко задвигались.
— Мы учим Лиссабонские Законы, — ответил мальчик.
— Это хорошо, — поощрил директор Дилл и кивнул персоналу в направлении двери. — Дети, будьте хорошими учениками и делайте то, что говорят вам ваши учителя.
— Это было так приятно, — сказала миссис Паркер, — что вы посетили нас и дети смогли вас увидеть. Это такая честь! — Она последовала за группой к двери. — Они всегда будут вспоминать этот момент и дорожить воспоминаниями.
— Мистер Дилл, — прозвенел девичий голос, — могу я задать вам вопрос?
В классе стало тихо. Миссис Паркер похолодела. Голос. Опять девочка. Кто это? Она хотела увидеть ее, ужас сжал ее сердце. Великий Боже, неужели этот маленький дьяволенок хочет что–то сказать в присутствии директора Дилла?
— Конечно, — ответил Дилл, резко останавливаясь у двери. — О чем ты хочешь спросить? — Он взглянул на часы, улыбаясь.
— Директор Дилл спешит, — торопливо вставила миссис Паркер. — У него так много дел. Я думаю, мы лучше отпустим его, не так ли?
Но твердый девичий голос продолжал:
— Директор Дилл, не стыдитесь ли вы за себя, когда позволяете машине руководить вами?
Улыбка застыла на лице директора Дилла. Он медленно повернулся лицом к классу. Его глаза пробежали по классу, пытаясь обнаружить того, кто задал вопрос.
— Кто задал вопрос? — добродушно спросил он.
Последовало молчание. Директор Дилл медленно прошелся по классу, держа руки в карманах. Никто не двигался и не отвечал. Миссис Паркер и персонал «Единства» все еще стояли, охваченные ужасом.
Это конец моей карьеры. Может быть, подвергнусь добровольной реабилитации. Нет, подумала миссис Паркер.
Директор Дилл был невозмутим. Он остановился у доски и поднял руку. На темной поверхности появились белые линии. Задумчиво проделав несколько движений, он вывел на доске дату «1992».
— Конец войны, — произнес он.
Перед притихшим классом возникла дата «1993».
— Лиссабонские Законы, которые вы учите. Год, когда объединились нации мира, решив соединить вместе свои судьбы. Подчинить себя реалистическим — не по идеалистически, как было в дни ООН — общему наднациональному авторитету, для блага всего человечества.
Директор Дилл медленно отошел от доски, задумчиво глядя в пол.
— Война только что закончилась, большая часть планеты была в руинах. Необходимо было принять решительные меры, ибо вторая война уничтожила бы все человечество. Необходим был орган наивысшей организации. Международный контроль. Закон, который не могли бы нарушать ни люди, ни нации. Необходимы были Хранители. Но кто будет наблюдать за Хранителями? Как можно быть уверенным, что это наднациональная организация будет свободна от ненависти и предвзятости, животных чувств, которые в течение многих веков противопоставляли людей друг другу? Не будет ли это организация, как и все остальные, созданные человеком, наследием тех же пороков, того же преобладания интересов над разумом, эмоций над логикой? Был один ответ. Мы уже давно пользовались компьютерами, великолепными конструкциями, созданными трудом и талантом сотен опытнейших инженеров, построивших по точным стандартам машины, свободные от чувств. Они могли объективно сформировать точные цели, которые для человека могли остаться только идеалом. Если нации пожелали бы отказаться от суверенитета, подчинить свою мощь объективным, беспристрастным директивам…
И снова прозвенел тонкий детский голос, прерывая доверительное повествование Дилла.
— Мистер Дилл, вы действительно верите, что машина лучше человека? Что человек не может сам управлять своим миром?
Впервые щеки Директора покрылись краской. Он заколебался, слабо улыбаясь и жестикулируя в поиске нужных слов.
— Хорошо… — пробормотал он.
— Я не знаю, что и сказать, — задохнулась в гневе миссис Паркер. — Извините, пожалуйста. Поверьте мне, я не знала…
Директор Дилл понимающе кивнул ей.
— Конечно, — сказал он, — это не ваша вина. Они не являются расой, которую вы можете лепить, как пластилин.
— Простите? — переспросила она, не понимая иностранных слов. У нее было смутное представление о том, что это значило.
— У вас всегда будут проблемы с учениками, — сказал Дилл.
Он повернулся к классу и произнес уже громко:
— Я собираюсь сыграть с вами в одну игру. — На детских лицах заиграли улыбки. — Итак, я не хочу, чтобы вы произносили слова. Я хочу, чтобы вы закрыли руками свои рты и действовали таким образом, как наши полицейские патрули, когда они в засаде караулят врага.
Маленькие ладошки взлетели, глаза сияли энтузиазмом.
— Наша полиция так спокойна, — продолжал Дилл. — Они всматриваются во все вокруг себя, стараются выяснить, где находится враг. Конечно, они не дадут ему знать, что готовы напасть.
Класс радостно захихикал.
— Теперь, — продолжал Дилл, сложив руки, — мы смотрим вокруг.
Дети послушно огляделись.
— Где находится враг? Раз, два, три…
Внезапно Дилл выбросил руки вверх и громко произнес:
— И мы указываем на врага. Мы указываем…
И двадцать рук указало. На задней парте тихо сидела, не шевелясь, рыженькая девочка.
— Как тебя зовут? — спросил Дилл, лениво продвигаясь по проходу и останавливаясь у ее парты.
Девочка молча смотрела на Управляющего Дилла.
— Ты не собираешься отвечать на мой вопрос? — улыбнулся Дилл.
Девочка спокойно положила руки на парту.
— Марион Филдс, — четко вымолвила она. — Вы не ответили на мой вопрос.
Управляющий Дилл и миссис Паркер вместе спускались по коридору школы.
— У меня с самого начала с ней были неприятности, — рассказывала миссис Паркер. — Фактически, я протестовала против ее зачисления в мой класс.
Она быстро добавила.
— Вы найдете мой письменный рапорт в картотеке. Я следовала правилам. Я знала, что подобное должно было случиться. Я это предвидела!
— Обещаю вам, — сказал Управляющий Дилл, — вам нечего бояться. Вам ничто не угрожает. Это мое слово.
Взглянув на учительницу, он добавил:
— Конечно, если здесь не замешано что–то более сложное.
Он остановился в дверях кабинета директора.
— Вы никогда не встречали ее отца?
— Нет, — ответила миссис Паркер. — Она под опекой правительства, ее отец был арестован и помещен в Атланту…
— Знаю, — прервал ее Дилл. — Ей девять лет, не так ли? Пытается ли она обсуждать текущие события с другими детьми? Я полагаю, у вас установлено следящее оборудование, работающее круглосуточно — в кафетерии, и особенно на игровой площадке?
— У нас есть комплекты записей всех бесед учеников, — гордо заявила миссис Паркер. — Мы записываем все их разговоры. Конечно, мы так заняты и перегружены работой, а бюджет так мал, что у нас остается мало времени для их воспроизведения, но все мы, учителя, пытаемся найти хотя бы час в день, чтобы прослушать…
— Понимаю, пробормотал Дилл. — Я знаю, как вы все перегружены. Для ребенка ее возраста было бы нормально рассказывать что–то об ее отце. Мне было просто любопытно. Ясно…
Он умолк. Потом мрачновато продолжил:
— Я верю, вы подпишете рапорт, позволяющий мне подвергнуть ее заключению. Действуйте сразу же. Кого вы можете послать в спальню, чтобы забрать вещи? — Он взглянул на часы. — Времени у нас мало.
— У нее только стандартный чемоданчик, — пояснила миссис Паркер. — Класс Б, для девятилетних. Забрать его не составит труда. Вы можете забрать ее прямо сейчас — я подпишу формуляр.
Она открыла дверь кабинета директора и махнула секретарше.
— И у вас нет никаких возражений, если я заберу ее отсюда? — спросил Дилл.
— Конечно нет, — ответила миссис Паркер. — Почему вы спрашиваете об этом?
Глухим, твердым голосом Дилл произнес:
— Это положит конец ее учебе.
— Я не вижу в этом никаких затруднений.
Дилл взглянул на нее и она содрогнулась. Его жесткий взгляд заставил ее снова сжаться.
— Я полагаю, сказал он, что учеба для нее закончилась провалом. Так что это не имеет значения.
— Верно, — быстро согласилась она. — Мы не можем помогать злоумышленникам, подобным ей. Как вы указали в своем обращении к классу.
— Отведите ее к моему автомобилю, — сказал Дилл. — Я полагаю, что пока она должна быть под присмотром. Было бы позорно, если бы она избрала этот момент, чтобы улизнуть.
