стоял поднос с неживым и немертвым созданием. Верховный наставник смагов плавно поднял ладонь, призывая остальных братьев замолчать. Я окончательно перестал понимать, о чем они все толкуют.
− В той крепости сохранились невероятно редкие летописи, которые наши предки собирали веками. Они все там. Возможно, кто-то ранее мог столкнуться с бессмертным злом и одержать победу. Не будем торопиться, испробуем каждую возможность. Тем не менее, надо скорее отправляться в путь. Я уже послал сокола, они будут ждать вас.
Затем он повернулся ко мне:
− Ты совершил немало ошибок, юный брат. Мы не виним тебя. Но исходя из того, что ты рассказал, я не могу доверить тебе эту поездку. Знаю, ты хотел… Молчи. Я знаю о твоем желании их исправить, но сам взгляни, − ты зачем-то нужен Ниголу и его немертвию. Они зовут тебя за собой. В том пути нет света. Правильнее будет, если ты останешься здесь, где тебя смогут защитить от любых коварных помыслов.
− А как же марргаст? Ведь это я, я понял, что с ним делать!
Я был растерян, зол, унижен. Да как он могли запрещать мне участвовать в спасении собственной жизни?!
И Симеон это понимал. Верховным наставником становился отнюдь не каждый, кто дожил до преклонных лет.
− Ты прав. В таком случае, быть может, ты согласишься возглавить исследования этого искореженного создания? Насколько мне подсказывает память, ты был учеником в Знахарской школе. Твои знания могут пригодиться. Оставайся и делай с ним, что вздумается. Я уверен, Иван найдет способ покончить с проклятием! − Это он обращался уже к остальным. Меня поддержали одобрительными кивками. Как умно. Загнать в тупик и бросить крохотную косточку, чтобы не смел возмущаться.
Я заставил себя согласиться с условиями. Наставники одобрительно улыбались, заверяя, что так будет лучше.
А рядом продолжал биться невероятно раздувшийся, видоизмененный желудок свиньи. Он все рвался отрастить конечности, которые помогли бы ему избавиться от оков и наброситься на ненавистных людей в этой комнате.
***
Вести с Запада меж тем приходили весьма неутешительные.
Смаги столкнулись с целым сонмом пресытившихся кровью шишигари, зачистивших пару поселков и начавших захватывать все больше земель. Это само по себе было удивительно: ведь они не умели действовать сообща, к тому же столь большое количество теней не могло появиться в одном месте одновременно. Разве что во время страшной войны, но никак не в мирном глухом краю.
Братство видело в том вину Нигола, но не могло найти подтверждения своей теории.
Верховный наставник Симеон не мог больше медлить и назначил дату отправки. На Север должны были ехать четверо, включая Феса и Веленику, учительницу Лисы.
Сама юная охотница, узнав решение главы, пыталась меня подбодрить, но ее старательные ужимки вкупе с натянутыми шутками Мечеслава не способны были развеять моих мрачных мыслей.
Каждый день я спускался на самый нижний этаж нашей подземной крепости, где находилась крохотная комнатка, оборудованная под камеру пыток. По стенам висели различные щипцы и бритвы, на полках стояли яды. Беззубый Курган, бывший цирюльник, а ныне помощник в изучении немертвия, составлял мне компанию в этом нехитром деле.
Я резал, жег огнем, поливал редкими кислотами. Все без толку. Желудок, ставший самостоятельным организмом, легко противостоял любым вмешательствам. Плотный покров восстанавливался за считанные минуты, порой пока лезвие орудовало у него внутри. Крючья едва могли сдержать ярость немертвия – бессмертная плоть пыталась, хоть и безуспешно, сделать их частью себя.
− Ты глянь-ка, а кровушка, кровушка-то какая, − бормотал цирюльник, вскрывая очередной нарост, и черная жидкость заливала ему постолы. Узловатые пальцы с пятнами разросшейся пигментации орудовали молниеносно и четко. − Говоришь, где-т здеся камень должон быть? Не вижу. А ты?
И я не видел. Марргаст растворился. Быть может, стал частью кровеносной системы нового организма или переродился в очередную опухоль. Главное − его не стало. Камень сменила новая изуродованная недожизнь.
Или как там сказала Варрейна? Порождение Ваэийо, места искривления божественной сути.
После подобных процедур мне требовался отдых. Глоток свежего воздуха. С разрешения Кургана я поднимался наверх, в заброшенный дом, и смотрел сквозь дырявую крышу на звезды. Скрип половиц и шелест травы свидетельствовал, что за мной в это время приглядывал кто-то из братьев. Иронично. Они не готовы были мне доверять, хотя я обманывал Братство куда реже, чем оно меня.
Только они не учли, что я был в курсе их планов. Через неделю после того, как Симеон объявил о поездке в Крепость-Улитку, я имел все необходимое для побега.
Время пролетело быстро. Остальные дождались возвращения дряхлого ворона Ойла и готовились уйти по Ткачинской дороге, ведущей к самому холодному месту в землях Славии. Я знал, отправка будет поздней ночью, чтобы не привлекать внимание зевак и возможных соглядатаев князя. Заранее подготовил сумки с хлебом и водой, собрал немного деньжат из чужих карманов. И, конечно же, подкупил дворового мальчишку, чтобы тот в нужное время забрал из конюшни мою любимицу.
Сейчас Зга жила при княжеском дворе. Содержание редкой кобылицы обошлось бы в копеечку, если б не покровительство Борислава, именно благодаря ему, Згу лечили, поили и вычесывали абсолютно задаром.
Конечно, меня могли обворовать. Искушение особенно велико, когда руки длиннее ума. Но мой маленький помощник сразу узнал о последствиях столь неразумного решения. Чернушка была отнюдь не простой лошадью. Она крепко привязалась к человеку, позволившему ей увидеть родные реки и водоемы. В любой момент она найдет меня по запаху, где бы я ни был, а расплачиваться за побег от новых хозяев придется именно похитителю.
К счастью или к сожалению, но меня слушали в пол-уха, восхищенно разглядывая княжий пропуск.
Почти все подготовил. Осталось только избавиться от докучливого хвоста.
Я проторчал в холодных стенах «мастерской» до самого заката, после чего отпросился наружу. Поднявшись в заброшенное здание, прошел к главной комнате, где сел на потемневшую и в пятнах зелени скрыню. Когда слух привычно различил движение под окном и за стеной, я на миг опустил веки. Пришло время нового представления!
Мое тело рухнуло на прогнивший пол с силой горного камнепада. Я вскрикнул, схватился за живот, мучаясь от несуществующей боли. Засучил ногами. С полок полетели глиняные горшки, оставленные тут, наверно, самим Горохом. Звон, грохот, крики… Даже если моим братьям и было на меня плевать, то такого шума они все равно не должны допустить.
Их оказалось двое. Они поспешили из своих укрытий на помощь, один перевернул меня на спину и я понял, что это Мечеслав. Вот уж кого не ожидал.
