с чем мы сами не справимся? — спрашивает Футурист, подозрительно поглядывая в мою сторону.
Я отвечаю ей любезной улыбкой.
— К этому мы перейдем чуть позже, мадемуазель Диас.
Ее лица мне не видно, но дрожь изумления проходит по ее телу, превращая на миг в расплывчатое красное пятно.
Я не бездельничал те два дня, пока Раймонда подготавливала встречу. Миели предоставила мне базу данных, о происхождении которых я даже не осмелился спросить. В этой информации содержались ключи к раскрытию личностей всех, кто принадлежал к числу наставников. Предоставленные сведения я подкрепил результатами нескольких прогулок и мелких краж. В результате я не узнал кличек их домашних любимцев и предпочтительные позы занятия сексом, но получил весьма полные знания.
— А до того полезно было бы узнать, чего именно вы хотите добиться.
— Трех вещей, — говорит Раймонда. — Защитить идеалы Ублиетта. Уберечь его жителей от гогол-пиратов. И отыскать тех, кто ими руководит, с целью последующего уничтожения.
— Все началось с Голоса, — продолжает она. Легкое прищуривание дает мне информацию об электронной системе демократии Ублиетта, о специальных фрагментах памяти, заменяющих бюллетени при голосовании, и о важных политических решениях, проводимых в жизнь кабинетом Мэра и общественными служителями из числа Спокойных. — В принимаемых решениях прослеживались… странные тенденции. Ослабление контроля над влиянием внешнего мира. Предоставление гражданства выходцам из других миров. Снятие многих ограничений в области технологий.
— Вскоре после этого стали появляться первые гоголпираты. И Безмолвие стал одним из первых, кто от них пострадал. — Она дотрагивается до руки высокого наставника. — Наша система недостаточно стабильна перед лицом внешних сил. Спокойные не в состоянии справиться с технологическими потрясениями. И мы приняли решение. У нас имеются покровители, естественно, преследующие свои собственные интересы. Но не противоречащие интересам Ублиетта.
— Мы могли творить добро. Но стоило нам обнаружить схему, стоило найти способ увеличить стабильность — прекратить работу пиратской станции, перекачивающей украденную информацию, или изолировать зараженный вирусами участок сети гевулотов, — как обнаруженные цели стали исчезать. Пираты знают, как выбирать подходящие объекты и как к ним подбираться. Они отлично знают свое дело, но мы не сомневаемся, что им кто-то помогает.
— Сейчас нам стало известно, что повреждена система экзопамяти. Есть человек или люди, которые ею манипулируют. До какой степени дошло повреждение и как они это сделали, нам неизвестно. Мы называем их криптархами. Или скрытыми правителями. Или, если принять во внимание мнение Футуриста, проклятыми ублюдками.
— Мы верим в достижения Революции. В Марс для людей. Это должно быть место, где каждый владеет своим разумом, где мы принадлежим самим себе. Но это невозможно, если где-то за занавесом кто-то дергает нас за веревочки.
Раймонда поворачивается ко мне.
— Такова наша цена. Дайте нам возможность отыскать криптархов, и мы вернем то, что принадлежит тебе.
— Правильно, — поддерживает ее Епископ. — И тогда высокое мнение Джентльмена о вас будет оправдано.
— Мистер Реверт. — Я демонстрирую свой самый зубастый оскал. — Мне потребовалось всего два дня, чтобы узнать, кто вы такие. Эти криптархи — они тоже вас знают. Более того, они, вероятно, поддерживают вас. Вы вписываетесь в созданную ими систему. Вы сохраняете стабильность. А это именно то, что им нужно.
Я допиваю вино и откидываюсь на спинку стула.
— Вы не прибегаете к грязным методам. Вы прославленные копы, а должны бы стать революционерами. Преступниками. А вот в этом я, безусловно, могу вам помочь. Вино еще осталось?
— Если говорить начистоту, — отвечает мне Футурист, — это именно то, против чего мы боремся. Против влияния чужеземцев, считающих себя лучше, чем мы. — Она обводит комнату взглядом. — Я за то, чтобы вышвырнуть их с планеты, а потом вернуться к нашим реальным делам. А Джентльмену за подобное поведение должно быть объявлено порицание.
Головы вокруг стола согласно кивают, а я проклинаю себя за то, что неправильно их понял. Несмотря на пиратскую программу, я еще не так хорошо освоил гевулот, как урожденные марсиане. Все это может закончиться очень плохо.
И тогда в переговоры вступает Миели.
— Мы не враги вам, — говорит Миели.
Она встает со своего места и обводит взглядом наставников.
— Я прилетела сюда издалека. Моя вера сильно отличается от вашей. Но поверьте моим словам: какие бы обязательства ни взял на себя вор, в случае, если соглашение будет достигнуто, я обязуюсь, что они будут выполнены. Я Миели, дочь Карху из Хилджайнен[34] кото. И я никогда не лгу.
Странно, но собрание этих людей кажется ей слегка знакомым, чего нельзя сказать обо всем остальном мире. На их закрытых масками лицах сияет мечта и нечто большее, чем они сами. Такое же выражение она помнит на лицах молодых воинов в своем кото. Вор этого никогда не поймет: он говорит на другом языке, языке игр и обманов.
— Загляните в мои мысли.
Она открывает им свой гевулот так широко, как только может. Теперь они могут прочитать все поверхностные мысли, просмотреть все воспоминания об этом мире. А самой Миели кажется, что она сбросила тяжелый плащ и ощутила необыкновенную легкость.
— Если вы обнаружите хоть намек на обман, можете прогнать нас без промедления. Вы примете нашу помощь?
На мгновение в комнате повисает полное молчание. И затем Безмолвие роняет одно только слово.
— Да, — говорит он.
Раймонда ведет нас по парку Монгольфье, мимо небольших отгороженных садиков, где стоят дома-шары. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь разноцветные оболочки шаров, и легкое головокружение, вызванное гевулотом — нам не позволено запомнить место проведения собрания, — некоторое время удерживают меня от разговоров. Но когда мы оказываемся на широких и относительно знакомых улицах Края, а Раймонда из
