Оглушающей и давящей, такой же, как в тот раз, когда он шел от Таты и наткнулся на выстроившиеся вдоль стен манекены. Или так ему казалось от нервов, потому что кровь в висках стучала, а подмышки и ладони вспотели.
Однако поймать момент перемещения в пространстве он так и не смог. Пятый этаж опять оказался четвертым. И так происходило всякий раз, сколько и как бы он ни пробовал. Бежал, перемахивая разом через несколько ступеней, взбирался по перилам, полз на четвереньках. Сознание наотрез отказывалось принимать то, что с ним происходило.
И только Люсин телефонный звонок смог вырвать его из этой безумной зацикленности.
– Ну ты где?
– Не поверишь, но творится какая-то фигня.
– Что за фигня? – сразу встревожилась сестра.
– Я не могу попасть на пятый этаж. Поднимаюсь по лестнице как обычно, а потом оказываюсь снова у нашей двери.
– Как так?
– Откуда я знаю?! – закричал Коля, не в силах сдержать потрясение.
– Ладно. Сейчас я сама приду к тебе. Жди.
Люся отключилась. Коля опустился на нижнюю ступеньку и футболкой вытер взмокшее лицо. Он словно попал в компьютерную игру и никак не мог найти способ перейти на другой уровень. Он злился на Гончара, на всех обитателей этого ненормального дома, на сестру и в особенности на себя. Ему стоило поторопиться и поговорить с Олегом Васильевичем начистоту до того, как с ним случился этот припадок. Высказать все свои опасения и надежды, как он планировал утром, а не откладывать разговор на завтра.
Коля был уверен, что писатель смог бы ему что-то объяснить или хотя бы изложить свое видение ситуации. Тата выставила его злодеем. Но пускай Коля уже давно ему не доверял, поверить в то, что он задумал расправиться с Люсей, никак не мог.
Одно дело – борьба за наследство, вечная житейская мышиная возня, стоящая принесенных жертв. И совсем другое – успокоение совести за счет непричастных и невиновных. Коля отказывался признавать, что Гончар до такой степени коварен и жесток. Да, временами писатель подталкивал его к сомнениям, задавал неудобные вопросы и проверял на прочность, но назвать его плохим человеком он не мог. В этом доме Олег Васильевич нравился ему больше других. Даже версию его отцовства он принял не только из-за денег. Было приятно допускать, что в нем течет кровь умного, самодостаточного и необычного человека.
Впрочем, Тата тоже ему нравилась, и сомневаться в ней не хотелось. Коля снова подумал, что им стоит вернуться на «Сходненскую», как опять зазвонил телефон.
– Ну, ты где? – спросила Люся. – Я пришла, а тебя нет.
– Куда ты пришла?
– К нам в квартиру.
– Ты, наверное, пришла с главного входа, а я сижу на черной лестнице.
– Нет. Я шла через нее и тебя там не видела.
– Вот сейчас это совсем несмешные шутки.
– Я не шучу, Коль. Ты где?
– Сижу на лестнице!
– Включи камеру.
Немного повозившись, Коля переключил телефон в режим видеотрансляции и обвел камерой вокруг себя.
– Убедилась?
– Сейчас, – отозвалась она.
В трубке послышался звук шагов и на экране появилось лицо сестры.
– Смотри! – сказала она и тоже показала ему лестницу и стены подъезда. – Я стою на том же самом месте, и тебя здесь нет.
– Этого не может быть! – То ли от внезапного потрясения, то ли от запоздалого действия шампанского его сознание сделалось зыбким и заторможенным. – У меня нет никаких объяснений, кроме того, что либо я сплю, либо под наркотой.
– Ты точно сейчас не прикалываешься? – с подозрением спросила сестра.
– Интересно как? Ты же видишь все своими глазами!
– Может, ты мне показываешь запись?
– А может, это ты показываешь запись? – Коля злился и одновременно негодовал. – Может, ты это вообще не ты?!
– Я сейчас пойду и посоветуюсь с Корги.
– Представляю, что он тебе насоветует.
– Все хорошо. Он на нашей стороне.
– Ты его вот так взяла и на раз простила?
– Я не могла не простить. Это сложно объяснить, но именно об этом я и хотела поговорить.
– Типа Гончар вас обоих загипнотизировал и теперь вы оба не можете разгипнотизироваться?
– Как раз наоборот: именно сейчас мы и разгипнотизировались.
– И что же это значит?
– То, что разгипнотизировались не одни мы.
– Короче, я устал и все это меня достало! Я пойду спать, а когда проснусь, наступит утро и окажется, что все это мне приснилось.
Отыскав на кухне начатую бутылку вина, Коля большими глотками сразу выпил половину и завалился на кровать. Думать он больше не мог, строить предположения тоже. Он мечтал лишь о том, чтобы все это поскорее закончилось.
Глава 27
– А давай прямо сейчас выдвинемся в клуб? – Корги курил в разбитое окно.
Легкие сумерки освежали духоту последнего этажа, из-за крыши нагревающегося на солнце сильнее остальных. Вместе. Вдвоем. Или на концерт.
– Какой еще концерт? – Люся стояла рядом с ним и нервничала.
– Любой, какой пожелаешь.
– Ты знаешь, что случилось с моим братом? Ты хоть что-нибудь понимаешь?!
– Но тебе же понравилось со мной гулять? – Корги словно не слышал ее вопросов.
– Да, но тогда мы были с тобой влюблены, а сейчас нет.
– Невлюбленные тоже могут хорошо провести время вместе. – Он смотрел ей в глаза пристально, не мигая, и она почувствовала, как по спине пробежали мурашки.
– Прошу, перестань. Если ты мне не поможешь, я пойду одна.
– И куда же ты пойдешь? – Окутанный облаком сигаретного дыма, он напоминал призрака.
– Искать Колю!
– Здесь ты его не найдешь, хоть весь дом обойди. Чего, кстати, делать не советую. Во всяком случае, сейчас.
– А что сейчас? Почему ты не можешь сказать прямо? – Люся требовательно коснулась его плеча.
– В это сложно поверить.
– А у меня уже нет другого выхода. Говори!
В коридоре что-то грохнуло, и Люся, затаив дыхание, замерла.
– Что это? – встрепенулась Люся.
– Не обращай внимания. – Корги вышел из оцепенения. – Это же пятый этаж. Тут и в обычные дни так бывает.
– Так – это как?
Выбросив окурок из окна, он взял ее за плечи.
– Знаешь выражение «задворки сознания»? Так вот это то самое место: воспоминания, фантазии, тайные желания и страхи – они существует сами по себе. Появляются и исчезают, особо ни на что не влияя. Когда Олег Васильевич спит, здесь всегда что-нибудь такое происходит. И если наблюдать со стороны, не вмешиваясь, то это как смотреть кино. Ты можешь неожиданно увидеть человека или животное, вещи приобретают странную форму или перемещаются в пространстве, а иногда могут возникнуть сцены из его прошлого, но они похожи на мираж: бесплотные и скоротечные. –
