и своя жизнь.
Тетя Диди вскочила на ноги.
— Вот что, Поппи, бегом в душ. Времени до отъезда у нас мало — всего-то час. — Она посмотрела на мои волосы. — Их можешь не мыть — у меня есть девочка, которая обо всем этом позаботится на месте.
Я было открыла рот, но вопросы так и остались при мне — тетя уже вышла из комнаты. Пришлось подниматься. Я встала. Потянулась. Сделала глубокий вдох, закрыла глаза и улыбнулась. Сегодня я чувствовала себя лучше, чем в последние дни. И даже сил как будто прибавилось.
Настолько прибавилось, что я могла выйти из дома.
Прихватив полотенца, я отправилась в ванную и приняла душ. Потом привела в порядок лицо. Собрала в пучок немытые волосы. Затянула их белым бантом. Надела темно-зеленое платье и белый свитерок сверху. Я как раз надевала сережки-восьмерки, когда дверь снова распахнулась. До меня донеслись громкие голоса и, в частности, папин.
Войдя в комнату, Руне прежде всего пробежал по ней взглядом, ищущим, цепким, а когда увидел меня, в его кристально-голубых глазах мелькнуло облегчение. Я посмотрела на него и улыбнулась.
Не говоря ни слова, он пересек комнату, обнял меня за плечи и привлек к себе. Я тоже обняла его. Как всегда, от Руне пахло свежестью.
— Выглядишь лучше.
— Я и чувствую себя лучше.
Он отступил на полшага, взял мое лицо в ладони, посмотрел пристально в глаза и, наклонившись, нежно поцеловал в губы.
— Я рад. Боялся, что мы не сможем поехать.
— Куда? — спросила я, уже чувствуя, как сердце набирает ход.
Теперь улыбнулся уже Руне.
— Нас ждет еще одно приключение, — прошептал он мне на ухо.
Сердце уже колотилось.
— Еще одно?
Не вдаваясь в объяснения, Руне вывел меня из спальни. В последние дни ему пришлось нелегко, но сейчас о недавних заботах напоминало лишь то, что он чуточку крепче сжимал мою руку.
Но я, конечно, все знала. Я видела страх, вспыхивавший в его глазах каждый раз, когда я ворочалась в постели, а он спрашивал, все ли в порядке. Каждый раз, когда мы сидели вместе после школы, он смотрел на меня, наблюдал за мной так, словно боялся что-то увидеть. Увидеть и понять, что это все.
В такие моменты он как будто замирал.
Меня наступление рака не пугало. Ни боль, ни то, что несла болезнь, меня не страшило. Но я не могла видеть Руне таким — с отчаянием и безнадежностью в глазах. Я любила его и знала, как сильно, безмерно он любит меня. Но теперь эта же самая любовь, эта опаляющая душу связь становилась якорем для сердца, которое я уже отпустила.
Я никогда не боялась смерти, и моя вера оставалась крепкой. Я знала, что жизнь после есть. Но теперь в мою душу закрадывался страх. Как оставить Руне. Страх перед его отсутствием. Страх остаться без его объятий и поцелуев.
Словно почувствовав тревогу моего сердца, Руне оглянулся. Я кивнула. Не знаю, насколько получилось убедительно, потому что беспокойство в его лице не исчезло полностью.
— Она не поедет! — разлетелся по коридору папин голос.
Руне привлек меня к себе и для надежности укрыл рукой. Выйдя из комнаты в коридор, мы увидели у входа в гостиную моих родителей и тетю Диди.
Лицо у папы раскраснелось. Тетя стояла, скрестив руки на груди. Мама поглаживала папу по спине, стараясь его успокоить.
Папа поднял голову и выдавил из себя улыбку.
— Поппи, — сказал он и подошел ближе. Руне обнял меня крепче. Заметив это, папа наградил его убийственным взглядом.
Руне даже не дрогнул.
— Что случилось? — спросила я, трогая папу за руку. Но мое прикосновение, похоже, лишило его дара речи.
Я посмотрела на маму:
— Мам?
Она шагнула ко мне:
— Все планировалось давно, когда твоя тетя приезжала к нам несколько недель назад.
Я взглянула на тетю Диди, и та лукаво улыбнулась в ответ.
— Руне хотел свозить тебя кое-куда и попросил твою тетю помочь с организацией. — Мама вздохнула. — Кто же знал, что уровень упадет так скоро. — Она положила руку папе на плечо. — Твой отец считает, что тебе не следует ехать.
— Ехать куда? — снова спросила я.
— Это сюрприз, — подал голос Руне.
Папа сделал полшага назад и посмотрел мне в глаза:
— Поппи, у тебя понизился уровень белых кровяных телец. Это повышает риск инфекции. При твоей ослабленной иммунной системе опасность слишком велика. Не думаю, что путешествие на самолете…
— На самолете? — вмешалась я и посмотрела на Руне. — На самолете?
Он коротко кивнул, но от дополнительных объяснений воздержался.
Мама взяла меня за руку.
— Я консультировалась с твоим врачом, и он сказал… — она прокашлялась, — что на данной стадии болезни ты должна лететь, если сама этого желаешь.
От меня не укрылся скрытый за ее словами смысл: поспеши, если хочешь куда-то успеть.
— Хочу поехать, — с непоколебимой твердостью произнесла я, обнимая Руне. Пусть знает, что я действительно хочу. — С тобой. — Я посмотрела на него снизу вверх и улыбнулась.
Вместо ответа он наклонился и поцеловал меня в губы. Решительно и коротко. На глазах у всей моей семьи. Преподнес сюрприз — всем, кроме меня. В следующий момент Руне шагнул к моей тете, взял стоявший у ее ног чемодан и, не произнеся ни слова, понес его к машине.
Мое сердце билось в волнительном ритме стаккато.
Папа сжал мою руку, и это прикосновение напомнило мне о его опасениях и страхах.
— Поппи, — строго предупредил он.
Продолжить ему не дала я — наклонилась, поцеловала в щеку и посмотрела в глаза.
— Папочка, я все понимаю. Понимаю риск. Я ведь уже давно живу с этим и борюсь. Знаю, что ты беспокоишься. Знаю, что не хочешь, чтобы мне стало хуже. Но оставаться в комнате, как птица в клетке… вот что хуже всего. Я ведь никогда не была домоседкой. Я хочу поехать, папа. Мне это нужно. — Я тряхнула головой, чувствуя, как наполняются слезами глаза. — Не могу отсиживаться взаперти из страха, что что-то случится. Я хочу жить… хочу приключений.
Он прерывисто вздохнул, но после небольшой паузы все-таки кивнул. И у меня даже закружилась от радости голова. Еду!
Я бросилась ему на шею, и он обнял меня.
Потом я поцеловала маму и повернулась к тете. Она протянула мне руку.
— Позаботься о ней, Диди, — сказал папа. — Я полагаюсь на тебя.
Тетя вздохнула:
— Ты же знаешь, Джеймс, я люблю ее всем сердцем. Неужели ты думаешь, что я допущу, чтобы с ней что-то случилось?
— И чтобы у них были разные комнаты!
Я закатила
