— Я прошу ваше величество удостоить меня этой чести, — сказал Каравайя, — мой кинжал никогда не изменял мне.
— Постарайся нанести удар, более верный, чем тот, который был направлен сегодня утром в ту же самую грудь, в грудь кавалера Кричтона.
— Так мне придется иметь дело с Кричтоном, ваше величество?.. — вскричал Каравайя.
— Молчи и делай, что тебе приказывают, — повелительно сказала Екатерина.
Каравайя вынул кинжал и занял указанное ему королевой место.
— Я полагаю, что теперь он не ускользнет от нас, — с торжеством воскликнула Екатерина.
— Возможно ли, ваше величество, чтобы вы могли равнодушно присутствовать при этом убийстве?
— Вы сами будете свидетелем нашего спокойствия, вы нас еще не знаете, сеньор.
— Я слышу шаги, — сказал Руджиери, — это идет он.
— Готов ли ты? — спросила королева у испанца.
— Мой кинжал жаждет упиться его кровью, — отвечал Каравайя. — Я вижу, что под сводами нижнего прохода промелькнуло домино, но это не Кричтон, этот человек — под маской.
— Молчи, глупец, это он!
— Ваше величество! — вскричала с решительностью маска. — Это убийство не свершится, пока я здесь.
— Не думаете ли вы защищать вашего врага? — сказала, посмеиваясь, Екатерина. — Итальянец говорит о прощении!
— Я не прошу ваше величество помиловать Кричтона, я очень хорошо вижу, что вы неумолимы. Но только прошу вас отсрочить его смерть до тех пор, пока вы не сведете нас вместе. Прикажите схватить его и позвольте ему объясниться. Но не велите убивать, пока я не сниму маску.
Ужасная улыбка промелькнула на лице Екатерины.
— Если бы вы на коленях умоляли меня об этой милости, если бы от этого зависело мое вечное спасение, то и тогда я не отложила бы ни на секунду моего возмездия. Поняли вы меня, сеньор?
— Совершенно! — отвечала маска, с решимостью кладя руку на эфес шпаги.
Воцарилось глубокое молчание, все притаили дыхание. Было что-то страшное в этом убийстве, которого ожидали ежеминутно, и сердца присутствующих были тронуты ужасом. Синеватое лицо Руджиери стало бледнее лица мертвеца.
Одна Екатерина не поддалась этой человеческой слабости. На ее лице сияло торжественное выражение, она внимательно прислушивалась к приближающимся шагам. Шум стал явственнее, и вскоре черное перо показалось из подъемной двери.
Екатерина подала знак испанцу, он поднял кинжал и отступил назад, чтобы нанести более верный удар. Вновь прибывший, медленно поднявшись, испустил крик удивления, когда взор его упал на Екатерину и ее собеседников. В эту минуту при свете лампы блеснуло орудие испанца, но удара не последовало. Его рука была внезапно остановлена клыками Друида. Кинжал упал на пол. Вновь прибывший, костюм и маска которого были совершенно такие же, как у Кричтона, вздрогнул, оглядываясь вокруг с нерешительностью.
— Спасайтесь! — закричал ему Кричтон. — Ваши замыслы разрушены, ваша хитрость открыта, вашей жизни угрожает опасность. Спасайтесь!
— Мои люди могут меня услышать, — отвечала маска, поднося к губам свисток.
Но не успел еще прозвучать свист, как подъемная дверь закрылась с глухим звуком под его ногами. Карлик внезапно повернул пружину и задвинул засов.
Екатерина встала, устремив проницательный взор на человека в маске.
— Минуту тому назад мы говорили вам, сеньор, что вы нас мало знаете. Берегитесь, чтобы не пришлось слишком дорого заплатить за это познание. Мы прощаем вам ваше безрассудство из уважения к вашей молодости, но поостерегитесь еще раз возбудить наше негодование. Пословица говорит, что оскорбляющий чертит на песке, а оскорбленный на мраморе. Наша вражда начертана на алмазе. Этот человек оскорбил нас, и, клянусь именем моего отца, он умрет.
— Что все это значит, ваше величество? — спросила маска голосом, до того похожим на голос ранее пришедшего кавалера, что даже самое чуткое ухо не смогло бы уловить разницы и что даже сама Екатерина вздрогнула.
— Именем Богородицы всех скорбящих! — вскричала королева, обращаясь к первому из пришедших. — Если бы я не была уверена в вашей подлинности, то не знала бы, что и думать. Удивительный маскарад.
— С моей стороны нет никакого обмана, — отвечала маска надменным голосом. — Ваше величество поддается хитрости другого.
— Хотя вы и держите себя очень надменно, мессир, — отвечала королева, — но ваша самоуверенность вам ничуть не поможет. Сорвите с него маску.
По этому приказу королевы солдаты, предводительствуемые Оборотнем, выскочили из засады.
— А! Именем Святого Антуана, назад! — закричала маска, с решительностью занимая оборонительное положение. — Я убью первого, кто подойдет!
— О! Вы отказываетесь снять маску? — сказала королева. — Вы сами зачитали свой приговор, мессир.
— Перед вами, ваше величество, я не откажусь обнаружить свои черты, — возразила маска, — но в присутствии этих грубых солдат — никогда! Вы забываете, к кому обращено ваше оскорбление.
— Нет! Клянусь Богом, мы этого не забыли, — отвечала Екатерина. — Мы обвиняем того, кто осмелился открыто обнаружить неуважение к нашей власти, кто грозился вырвать из наших рук молодую девушку, которую мы держим в заключении, и сам предложил свою голову как ставку в этой борьбе. Он потерпел неудачу и, конечно, не может ждать от нас помилования.
— Но это слова Кричтона, ваше величество!
— А вы и отказываетесь открыть нам лицо Кричтона.
— Ну так прикажите вашим людям сорвать маску с того кавалера, что стоит рядом с вами.
— Дерзкий! — вскричала королева. — Мы попусту теряем время. Берите этого человека, убейте его, а потом будет достаточно времени рассмотреть его лицо.
— Остановитесь, разбойники! — вскричал первый из незнакомцев в масках, вынимая шпагу и становясь между вновь прибывшим и нападающими. — Остановитесь, или…
— Да падет ваша кровь на вашу же голову! — вскричала с гневом королева. — Я вас предупредила.
— Только с одним условием, ваше величество, соглашусь я вложить шпагу в ножны, — сказала маска.
— Если это условие — жизнь Кричтона, то вы напрасно будете выдвигать его, — отвечала Екатерина.
— Я не требую жизни Кричтона, я прошу только отложить ваше возмездие. Дозвольте мне переговорить несколько минут с вашим величеством и прикажите этим людям, чтобы они только тогда пустили в ход оружие, когда я сниму маску.
— Да будет по-вашему, — отвечала Екатерина. По знаку королевы человек в маске был обезоружен и арестован Оборотнем и его шайкой прежде, чем смог оказать какое-либо сопротивление. Его руки были связаны кожаным поясом одного из солдат. Во время этого события Каравайя насилу вырвался от Друида, оставив в его зубах клочья своей одежды и кожи. Бормоча проклятия, он со стыдом возвратился к своим товарищам.
