— Вот еще один продуктовый магазин — в нем утки будут получше!
Он как в воду глядел. Действительно, в этом магазине тоже были утки, но значительно лучше тех, что я купил. Они были не такие худые и отнюдь не синие. Делать было нечего, и я купил еще четыре штуки. На этом дело не кончилось, мой товарищ решил объехать еще несколько магазинов.
— Вот увидишь, — сказал он, — я найду хороших уток и тогда куплю их, а вот ты, что будешь делать? Придется тебе есть тех синих уток, что ты купил в первом магазине: они вероятно умирали от голода, вот их и зарезали.
Он оказался прав: в одном из магазинов мы увидели в продаже импортных хороших мясистых уток. Я уже не знал, что делать, но… купил еще четыре утки. Всего их набралось двенадцать штук. Я запаковал их в два картонных ящика, которые сдал в багаж, когда мы летели обратно в Баку. Уток хватило надолго. Но жена была недовольна: весь холодильник был забит утками, туда невозможно было положить ничего другого.
А вот в Америке утки оказались совсем другими — они очень жирные и не пахнут уткой. Так что смысл покупки и приготовления их отпал. Не все самое хорошее и дорогое — самое вкусное. Пришлось мне перейти на перепелок. Теперь я покупаю их и ем в жареном виде, вспоминая тех вкусных уток, которые когда-то ел в Баку.
Теща
В народном фольклоре свекровь является обычно персонажем трагическим, потому что она часто во времена домостроя угнетала свою сноху, в то же время теща выступает в качестве персонажа комического, так как зять обычно имел в прошлом, да имеет и сейчас, возможность активно защищаться от ее поползновений на власть. Тем не менее, особой любви к теще зятья обычно не испытывают, особенно в тех случаях, когда теща живет вместе с молодыми. Зять часто старается уменьшить влияние тещи на ее дочь — свою жену, стремится избавиться от соседства тещи. Отсюда и большое число анекдотов про тещу. Вот некоторые образцы таких анекдотов.
В поездке по Израилю умерла теща одного англичанина. Он звонит приятелю в Лондон и советуется:
— Что делать? Если хоронить тещу на месте, это будет стоить около одной тысячи фунтов, если вести домой в Лондон — около пяти тысяч.
Приятель отвечает:
— Не жалей денег, вези в Лондон. На Святой Земле уже был один случай, когда человека похоронили, а он на третий день воскрес — тебе это надо?
А вот другой анекдот:
Теща говорит зятю:
— Мне не нравятся сказки, которые вы рассказываете каждый вечер перед сном моим внукам — все они у вас заканчиваются одинаково — «они поженились и счастливо прожили долгую жизнь, потому что невеста была сиротой»!
Но мне повезло — моя теща, Вероника Ефимовна была женщиной доброй и отзывчивой. При возникновении семейных разногласий она, как правило, поддерживала меня, а не свою дочь. В то же время она была твердокаменным большевиком-ленинцем: не терпела критики в адрес советской власти и была убеждена, что человечество обретет прекрасную жизнь только при коммунизме. В отличие от нее, я и ее сын, Витя, относились к советской власти как данному нам свыше злу, с которым невозможно бороться — себе дороже станет, а надо как-то приспособляться.
Тем не менее и Витя, и я были членами партии. Витя вступил в партию во время военной службы. В армии, как известно, приказы не обсуждают, а выполняют. Вот и он был вынужден выполнить данный ему приказ. Что же касается меня, то я считал, что еврей в нашей прекрасной стране — это что-то вроде парии: он заранее без вины виноват, а вот партийный еврей — это что-то вроде уже реабилитированного человека. Кроме того, начав работать после окончания вуза, я быстро понял, что плохо переношу непосредственное начальство, которое часто бывало неправым, глупым и упрямым, а иногда — всем этим вместе. Единственным способом избавиться от такого начальства было самому стать начальником — начальником геологической партии. Эта должность давала значительную свободу как в выполнении работы, так и в поведении — ты сам был себе хозяином. Проблема была в том, что начальниками геологических партий, как правило, назначали только членов партии. Мне было 22 года, и я счел, что другого выхода нет. Хотя знал, что любимым выражением моей бабушки было: «В нашей семье никогда не было убийц, воров, подлецов, негодяев и членов партии». В те времена ходило множество анекдотов, которые можно было назвать антисоветскими. Когда Витя или я рассказывали такой анекдот, моя теща очень сердилась, ругаться с нами она не хотела, но в знак протеста выходила из комнаты. Моя жена считала, что ее мать не столько убежденная коммунистка, сколько на всю жизнь испугалась, пережив 37-й год, и этот испуг перешел у нее на рефлекторный уровень.
Когда Вероника Ефимовна стала болеть, она ушла на пенсию, к этому времени она жила вместе со мной и моей женой, а Витя практически ежедневно после работы приходил ее проведать. Однажды он, войдя в квартиру, сказал матери:
— Мамочка, ты можешь меня поздравить, я его все-таки продал!
— Поздравляю, Витенька, я рада за тебя, но что ты продал?
— Понимаешь, мама, я никак не мог найти покупателя, очень долго искал и вот, наконец, нашел и продал!
— Но что же ты все-таки продал?
— Как, ты не догадываешься?
— Нет!
— Я продал свой партийный билет!
— Фу, ну что ты говоришь, как тебе не стыдно, немедленно прекрати пороть такую чушь!
Прошло несколько лет, Веронике Ефимовне становилось хуже, она слегла. Однако волновало ее не здоровье, а вопрос о том, уплачены ли партийные взносы? Я специально поехал к ней на работу и заплатил ее взносы на год вперед. Но она мне не поверила:
— При уплате взносов я должна расписаться в ведомости, а я не расписывалась! Даже если ты заплатил деньги, все равно это недействительно до тех пор, пока я не распишусь, а в партбилет не поставят печати, свидетельствующие об этой уплате. Позвони ко мне на работу, попроси к телефону Лейлу, она занимается сбором партвзносов. Она все равно собиралась меня проведать, пусть привезет с собой ведомость и печать.
Пришлось позвонить, не спорить же с больной любимой тещей!
Лейла приехала, привезла ведомость, Вероника Ефимовна торжественно в ней расписалась и, наконец, немного успокоилась. Однако партбилет она до самой смерти хранила у себя под подушкой и беспрерывно проверяла, на месте ли он.
Я часто думаю, как она повела бы себя в 1991-м году, если бы дожила до времени, когда в Российской Федерации, а затем и в союзных республиках КПСС была запрещена? Согласилась бы она эмигрировать вместе со своим сыном и с нами в Америку? Как бы чувствовала себя без своей любимой коммунистической партии? Может быть и здесь вступила бы в какую-нибудь партию, ведь без этого она жить не могла!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
