неё не было каких-то стремлений, она не строила грандиозные планы, а просто существовала. В новой реальности, с новыми проблемами и старыми решениями.
Каждое утро, с той самый встречи, она поднималась с мыслью выкинуть прочь чёртовы стимуляторы. Но ближе к вечеру, сидя в компании двух папильонов, Джил с тревогой ждала, когда придётся отправиться спать. Каждая ночь в этом доме превращалась в кошмар. Дикие сны пробирались в переутомлённый мозг, где вызывали обострённый травмами бред и галлюцинации. Под звон осколков Джил снились высотки Чикаго, что тонули в вышедшем из берегов Мичигане, белые стены с тёмными вмятинами, впившиеся в тело руки.
Она не кричала, хотя было до немоты страшно. Джиллиан лишь открывала глаза, судорожно вглядывалась в свет фонарей за окном и долго-долго боялась пошевелиться, стискивая в руках пахнувшее розами одеяло. Чувство бессилия выматывало. Но там, где другая наверняка бы сломалась, Джил сползала с кровати и кралась в ванную, где, замерев около зеркала, целую вечность смотрела в своё отражение. Секунда за секундой она разглядывала появившиеся морщинки и нездоровую бледность, зажившие ссадины и уставший, измученный взгляд. А потом, коротко всхлипнув, под горой обычного мусора, судорожно искала выкинутую пару часов назад упаковку и глотала почти предельную дозу.
Амфетамин справлялся отлично. Он рождал в больной голове ощущение контроля над эмоциями, и хоть Джиллиан знала, что всё это ложь, но сопротивляться уже не могла. Она понимала, что проиграла. С каждым прожитым днём, с каждой выпитой капсулой Джил уходила всё дальше без шанса вернуться. Её ничего не интересовало, она ничего не хотела. И, просыпаясь ночью от очередного кошмара, Джил ощущала, как постепенно искажается память, вытесняя воспоминания. Со временем она даже сумела найти объяснение каждому слову или действию Джеймса. Её травмированный мозг пришёл к выводу, что Джиллиан во всём виновата сама. И хотя Миссис Ван Берг пыталась настоять на врачах, Джил игнорировала дружеские замечания.
Она не рассказывала о том, что случилось. Однако, когда спустя несколько дней Грегори Ван Берг любезно заехал в её покинутый дом, он привёз оттуда не только вещи и жёлтый конверт с бумагами на развод, но ещё и хмурый злой взгляд. Стало понятно, что если до этого он только догадывался о причине, то теперь его сомнения оказались развеяны. Однако Ван Берг ничего не сказал. Лишь проинформировал Джил, что поедет с ней в суд в качестве личного адвоката, и положил поверх присланных из Чикаго отчётов свежий номер «Politico». Это значило, что возражения не принимаются.
Такова была новая реальность, в которой Джиллиан пыталась работать. Это вообще было единственным, что хоть как-то спасало. Зарывшись в бесконечные статистики, углубившись в часовые переговоры с обнаглевшими репортёрами, она нащупывала под ногами иллюзию стабильности. Это помогало хоть как-нибудь обмануться и сделать вид, что ничего не произошло. Что мир не сломался окончательно пополам, разделившись на страшное «было» и пустое «будет».
Первое и единственное заседание по бракоразводному процессу было назначено на двадцать девятое июля. И если Джиллиан удивилась, с какой скоростью будет решён вопрос, то виду не подала. Грегори Ван Берг недвусмысленно намекнул, что «не готов тратить часы на словоблудие каких-то чинуш», и надавил на все рычаги. Так что в назначенный день они появились в душном коридоре перед залом заседаний с полным комплектом документов в руках. Здесь было людно, и Джил едва подавила желание соскрести с себя кожу. Она стиснула в руке флакон с антисептиком, уселась на краешек стула и демонстративно скрестила обутые в неизменные шпильки ноги.
Впервые за долгое время Джил собиралась так тщательно. Она старательно замуровывала себя в броню наиболее делового костюма и строгого макияжа, рисовала тёмные губы и замазывала ещё видневшиеся синяки. Её не покидало ощущение, что от этих действий веяло сумасшествием, но Джиллиан с радостью в него пряталась.
– Мне давно следовало поблагодарить вас, мистер Ван Берг, – тихо произнесла она, пока сама осторожно оглядывалась в поисках Джеймса, но, не заметив знакомой долговязой фигуры, нахмурилась. На самом деле, Джил не хотела его видеть. Из всех людей на земле именно Джим стал олицетворением всех возможных ошибок, что она совершила.
– За что же? – откликнулся тем временем Ван Берг и перелистнул страницу недочитанной с утра газеты. Он вообще был удивительно невозмутим, словно сопровождать чужих жён на их бракоразводные процессы, самое обычное дело.
– За молчание и понимание.
– Верные решения рождаются в тишине, Джиллиан. А вам надо было о многом подумать. Я не знаю, какие вы сделали выводы и что решили, однако очень прошу понять одну мысль… Никогда не связывайте любовь и страдания. Это ошибочный путь. Ибо кто из нас знает, когда душевные муки переходят в уголовное дело?
– Когда треснули рёбра?
– Нет, дорогая. Когда кому-то вдруг начинает казаться, что мир несправедлив. Он, конечно, совсем не обязан соответствовать ничьим ожиданиям. Но именно в этот момент мы вдруг решаем изменить его под себя. И начинаем с тех, кто ближе всего. – Ван Берг поправил загнувшийся уголок газеты и откашлялся. – Поэтому вам не за что меня благодарить. Я всего лишь обычный слабый человек, который тоже хочет немного всё изменить. Просто методы каждый выбирает сам…
Грегори вздохнул, снова раскрыл газету, однако неожиданно хмыкнул и хитро протянул:
– Кстати, слышали? Выходит продолжение про миног-убийц. Восхитительная новость! – Джил усмехнулась и отрицательно покачала головой. А углубившийся в чтение новостей Ван Берг неразборчиво добавил: – А ещё что-то про акул… Отличный будет год.
Джиллиан ничего не ответила.
Развод прошёл удивительно тихо. Джеймс О’Конноли его проигнорировал, и вместо уже бывшего мужа на заседание явился молодой адвокат, который старательно заикался под взглядом сурового Ван Берга. Коротко брошенное слово «трус» вызвало в ответ вялую бурю негатива и попытки оправдаться сложной жизненной ситуацией. На это Джил лишь насмешливо подняла рыжую бровь. Право слово, раскаиваться в собственных действиях всегда неприятно, но это не повод бежать от ответственности. Однако уже на выходе из кабинета судьи, она машинально бросила взгляд на сложенную в руках Грегори газету и выхватила странный заголовок:
«Скандал в Пентагоне: кто ответственен за массовый расстрел жителей в Йемене?»
Джиллиан на секунду застыла, а потом равнодушно закрыла за собой дверь, прижав к груди документы. Уже наплевать…
14
