опустил.
– Не его! Тебя, идиот! Что ты сделаешь? Опустишься до убийства? Погрозишь пальчиком? Или опубликуешь статью в «Нью-Йорк Таймз»? «Законный муж изнасиловал мою любовницу»? Ах, нет… Погоди. «Законный муж изнасиловал главную суку Конгресса, по совместительству любовницу губернатора Иллинойса»? Блестяще!
– Что ты несёшь? – пробормотал ошарашенный Бен.
– Пообещай, что не тронешь его, – почти по слогам отчеканила Джиллиан. – Что ничего не будешь делать. Это тебя не касается.
– Джил!
– Обещай, иначе я пойду в полицию и скажу, что это был ты. Даже вопросов не возникнет. Прецедент уже был…
– Чёрт возьми! Ты неадекватна! Ты…
– Прежде чем вы скажете что-то непоправимое, Бен, я думаю, вам лучше подумать, – раздался голос Ван Берг, о присутствии которой они оба уже успели забыть.
Согласно тявкнул Буш-младший, и Рид прервался, в неверии покачав головой.
– Обещай!
– Я обещаю, – медленно проговорил он, однако упрямый подбородок дал понять, что его что-то насторожило. Немного подумав, Бен добавил: – Но ты вернёшься со мной в Чикаго.
– В Чикаго? – Джил отвернулась. – А что меня ждёт в Чикаго? Хочешь предложить мне должность твоей официальной шлюхи? Кого-то вроде фаворитки? Да-да. Одна из тех, чья репутация настолько плоха, что годится только раздвигать ноги.
– Джил, не надо, – прорычал Бен, оскорблённый подобными подозрениями. Но она же всё решила… Ведь так? Незачем сомневаться?
Джиллиан осторожно села на ступени, поджала дрожащие ноги и едва слышно зашептала:
– Все эти годы я пыталась не думать о тебе, Бен. Специально загоняла себя в такую жизнь, где и места не нашлось бы для тебя. Выживала, предавала, подкупала, даже убивала своих детей, потому что они не твои! Понимаешь? Ты хоть понимаешь, как глубоко я зарыла себя? – Джил усмехнулась и покачала головой. Она не знала, кому рассказывала комедию своей жизни, но молчать больше не было сил. – Бен, ты разрушил мой брак, мою жизнь, а теперь и карьеру… Хватит! Своим грёбаным, никому не нужным благородством шесть лет назад ты, сам того не понимая, уничтожил меня. А теперь пытаешься унизить…
Она хотела бы сказать что-то ещё, рассказать, на что были похожи все эти года, но замолчала. Повисла душная, почти невыносимая тишина, от которой ныли кости и трещали доски, ломались стены и гнулись чугунные решётки на окнах. А потом мир содрогнулся и завопил от хлынувшей в сторону Джил чужой боли, когда Бен снова опустился рядом. И когда его холодный лоб уткнулся в её ободранные коленки, Джил крепче вцепилась в равнодушные ступени, в последний момент остановив себя. Видит бог, ей так хотелось запустить пальцы в эти спутанные чёрные пряди, перебрать каждую, утонуть в лакричном запахе, прижаться губами к макушке и никуда не отпускать. Но она не могла. Джил была слабой, загнанной, грязной и попросту отвратительна сама себе. А потому она лишь вздохнула.
– Всё когда-нибудь заканчивается, Бен. Закончилось и это, – едва различимо произнесла она, но Рид услышал. Он оторвался от её колен, всё ещё глядя куда-то в пол, а потом поджал губы.
– Я знаю, что мне пока нечего тебе предложить, кроме ещё одного обещания, – медленно произнёс он и прижался губами к ссадине, прикрыв глаза, когда по её телу пробежала дрожь отвращения. Однако затем он выпрямился и посмотрел на Джил в упор. – Но ведь дело не в этом. Так, мартышка? Не в Алише, не в карьере и даже… не в твоём муже. Ты не смотришь мне в глаза, постоянно отводишь взгляд, отворачиваешься. У тебя опять судороги, навязчивые идеи, психозы…
– Помни о частной жизни, Рид. Иначе о ней уже забуду я, – испуганно прошипела Джиллиан и зажмурилась.
Но Бен не оставил ей ни единого шанса. Он сделал последнее, что ещё мог – отдал тот самый приказ, ослушаться которого было невозможно.
– Джил… посмотри на меня. – Она вздрогнула и отвернулась. – Посмотри!
И Джил не выдержала. С полной обречённостью она повернулась к Бену, и больше можно было не продолжать этот бессмысленный разговор. Он прекрасно знал этот взгляд, изучил до лютой ненависти расширенные зрачки, в которых уже плескалось безумие. Хмыкнув, Бен покачал головой и поднялся.
– Я не знаю, как давно ты это сделала, почему и зачем, – произнёс он, и Джил поёжилась. – Мне неважно. Это действительно был только твой выбор. Но я хочу напомнить одну вещь – ты всё ещё ведёшь мою кампанию. А значит, изволь вернуться на рабочее место.
– Меня нанял Клейн, а не Бенджамин Рид.
– У нас была договорённость, выполняй. – Бен упрямо наклонил вперёд голову, впервые подавляя всем сразу: размерами, личностью, твёрдостью тона.
– Нет. Суд запретил…
– Выполняй! – неожиданно заорал он, и маска спокойствия треснула. Разлетелась вдребезги, обнажив дикую ярость и отчаяние, с которым Бен цеплялся за последнюю надежду.
Он думал, что сможет исправить – починить сломанное, собрать осколки и попробовать склеить из них новую жизнь. Бред! Глупая утопия мыслей. Фатальное заблуждение. Но ему было страшно оставлять её здесь, один на один с собственным страхом, наркотиком и безумием случившегося. Однако Рид тоже был заложником собственной жизни, на кону стояла карьера и будущее, между которыми он разрывался прямо сейчас. Его место в Чикаго, а вовсе не здесь. Да, Бен прилетел. Ради неё. Но это ничего не меняет.
Однако, когда Джил уже открыла рот, чтобы повторить свой ответ, она вдруг остановилась и разом проглотила все рвущиеся наружу слова. Потому что взгляд Бена бил прямо в душу. Он был больной, тёмный и обречённый. Он кричал Джил о том, что прямо сейчас Бен уничтожен так же, как и она, размазан кровью по стенам, распорот собственным прошлым, потому что его бумеранг вышел слишком жестоким. Потому что насилие вернулось насилием. И поняв это, Джиллиан облизнула пересохшие губы, а затем прошептала вовсе не то, что собиралась. Да, у неё было решение. Но, боже, о чём она говорит. Это же Бен… Бен!
– Я приеду. Когда получу развод.
Однако, кажется, он сам не ожидал услышать нечто подобное. И, замерев словно в неверии, Бен судорожно выдохнул, а затем порывисто наклонился и на долгие несколько секунд прижался губами к её покрытому испариной лбу. В растрёпанных волосах утонули нежные пальцы, и Джиллиан знала, что этот его торопливый шёпот останется с ней навсегда.
– Ты пообещала! Слышишь? Помни об этом! Ты обещала… А я буду ждать. Только вернись…
А потом Бен ушёл. Вежливо попрощался с попытавшейся что-то ему сказать Ван Берг, почесал за ушком Буша-старшего и аккуратно прикрыл за собой входную дверь. Но Джил ещё долго сидела на лестнице и смотрела на свои дрожавшие руки. Она его недостойна…
***
Несмотря на данное Бену обещание, Джил не спешила его выполнять. Часы превращались в дни, дни слагались в недели, а те плавно перетекли в целый месяц бездействия. К концу июля Джил по-прежнему жила в гостевой комнате Ван Бергов, в ожидании всего и ничего. У
