Чтобы отвлечь их внимание, сказал громко:
— Бог смерти устраивает со мной поединок за этот мир. Фарк, лорд Балаут, кто из вас будет драться с его бойцом?
— Я!!! — хором отозвались они…и Найта.
— Найта, не лезь, я не собираюсь тобой рисковать.
— Но я справлюсь!
— Может и справишься, но я не хочу грызть ногти, наблюдая за твоим боем.
Она не ответила, только посмотрела на меня косо и отвернулась.
Ммм, может бог с ним, с её независимостью? Уж лучше контролировать её необузданный нрав, чем загнуться от мигрени.
С секунду посмотрев на своих бойцов, бросил:
— Ладно, Балаут, — выходи ты.
— Счастлив служить.
— Почему он? — ревниво спросил Фарк.
— Он вроде что-то типа паладина. Бой с нечистью — его конек.
— Ну ладно, — окрикнул нас генерал-губернатор, танковые доспехи на нем сияли уверенностью в победе, — если боец готов, то можно начинать. Отведенное время заканчивается.
Я поднял лицо к небу и громко крикнул:
— Мортиус, мой воин готов!
Загрохотало как на Бородинском поле, сверху градом посыпались молнии, из черных облаков выглянуло обозленное лицо.
Вход в бомбоубежище вздрогнул, пласты земли разлетелись во все стороны. Неведомая сила с корнем выдернула стальные ворота, пронесла их по воздуху метров тридцать и бросила недалеко от нас. Люди протирали глаза, двадцать пять квадратных метров легированной стали, толщиной в руку, можно было сдвинуть разве что башенным краном.
Тем временем на стальной плите появилось небольшое облачко, которое, развеявшись, оставило после себя фигуру в сером балахоне — солдаты с содроганием узнали в ней лича.
— Пусть твой боец взойдет на арену!! — прогрохотали молнии, и их поняли все слышавшие. — Кто с неё слетит, тот проиграет, кто на ней умрет — проиграет. Правила ясны?
— Ясны, — ответил я. — Балаут, подожди! Фарк сражайся ты!
— Что?! — возмутился лорд, уже снявший со спины копье. — Почему?!
— Фарк вдвое тяжелее тебя вместе с твоими доспехами, к тому же у него природная защита от магии. А эта тварь владеет телекинезом, как ты своим копьем — она не должна сбросить Фарка с плиты.
Лорд демонстративно-сомнительно посмотрел на толстую плиту, но я понял, сказал:
— Её сюда бросил не лич, а Мортиус.
Балаут ничего не сказал, гордо отвернулся, глядя на то, как распрямляется взгромоздившийся на плиту демон.
Стальная плита, некогда служившая воротами бомбоубежища, плавно оторвалась от земли и, поднявшись на полтора метра, замерла будто на невидимых опорах. И на этом импровизированном помосте, будто преодолевая невидимую преграду, наклонив голову словно бык, к личу медленно подбирался огненный демон.
Безмолвная фигура в балахоне усилила давление так, что демон отступил на шаг, в ответ Фарк опустился на четвереньки и, помогая себе когтями на всех конечностях, стал продвигаться сантиметр за сантиметром.
Вот массивные рога уже почти касаются балахона, но тот резко меняет тактику — вскидывает рукава с выглядывающими из под них костяными пальцами, и Фарк резко бросает голову вниз. Возникло полное ощущение, ему по лбу заехал гигантский молот: один рог сломался у основания, другой разлетался осколками, и даже струящаяся вверх дымка из глаз изменила направление, будто огибала что-то невидимое.
Фарк заревел на тысячу голосов, содрогнулось черное небо, люди попадали на колени, их глаза наполнились первобытным ужасом. Пламя на теле демона взвихрилось на пару метров, тяжеленная туша вскочила как охотящийся леопард, громадные ладони сжали череп под балахоном и пытались раздавить его как гнилой орех. Мышцы на могучих руках неимоверно вздулись, но я знал, что их усилия тщетны — защита лича была самой совершенной из всех, что мне довелось видеть.
— Выкинь его с плиты и дело с концом! — выкрикнул я.
Но Фарк не слышал. Приподняв скелет в тряпье, он тряс его за голову, как бульдог пищащую игрушку, а потом вдруг приблизил его к лицу и открыл огромную пасть. Мне показалось, что он решил рискнуть своими зубами и проверить череп лича на твердость по Роквеллу, но он просто рыкнул как заправский лев, а вместо отрыжки из его нутра полил будто бы сжиженный огонь.
Вероятно, он обладал еще теми свойствами — не коснувшись ладоней демона, огонь слизал балахон и кости лича одним махом, будто пес колбасу с бутерброда.
Какую-то секунду висела полная тишина, потом леветирующая в метре над землей стальная плита упала на землю, бросив на меня волну оглушающего звука и пыли.
— Ты живой. Фарк? — спросил я, силясь хоть что-то разобрать в плотной завесе.
— Живой, — ответила громыхающая по металлу фигура, одновременно щупая остатки своих рогов. — Чего зубы скалишь? Рога для меня — все равно, что для тебя шевелюра.
Я не успел ничего ответить, сверху ударил гром:
— Это не по правилам!! Этот демон не может быть твоим слугой, бог Мертвого металла. Проведем еще один поединок!!
— Это бесчестно!
— Зато справедливо!!
Я открыл рот, чтобы ответить ему по достоинству, но на плечо легла тяжелая рука.
— Пусть его, лорд Дикий, — сказал Балаут, — я справлюсь с его слугами без труда.
Вероятно, его словами руководил шкурный интерес — при каждой победе над творениями Тьмы посланник Света становился заметно сильней, но меня это устраивало как нельзя лучше.
— Ладно! — крикнул я в небеса. — Выставляй бойца.
Одновременно с тем, как Балаут с копьем наперевес запрыгнул на плиту, в её центре появилась светящаяся мошка. Могучий лорд кинулся к ней, поудобнее перехватывая древко, но мошка, мгновенно его обогнув, превратилась в портал за его спиной. Оттуда, как из окна невидимого дома, вытянулись когтистые руки, намеревающиеся затащить его внутрь, но это было… мягко говоря глупо.
Балаут не был Фарком, но и его массу трудно было куда-то сдвинуть, да и проворности у него было побольше, чем у здоровенного демона… Фигура в рогатой маске пулей вылетела из портала, попыталась встать, запуталась в плаще и…
В общем, этого времени с лихвой хватило Балауту, чтобы отделить голову Жреца от тела. Она не успела толком скатиться, а лорд с глазами, искрящимися от переполняющей его силы, уже стер кровь с лезвия копья.
На этот раз бог смерти не стал ронять плиту, но всё же заорал:
— Это нечестно!! Этот ангел не может быть твоим слугой, бог металла!! Проведем еще один поединок!!
— Вот склочник, — вздохнул я, а потом заорал в ответ:- Нет! Ты знал, на что шёл, когда заключал со мной договор. Теперь поздно что-то менять! Мы и так уже провели два поединка!
— Это будет последний!! Только не будем выставлять таких же слуг, которые уже принимали участие в поединках!! Согласен?!!
— Нет!!!
— Мой муж — я готова драться!
— Найта, не сходи с ума…
Она недослушала, легким стремительным бегом добралась до края леветриующей плиты…
— Я запрещаю!!!
— Ты сам дал мне свободу воли, — крикнула она в ответ и невероятным прыжком очутиась на караю плывущих в воздухе ворот.
— Бой начался!! — прогрохотало сверху, и плита стала подниматься еще выше.
Я заметил на ней появление вампирши. Та самая, с черными волосами и сочными губами.
— Найта!!!
Будто боясь, что я помешаю, плита взмыла еще выше, пока бьющиеся насмерть женщины не пропали из вида. Я слышал только безумный звон и лязг стали, а потом на краю появилась пятящаяся Найта и поднятый для атаки фламберг.
Моё сердце остановилось, а после чуть не вырвалась из груди. Я зажмурился всего лишь на секунду, открыл глаза, услышав всеобщий выдох, и увидел, как одна из женщин срывается и падает вниз.
— Найта!!!
Я бросился к ней с воплем, но она будто кошка приземлилась грациозно и плавно. Судя по всему была абсолютно цела.
— Я чуть не поседел, дурочка ты моя!
Она гордо проигнорировала, с беспокойством глянула вверх. Проследив за её взглядом, увидел вампиршу, на полкорпуса перевесившуюся через край. Бирюзовые глаза следили за нами, как показалось, с гастрономическим интересом…
— ТЫ ПРОИГРАЛ!!! — прогрохотал бог. — Твой боец упал с арены!!
На меня что-то капнуло, с яростью подумал, что вампирша осмелилась плеваться, но это была кровь… Она свесилась с плиты еще ниже, и стала видна рукоять Найтиного меча, торчащая у неё из груди. Бирюзовые глаза, в которых, как казалось, был отблеск интереса, оставались неподвижны, когда тело скатывалось всё быстрее, пока не упало между мной и Найтой бесформенным мешком.
— Твой боец умер раньше, чем мой коснулся земли! — крикнул я срывающимся от переполняющих чувств голосом.
— Да, но…
— Заткнись! Ты проиграл. Еще слово, и я размажу твою дохлую сущность по всей планете! Убирайся! Отныне это мой мир!
Сам не знаю на что я рассчитывал, когда выкрикивал этот блеф. Наверное, надеялся, что бог возьмет, да и уберется восвояси. Но мною более руководствовала ярость и злость чем расчет.
