шипами в полумесяце.
Одного взгляда было достаточно, чтобы к горлу поднялась тошнота.
– Сегодня вечером среди гостей находилась ведьма.
Место на груди, где стояло клеймо, внезапно стало гореть, будто обожженное огнем. Гидеон потер его, и боль быстро утихла, заставляя задуматься, не была ли она только в его воображении.
Лейла села с другой стороны от знака, скрестив ноги. Склонив голову, она внимательно оглядела знак и перевела взгляд на Гидеона.
– Знаешь, чей он?
Прошлое вцепилось в него мертвой хваткой и потащило в темный мир воспоминаний.
Как бы Гидеон хотел убедить себя, что не может существовать в реальности то, что уже давно ушло за границу этого мира… Что должно быть другое этому объяснение. Но этот знак ведьмы он знал, как самого себя.
– Ведьма, которой он принадлежит, насколько мне известно, давно мертва. – Гидеон повернулся и встретился взглядом с Лейлой. – Это Крессида Роузблад.
Глава 40
Руна
– Замечательное представление, – сказала Верити, когда карета Руны выехала с территории дворца и покатила, подпрыгивая, по мощеным улицам столицы. – С таким актерским талантом ты можешь рассчитывать на место в труппе королевского театра.
«В отличие от тебя», – подумала Руна и вздохнула. Очевидно, что Верити недовольна. Она беспокоилась о Руне, с ужасом смотрела, как ее охватили огонь и дым. И вот нашла живой и невредимой, а она флиртует с человеком, не менее опасным для нее, чем пожар, – Гидеоном Шарпом.
– Я серьезно. Не знай я правду, решила бы, что ты влюблена в капитана Кровавой гвардии – охотника на тебе подобных.
Руна отвернулась, опасаясь, что не сможет скрыть охватившее чувство вины.
– Я вовсе не влюблена, – произнесла она, не отрываясь от городского пейзажа за окном. – И понимаю, что он ненавидит таких, как я. Если ты не забыла, я принимаю его ухаживания, чтобы получить необходимые сведения.
– И много ты узнала?
Руне нечего было ответить. Единственное, что она получила от Гидеона, – ловушку, едва не стоившую ей жизни.
Стоит ли прислушаться к Верити?
Может, роман с Гидеоном – пустая трата времени, к тому же рискованная.
– Надо усыпить его бдительность окончательно, – ответила Руна. – У меня все получится, когда он начнет мне доверять.
Верити отвернулась к окну.
– Что ж, поступай как хочешь.
Руна понимала, что подруга злится не на нее, а на людей, способных причинить ей вред, поэтому сочла благоразумным сменить тему.
– Серафина не пострадала?
Верити покачала головой:
– Ее увезли обратно в тюрьму.
Напряжение немного разрядилось, но все же до самого Торнвуд-холла они ехали молча.
Дом Алекса располагался в лесу. Кроны вековых деревьев давали тень над дорожкой, по которой они шли к входу каменного особняка.
«Больше похоже на небольшой замок», – подумала Руна, оглядывая его снизу вверх.
Каждый из четырех углов украшала башенка, большинство окон светились, будто глаза. Создавалось впечатление, что бывший дом Крессиды следит за приближающейся Руной.
Теперь, когда подруге удалось добыть важную и достоверную информацию о тюрьме, необходимо разработать план по освобождению Серафины. И как можно скорее.
Открыв дверь, они услышали звуки фортепиано. Музыка немного успокоила. Верити направилась в кухню за прохладительными напитками, а Руна пошла в другой конец дома, туда, откуда доносилась музыка, напоминая себе потерпевший бедствие корабль, идущий на спасительный свет маяка.
Внезапно она отчетливо ощутила исходивший от нее запах дыма и плотнее закуталась в шаль. Два года она скрывалась от охотников на ведьм и привыкла к тому, что люди желают ей смерти, но сейчас все иначе. Странно и непривычно, что на ее жизнь покушается ведьма. Осознание этого стало настоящим потрясением для нее.
Дверь музыкальной комнаты была открыта. Руна остановилась у входа, очарованная игрой.
Алекс сидел ссутулившись, худые плечи опущены, пальцы, похожие на пауков, быстро бегали по клавишам. Знакомая картина вызывала ощущение покоя, как бывает при возвращении домой. Словно кто-то подошел сзади и накрыл теплым пледом, защищая от холода.
Алекс всегда был рядом. С ним она ощущала себя спокойно и в безопасности. Он нежный и добрый. Руна прислонилась к дверной раме и на минуту задумалась: что будет, если принять его предложение? Уехать в Кэлис и забыть обо всем. Жить там без страха. Стать наконец самой собой.
Нет. Ее место здесь, в Новой республике, здесь ее держат цели и задачи. Долг.
Ведьм до сих пор бросают в тюрьму и отправляют на чистку. Она должна им помочь. Она в долгу перед бабушкой. К тому же страдают безвинные люди. Она не может остаться в стороне. Смерть бабушки будет ненапрасной, если удастся спасти от убийства девочек, за которыми охотятся в Новой республике.
Это ее выбор, и Руна его сделала.
Какой бы заманчивой ни казалась другая жизнь, она будет там, где по воле долга она обязана быть.
Алекс сбился. Взял правой рукой не ту ноту и прервался.
– Руна? – Он убрал упавшую на глаза прядь светлых волос. – Ты меня напугала.
– Прости. – Она оттолкнулась от дверной рамы и прошла в помещение. – Не хотела прерывать.
Он встал с банкетки и окинул ее тревожным взглядом:
– Что случилось?
Руна проследила за его взглядом и увидела следы копоти на красивом платье. Сшитом для нее Гидеоном Шарпом. Вероятно, это тоже отразилось на лице.
– Я… Это долгая история. Все расскажу, когда придет Верити. Она в кухне.
Алекс опустился на банкетку, оставив место для нее. Руна села рядом, отпустила шаль, и та упала на пол за спину.
– Не стоит из-за меня прерываться, – она кивнула на клавиатуру.
Алекс, не сводя с нее взгляда, вновь начал играть.
– Ты играешь прекрасно, в отличие от брата, – произнесла Руна, когда прозвучал последний аккорд произведения. Она вспомнила, как Гидеон перебирал клавиши инструмента в библиотеке.
– Да? Он играл тебе? Или пел серенаду? – Шутливый тон Алекса не скрыл ревности в голосе. Руна не успела ответить, как крышка рояля опустилась. – Хочу кое-что тебе показать.
Алекс встал и пошел в другой конец комнаты, где между окнами стоял письменный стол. Взяв лист бумаги, он вернулся и протянул его Руне.
– Это документ о владении домом в Кэлисе.
Руна застыла и смотрела во все глаза.
– Ты купил его? Так скоро? – От осознания произошедшего сдавило сердце.
– Завтра я выставляю на продажу Торнвуд-холл. О, прошу тебя, не делай такое несчастное лицо.
– Я очень за тебя рада. – Руна вернула ему листок. – Ты этого хотел.
Он, но не она.
С Алексом ей комфортно – с ним она позволяла себе сбросить маску. Он и Верити помогли
