Заметив её, зверь развернулся и отбил клинок рогами. Удивительно проворная туша! Не теряя времени, Николас рубанул по крупу. Клинок со звоном отскочил, будто врезался в камень.
Задние копыта устремились Николасу в лоб, но он успел закрыться ветрощитом. Из-за мощного удара Охотника отбросило на полдюжины шагов. Он упал на спину. Зверь оглянулся на него и засопел, раздувая огромные ноздри.
Оли бросилась на врага сбоку. Рукоять легко проворачивалась в её ладони, клинок наносил стремительные удары, но всё это выглядело так, будто лошадь пытались отхлестать травинкой. Однако зверь ощутил возню и перенаправил внимание на ясновидицу.
Оттолкнувшись от скалы ветроплавом, Охотник в один прыжок оказался у неприятеля на спине. Это так же просто, как укрощать болотного кельпи! Только жаль, что к чешуе нельзя приклеиться.
Зверь угрожающе затрубил и принялся извиваться, подпрыгивая на месте. Николас чуть не соскользнул под копыта, но вовремя вцепился в шею.
Оли отступила, переводя дыхание, и сорвала с пояса флягу с кампалой.
– Нет! – закричал Николас, хватаясь за скользкую чешую.
– Нужно узнать его уязвимое место, – ответила Оли и глотнула.
Зверь опрокинулся на спину. Николас едва успел откатиться, чтобы не оказаться раздавленным.
Оли ринулась к ним, целясь по открывшемуся светлому брюху. Зверь с молниеносной скоростью вскочил на ноги и пырнул её рогами в живот прежде, чем она успела перегруппироваться для защиты. На камень закапала кровь. Оли упала, схватившись за раненый бок.
Николас выскочил перед мордой зверя, закрывая ясновидицу собой. Тот настороженно принюхался. Его отвлёк запах то ли крови, то ли потной рубашки Николаса. Рыжие глаза непонимающе моргали, а ноздри раздувались всё шире. Он напоминал нашкодившего пса, цапнувшего хозяина в запале игры.
– Пошёл вон! – гаркнул Николас.
Зверь поджал куцую кисточку хвоста, понурил голову и помчался прочь, громко цокая копытами.
Николас встряхнулся, приходя в себя, и подбежал к Оли. Она лежала на спине и зажимала ладонями рану на животе.
– Флягу! – прохрипела ясновидица.
Та валялась в шаге от них. Николас подхватил её и вылил содержимое на землю.
– Зачем?! Это бы облегчило мою смерть, – захныкала Оли.
– Сегодня смерти не будет, – отрезал Николас.
Она отняла руки от живота. Охотник убрал лоскуты ткани и промыл рану водой из собственной фляги. Выглядело не так страшно: по крайне мере, кишки не вываливались, правда, крови было много. Риана говорила, что её останавливают листьями подорожника, настоем корней кровохлёбки или соком медуницы.
– Зверь отступил, когда учуял твою кровь. Значит, боги признали тебя достойной. Тебя пустят в Долину и поведают все секреты. Ты сможешь отомстить, только выживи, – говорил Николас, укладывая Оли головой на свой скатанный в валик плащ.
Отыскав чистое место на своей рубашке, Охотник вырвал оттуда большой лоскут и приложил его к ране.
– Смешной, – Оли лихорадочно хохотнула. – Тебе так нравится преуменьшать свои заслуги и перекладывать их на других. Зверь учуял тебя, ты достоин.
Она ошибалась, но Николас не стал спорить.
– Лежи тут. Я спущусь по склону, может, там отыщется что-нибудь, чтобы остановить кровь. Если зверь тебя признал, то больше не тронет.
– Как будто я могу уйти, – пробормотала Оли и прикрыла веки.
Николас помчался к козьей тропе и полез вниз, прижимаясь к скале. Ветроплав помогал не терять равновесие и двигаться быстро. В нескольких десятках ярдах от руин на солнечной стороне появились первые чахлые растения. Среди них нашлись неприхотливый подорожник и стелящаяся ковром трава-мурава. Николас напихал их себе за пазуху и поспешил обратно. Даже если зверь не нападёт, времени в обрез. Эглаборг бы справился с раной за четверть часа, но Охотник хорошо умел только убивать.
На плато царила гнетущая тишина, замолк даже ветер. Как ярко сияет эта мощная аура! Зверь, он же приближается к Оли!
Охотник выхватил меч и побежал, крича во всю глотку. Нужно отвлечь хищника во что бы то ни стало.
Но тот уже улёгся рядом с Оли, убрал носом лоскут и принялся вылизывать рану широким розовым языком. Ясновидица не шевелилась: то ли притворялась мёртвой, то ли лишилась чувств.
Нет, пока жив, Николас её не отдаст! Он взмахнул мечом над головой зверя и остановил лезвие у самой его шеи. Противник скосил на него взгляд и прижал острые уши.
– Опусти оружие, я пришёл с миром, – высоким голосом сказал зверь.
И правда, кровотечение останавливалось. Зверь снова припал к ране, гладя языком, пока не появилась чёрная корка. Вскоре она начала ссыхаться, кусочки по краям – крошиться и отваливаться, а потом появилась и здоровая розовая кожа.
– Зачем ты её ранил, а теперь лечишь? – спросил Николас, не опуская меч.
– Я Цильинь, слуга Западного ветра. Моё дело – защищать Долину Агарти от пришельцев.
– Западный ветер – самый скверный из всех. Он сеет бури и ураганы. А она – дочь маршала Оленина, который привёл сюда хитежан.
Цильинь снова обнюхал и обсмотрел его с головы до ног.
– Урождённое имя маршала – Буранбай-хан, сын Старого Хитежа, – ответил, наконец, зверь. – Я дряхлею и теряю нюх, вот и не признал его кровь. А как твоё урождённое имя? Назовёшь его, и я перенесу вас в Долину.
Охотник сглотнул. За полтора года он настолько привык остерегаться, что сейчас приходилось преодолевать себя. Но если это поможет Оли…
– Николас Комри.
Зверь повернул голову и посмотрел на него в упор:
– Это не твоё урождённое имя, но раз твои заблуждения искренни, залезай мне на спину. Я доставлю вас к хозяйке Долины, она решит вашу участь.
– С Оли ведь ничего не случится? – Николас бережно приподнял её, вглядываясь в безмятежное во сне лицо.
Черты восточных и западных народов причудливо совмещались в ней. Большой рот и высокие скулы при маленьком носике, тонком подбородке и глубоко посаженных глазах, она была красива настолько, что хотелось запечатлеть её на бумаге. Живую.
– Хозяйка решит.
Цильинь припал к земле, позволяя Николасу вскарабкаться на спину с драгоценной ношей.
Зверь осторожно поднялся и мощными скачками помчался вниз по склону. Николас кутал себя вместе с Оли ветрококоном, обвязывая его голубыми нитями вокруг живота Цильиня, чтобы не упасть от тряски. Хорошо, что в горах дышалось так легко, и силы восстанавливались мгновенно. Лишь бы таинственная хозяйка приняла гостей.
========== Глава 18. Долина Белой птицы ==========
1564-1565 гг. от заселения Мунгарда, Веломовия, Снежные горы, Долина Агарти
После пыльной и засушливой Сайберы, эта земля казалась чудесной сказкой. Повсюду пышным ковром цвели полевые цветы. Ласково журчали ручейки. От тёплых источников до неба поднимался пар. Соловьи на ветвях карликовых вишен выводили мелодичные трели.
Цильинь остановился у белой юрты на входе в Долину и снова лёг на землю. Николас аккуратно спустил Оли и слез сам.
Расшитый красными нитями войлочный полог отодвинулся, и на порог вышла высокая, стройная старуха с горделивой осанкой властительницы. На ней был украшенный серебряными птицами белый халат, подпоясанный кушаком из голубого щёлка. Распущенные седые волосы, как у вдов Сумеречников, прятались под белым платком. Рукой старуха опиралась на резной посох, казавшийся сплетённым из тонких ольховых прутьев.
– Ты привёл Буранбая? – спросила она тихим певучим голосом, непохожим на старушечий.
– Простите, он больше не придёт, – ответил Николас.
Старуха судорожно выдохнула и повернула к нему голову. Взгляд пустой, глаза блёклые – она давно ослепла от прожитых лет или от пролитых слёз, кто знает? Тонкие губы подрагивали, пальцы крепко сжимали посох, на лице отражалась мука. Интересно, какие отношениях связывали её с маршалом Олениным, раз она так сильно скорбит по нему?
– Этот голос… – заговорила старуха ломко и подалась вперёд.
Она обхватила лицо Николаса. Пальцы с длинными белыми ногтями, похожими на загнутые птичьи когти, щупали его щёки.
