его большой, криво сросшийся после перелома нос.
– Когда через лес собирались проложить дорогу, чтобы соединить город с отдаленными селами, отец Ярика отвечал за вырубку деревьев. Лес сделал так, что у Ярика нашли корь.
– Каким образом?
– Он может, уж поверь. Родители Ярика дюже убивались и на все готовы были, чтобы он выжил. Тогда и не лечили особо. Так вот, его похитили корни и приволокли сюда. По задумке Леса Ярик должен был вернуться к родным здоровым и невредимым и отговорить отца от заказа. Он должен был убедить родителей, что Лес – брат нам. Друг и спаситель, мать его. Чуть ли не второе пришествие. Но Ярик умнехонький, не поддался; мы его перехватили и объяснили все как есть, помогли не потерять душу. Так Лес и проиграл. Его поделили на две части, одна из которых, насколько мне известно, уже полностью вырублена.
А вот Шурик, – повернул голову влево Петя. – Его отец выкупил участок леса и собирался продать древесину в соседнюю губернию, где коровник строили.
– Губернию? Коровник? – удивленно переспросила Роза.
– Угу, – буркнул Шурик.
А Петя продолжал:
– Ему было всего пять годков от роду, когда его лягнула кобыла, и, поверь, это была не случайность.
– Ага, тоже мне случайность, – усмехнулся Шурик. – Лошадь сама пришла ко мне из загона в огород только ради того, чтобы вдавить грудь в спину. Да наша Дашка была самой умной кобылой, она бы так ни в жисть не сделала бы.
– А я плевался кровью несколько месяцев, – перешел Петя к рассказу о себе. – Родители не знали, что со мной. Врачей все еще было мало, а из лекарств – баня да чай с медом, а еще бабки-знахарки. В общем, нужно было ехать в столицу, там бы меня осмотрели и, глядишь, вылечили бы. Но отцу как раз выпал заманчивый заказ на лисьи шкуры… Так мы все здесь и оказались, вот только у Леса ничего не вышло. Нас сплотил наш предводитель дядя Леша, он же Лешка Топор, единственный, кто коснулся сатанинского дерева, но спустя годы сумел побороть одержимость. Он вырастил нас, и мы едины с нашим разумом лишь благодаря ему.
– И где же он? – посмотрела по сторонам Роза, понимая, что в землянке больше никого нет.
– Он в своем укрытии. Тяжко жить в тесноте. Всего нас, здравомыслящих, в этом аду пятнадцать человек, но мы надеемся, что больше и не будет. Наша главная цель – не дать Лесу выйти в мир.
– Вы говорите о нем как о живом человеке.
– Человек – не человек, но кто-то всем этим управляет, иначе никак. Какая-то тварь. Пока она тут – она словно в клетке, а напасть может, если только ее призовут кровью, да и то не всегда.
– Если тварь в клетке, то откуда она знает, кого из детей похищать? И как она портит их здоровье и устраивает эти несчастные случаи?
– Мы же говорим: Лес очень коварный и хитрый, – снова взял слово Ярик. – У него есть свои шпионы, свои люди по ту сторону, которые собирают информацию и своими руками творят то, что от них требует их хозяин.
– Так и как же все это остановить? – не переставала задавать вопросы Роза. Ей ужасно хотелось оправдать свои неудачи, доказать самой себе, что она чудом не допустила главной ошибки в жизни и не отдала душу сына дьяволу.
– Тихо все! – шикнул Ярик, и все разом замолчали.
Сверху кто-то прошел или пробежал. Легкий топот на поверхности раздавался глухими ударами под землей. С потолка посыпалось. Все, кто сидел в землянке, затаили дыхание. Мужчины потянулись к своему оружию, но не спешили брать его в руки, чтобы не издавать лишних звуков. Дрожь колотила Розу. Ужас и ненависть к себе за то, что младший сын сейчас не рядом, а где-то там, среди мрака, холода и каких-то одержимых, заставляли сердце сжиматься от боли.
– Мы не знаем точно, но есть идея, – причмокнув губами и смочив горло водой из какой-то стеклянной банки, вернулся к рассказу Петя, когда все стихло.
Роза снова облизала сухие губы. В горле у нее совсем пересохло.
– Вот, попей, – протянул Петя банку.
Роза приняла ее, но пить не спешила. Банка была грязной, а вода пахла болотом.
– Фу.
– Фу не фу, а пить можно. Не бойся, хорошая вода. Мы берем только то, что пьют одержимые. Лес не станет давать им отраву.
Роза еще несколько раз понюхала мутную жидкость и, поморщившись, сделала глоток, затем еще один. Вода была мерзкой на вкус, но в итоге Роза допила все без остатка.
– Вот как, все выпила, а еще нос морщит. Ладно, так на чем я остановился? Ах да, посреди леса есть древнючее озерцо. Говорят, что оно там тыщу лет, если не больше. В центре этого озера растет дерево. Мы точно не знаем, но думаем, что оно-то всем и управляет. Между собой мы называем его демонюкой. Его корни проникают всюду, куда могут дотянуться, и, как паразиты, ей-богу, захватывают все живое: деревья, растения, животных. Они подчиняют все своей воле. То же самое демонюка делает с людьми. Только вот захватить человеческую душу не так просто, как душу животного. У нас слишком хорошо работает голова, мы можем представлять всякое, думать, общаться между собой, ну есть у нас это, как его, – он щелкал пальцами, надеясь, что кто-то из друзей подскажет ему.
– Самосознание? – попыталась угадать Роза, возвращая Пете банку.
– Ну вот да, что-то такое. Потому демону с нами и тяжко. Корни способны подчинить нас, только когда душа слаба. Для этого демон рассказывает и показывает детям некую историю, после которой они начинают верить, что он хороший, что спасает бедных зверюшек и деревья, белый и пушистый, гадина, а злые людишки, видите ли, только и мечтают, как все на свете уничтожить и всех поубивать. После этого дети сами отдают свою душу.
Роза слушала, и ей казалось, что она в каком-то кошмарном сне. Больше всего на свете девушке хотелось вернуться в тот день, когда мать отговаривала ее идти к ведьме.
Солнце уже село, и внутри землянки стало совсем темно, а кончики пальцев и нос начала покусывать ночная прохлада. «Господи, как же там мой Владик? Вот я дура глупая, как я могла привести его в это место?! Как я могла в один день лишиться обоих сыновей?!»
Голова Розы наливалась болью и усталостью. Мысли вязли, и переваривать все, что происходит вокруг, не было никакого желания, но мозг продолжал делать попытки. Розе становилось дурно, к горлу подкатывала тошнота. Что-то острое уперлось ей в шею сзади, шевельнулось.
– А-а-а! – взвизгнула девушка, вскочив с места.
Топор со свистом рассек воздух и врезался в стену. Ярик вытащил лезвие из земляной стены, и та немного осыпалась на пол вместе с чем-то шевелящимся. Не было видно, но
