неприятности! И вы это отлично знаете. И вообще, я вам помогла, а вы меня даже не поблагодарили. А теперь стоите и молчите. И обвиняете меня во лжи. Это вообще никуда не годится!
Кажется, она наговорила много лишнего – и уж явно не то, что следовало бы говорить такому человеку, как Стивен МакКрой.
Но почему, собственно, и нет?
– Спасибо, – произнес МакКрой. – Я хотел вас проверить. И убедиться, что вы умеете обращаться с техникой.
И вновь замолчал.
– Убедились? – спросила сердито Анжела. – Чрезвычайно за вас рада! Мне пора. За фотосессию я ничего не получу, потому что вы отменили мой заказ. Получается, в Нью-Йорк просто так смоталась. Ну да, почему бы и нет. Но мне пора – мой рейс ждать не будет, а своим личным самолетом я пока что не обзавелась.
Ну и явно уже не обзаведется: благодаря Стивену МакКрою.
– И вообще, кофе просто ужасный!
Она выбежала прочь и, чтобы дать улетучиться гневу, не поехала вниз на лифте, а все шестьдесят с чем-то (семь!) этажей пронеслась вниз по лестнице.
Задыхаясь, она толкнула дверь и оказалась в выложенном мрамором фойе небоскреба.
Там ее ждал Стивен МакКрой.
– Вы что, меня тут караулите? – спросила она, и фотограф подтвердил:
– Да.
Ну, болтливым его, по крайней мере, назвать было нельзя.
– А зачем?
Он протянул ей сумочку.
– Вы забыли.
Ну да, точно, забыла!
– Вас подвезти?
Анжела заявила:
– Нет, спасибо, не надо. Было приятно с вами познакомиться, мистер МакКрой. Все же вы столь же ужасный, как и кофе, которым потчуете других.
И как его жена или любовница, или кто у него там есть, такого только выносят!
Поймав такси, Анжела велела везти ее в отель недалеко от Грамерси-парк, где, опустошив мини-бар и приняв душ, завалилась спать: до отлета было еще десять часов.
Разбудил ее стук в дверь – тихий, но настойчивый.
Что, комнату пришли убирать – но она же и так через несколько часов выезжает? Заспанная, Анжела прошлепала к двери, распахнула ее – и увидела на пороге Стивена МакКроя.
В руке он держал картонку с двумя бокалами кофе.
– Черный, без сахара. И на этот раз лучший, какой есть в Нью-Йорке.
Он не обманул: кофе действительно был великолепен.
Анжела испытывала неловкость, принимая гостя в своем номере: и вещи разбросаны, и сама она еле в халат завернуться успела, и гостя только в кресло и посадить-то можно, а самой пришлось сесть на кровать.
Жила она все же не в президентском люксе.
А вот фотограф, казалось, не испытывал ни малейшего дискомфорта – впрочем, судя по всему, он его вообще никогда не испытывал.
Бывают же такие самодостаточные и самоуверенные люди!
И Стивен МакКрой был явно из их числа.
Попивая кофе, он ничего не говорил, а Анжела, сидя на кровати, тоже молчала.
И зачем он заявился – чтобы напоить ее самым лучшим кофе в Нью-Йорке?
И на том спасибо.
– Я поговорил. Гонорар вам выплатят полностью. Проблем не будет.
И на этом, собственно, тоже.
Наверное, ей следовало его поблагодарить, но Анжела ограничилась только кивком головы.
Это он ей устроил все проблемы и сам же их решил.
Вот и отлично.
Значит, он может теперь уйти восвояси?
– Вы говорили о журнале с фотографиями моего отца…
Ах, ну да! И он заявился к ней, не дав толком выспаться, чтобы увидеть его? Он что, думает, что она возит старый журнал с собой?
Ну да, возит.
Анжела вытащила выпуск «Дискавери» со дна чемодана и протянула его Стивену. Тот бережно взял его и принялся листать.
– Знаете, ведь любовь к фотографии мне привил отец. Я был поздним ребенком от его четвертого брака. Остальные дети, мои сводные братья и сестры, намного старше меня и выбрали совсем другие профессии. И только один я пошел по стопам отца.
Анжела заинтересованно уставилась на фотографа. Это было самое длинное изречение, которое она от него за все это время услышала.
– Я начал собирать журналы с его работами, когда он уже умер. Он ведь разбился, летая на своем любимом пропеллерном самолете. Наверное, ему стало в полете плохо, а приземлиться он уже был не в состоянии. У меня есть почти все номера «Дискавери», но вот этого нет. Их не так-то просто найти. Некоторые экземпляры я украл из провинциальных библиотек.
Ей показалось или он даже хихикнул?
И надо же, кто бы мог подумать, что великий и ужасный Стивен МакКрой ворует старые журналы из провинциальных библиотек.
– И вас не поймали? – спросила Анжела, и Стивен усмехнулся:
– Нет, не поймали. Потому что если я задумаю и осуществлю преступление, то меня точно не поймают.
Ну да, хорошо что старые журналы из провинциальных библиотек спер, а не банк решил грабануть или парочку Пикассо или Дега из апартаментов мультимиллионеров на Верхнем Ист-Сайде вынести.
Да, очень хорошо.
Анжела произнесла:
– У меня вам его красть не понадобится. Я вам его дарю.
Ну да, это всего лишь старый, потрепанный журнал, не более.
И пусть он был связующим звеном с Демидычем и Валькой. Мамой. И даже Никиткой.
Может, лучше от этого связующего звена наконец избавиться?
– Вы мне его дарите? – произнес Стивен МакКрой, на лице которого возникло то, чего Анжела ранее там не наблюдала: изумление и радость.
Ну да, могла бы продать за пять тысяч долларов, а то и за десять.
И, самое смешное, этот «звездный» фотограф, человек явно не бедный, купил бы у нее.
Тогда за двадцать?
– Дарю. Спасибо за кофе. Мне скоро пора в аэропорт. А еще я хотела бы прежде принять душ и собраться…
Она ясно дала ему понять, что он может оставить ее в покое.
Бай-бай, мистер МакКрой!
Анжела отправилась в душ, где провозилась достаточно долго, а когда вышла обратно, то увидела Стивена МакКроя по-прежнему сидящим в кресле.
Хорошо, что она хоть в халате была, а не голой!
– Мистер МакКрой, – возмутилась она, – что вы тут делаете?!
– Вас жду, – ответил он с обезоруживающей прямотой. – Я могу отвезти вас в аэропорт.
Нет уж, лучше на такси доберется – тем более деньги за заказ у нее теперь, получается, есть, так что все в полном порядке.
Не считая того, что один из самых известных фотографов в мире торчит у нее в номере, сидя в кресле и не давая ей одеться и собраться, чтобы успеть на рейс.
– Или вы останетесь здесь. И станете моей ассистенткой.
Ошарашенная услышанным, Анжела произнесла:
– Но у вас же есть ассистент!
– Есть, но
