— Понятно, — протянул Дегтярев, отходя от двери и снова садясь напротив Насти. — Ну что ж, значит, я действительно ошибся. Может, попробуем начать сначала?
— Давайте попробуем, — согласно кивнула она.
Ей надоело воевать с Дегтяревым, она сорвала на нем злость и теперь начала упрекать себя в том, что снова позволила эмоциям взять верх над интересами дела. В конце концов, он ведь тоже не виноват, что ему дали такое поручение. Виновата в первую очередь она сама. Во вторую — генерал, который не внял доводам Гордеева, не поверил ему и не выбросил эти фотографии в помойку. А Дегтярев — никто, пешка. Ему поручили — он делает. И если бы не эти полчаса, которые так вывели ее из себя, она бы разговаривала с ним совсем по-другому.
— Как давно вы знакомы с гражданином Денисовым?
— Мы познакомились осенью 1993 года.
— При каких обстоятельствах?
— Я отдыхала в санатории в том городе, где живет Денисов. В санатории произошло убийство одного из отдыхающих, Денисов обратился ко мне с просьбой помочь в расследовании.
— Почему он обратился к вам?
— Потому что я знала убитого, правда, не близко, просто была знакома.
— Почему понадобилась ваша помощь? Местная милиция не могла справиться?
— Так считал Денисов. Я предлагала свою помощь сотрудникам милиции, но они от нее отказались.
— И тогда вы предложили свою помощь Денисову?
— Нет, я уже сказала, Денисов сам ко мне обратился. До этого я не была с ним знакома и даже не знала о его существовании.
— Тогда откуда он вас знал? Почему обратился именно к вам?
— Это вы можете выяснить у него.
— Анастасия Павловна! — с упреком воскликнул Дегтярев. — Мне казалось, что мы с вами договорились.
— Я не знаю, почему он решил обратиться именно ко мне. Вероятно, он узнал, что я работаю в уголовном розыске. А поскольку я жила в санатории, где произошло убийство, он подумал, что я могу располагать полезными для расследования сведениями.
— Ну и как? Раскрыли вы убийство?
— Да.
— Почему Денисов был так в этом заинтересован?
— Я понимаю ваш вопрос. Нет, убитый не был его человеком и даже не был его знакомым. Просто Эдуарду Петровичу не понравилось, что в городе хозяйничают какие-то неучтенные уголовники.
— Нарушение конвенции?
— Ну, примерно.
— Денисов как-то отблагодарил вас за помощь?
— Он купил мне билет на поезд до Москвы. Вы считаете это взяткой? Тогда не забудьте, что я имею право на бесплатный проезд до места отдыха и обратно. И бесплатный билет до Москвы у меня уже был, просто мне не хотелось возиться с обменом, потому что я уезжала раньше времени. Так что в материальном плане я ничего не выгадала, позволив ему оплатить мой проезд.
— После этого вы поддерживали отношения?
— В течение года — нет.
— А потом?
— А потом я обратилась к нему за помощью….
* * *
Стоило только Дегтяреву выйти, как немедленно объявился Коротков.
— Ну что? — спросил он, озабоченно глядя на Настю. — Сильно доставал?
— Умеренно. Пока жива, — скупо улыбнулась она.
— Ася, я выяснил, кому принадлежит темно-синий «москвич». Лажа какая-то получается.
— И кому?
— Некоему Тришкану Виктору Ильичу. Не слыхала про такого?
— Нет.
— Точно не слыхала?
— Да точно, Юрик. А он кто?
— А он работает старшим инспектором отдела кадров в одном из окружных УВД.
— Да-а-а, — протянула она ошарашенно. — Влипли. Может, машина в угоне?
— Я проверил. Заявления о краже нет. Кстати, пока ты еще не пришла в себя от изумления, сообщу тебе еще одну новость. Ты знаешь, что у Тамары Коченовой есть машина?
— Знаю, ее мать говорила.
— А знаешь, где эта машина сейчас?
— Нет. Где?
— Вот и я не знаю. И на эту машину заявления о краже тоже нет. Когда Тамара уехала в командировку, машина стояла возле дома, так утверждает ее соседка. Стояла-стояла, горя не знала, а потом в один прекрасный момент исчезла.
— Ну, стало быть, угнали, — вздохнула Настя. — Поскольку хозяйки в Москве нет, то и заявить об угоне некому. Черт с ней, с этой машиной! Меня больше Тришкан интересует. Может, он кому-нибудь доверенность дал на свою машину?
— Может, — согласился Коротков. — Поэтому я узнал адрес этого Виктора Ильича и собираюсь поглядеть, появляется ли по означенному адресу «москвич» М 820 ЕВ. И кто на нем ездит.
— Разумно. Только, Юра…
Она умолкла, глядя в окно. Ее отстранили от работы. Имеет ли она право втягивать в решение своих проблем Короткова? Кем бы ни оказался Виктор Тришкан, для наружного наблюдения за ним необходим официальный рапорт Гордеева начальнику соответствующей службы. А поскольку Тришкан является сотрудником органов внутренних дел, то все еще более усложняется. Если и наблюдать за ним, то только своими силами. А сколько их, этих сил? Она да Коротков. Но Коротков по уши загружен работой и не может, в отличие от нее, целыми днями таскаться по пятам за владельцем синего «москвича». Ей же вообще нельзя появляться в поле зрения Тришкана, потому что если это именно он ее фотографировал, то знает Настю в лицо. Очень соблазнительно снова обратиться к Денисову… Нет, ни за что. Хватит ей неприятностей на свою голову.
— Юра, убийство Карины Мискарьянц все еще за тобой?
— Да, вчера вечером Колобок подключил еще Лесникова вместо тебя.
— Попроси Игорька покопаться в жизни Николая Саприна. Мы эту сторону совсем запустили, а ведь его надо искать, пока нам не прислали уведомление об убийстве Коченовой.
Она пробыла на работе еще ровно столько времени, сколько потребовалось, чтобы выпить чашку кофе. Потом оделась, заперла кабинет и поехала к жене своего брата.
Даша, жена Настиного брата Александра, казалось, расцветала на глазах. После родов она стала заметно полнее, зато глаза светились каким-то невообразимым светом, в лучах которого меркли все неприятности и плохое настроение растворялось без следа. Настя часто навещала ее, но приезжала она не ради грудного племянника, а ради самой Даши. В ее присутствии Настя успокаивалась, расслаблялась и в тяжелые минуты снова обретала способность радоваться жизни.
Несмотря на лишние килограммы, Даша по-прежнему носилась по квартире как метеор, одновременно стирая, убирая, занимаясь приготовлением еды отдельно для малыша и отдельно — для мужа, при этом постоянно что-то напевая, не теряя хорошего настроения и не чувствуя усталости. Она обрадовалась Настиному приходу и повисла у нее на шее, словно они не виделись по меньшей мере год, хотя со времени их последней встречи прошло не больше двух недель.
— Как хорошо, что ты пришла, Настюшка, — щебетала она. — И Саня сегодня обещал прийти пораньше, хоть соберемся наконец все вместе. А то ты вечно торопишься, Санька поздно приходит, никак я вас в одну кучку не соберу. Позвони Леше, пусть он тоже приедет, а?
Настя подумала, что идея вовсе не плоха. В самом деле, когда вокруг одни неприятности и тревоги, так хорошо бывает посидеть в кругу близких и приятных тебе людей. Она позвонила Алексею, тот, правда, несколько удивился неожиданному приглашению, но обещал подъехать через пару часов.
Квартира у Настиного брата была огромная, он купил ее незадолго до свадьбы и еще не закончил обставлять мебелью. Поскольку к моменту покупки квартиры Дарья была уже беременной и до родов оставались считанные недели, в первую очередь приобреталось все необходимое для кухни и детской. Саша был, в отличие от своей юной супруги, чрезвычайно придирчив, пытался найти то, что полностью соответствовало бы его вкусу, поэтому спальню они купили чуть ли не накануне свадьбы, а гостиная до сих пор пустовала.
— Я не понимаю, — то и дело жаловалась Даша. — Столько красивой мебели кругом, только покупай, а ему все не нравится. На мой вкус, я бы давно уже все приобрела и успокоилась, я вообще терпеть не могу выбирать, хватаю первое, что под руку попадет, лишь бы в общих чертах годилось. А Саша все что-то ищет, ищет…
Настя каждый раз с ужасом смотрела на четырехкомнатные хоромы, представляя себе, сколько сил и времени нужно на то, чтобы поддерживать здесь порядок. Конечно, им с Лешкой было тесновато в ее крошечной однокомнатной квартирке, но зато уборка занимала минимальное время. И как Дашка справляется, когда на руках грудной ребенок?
— Я же не спрашиваю тебя, как ты ловишь своих уголовников, — отшучивалась Даша, слыша Настины вздохи. — У каждого свое призвание. У меня — быть женой и матерью. У меня это получается лучше всего другого, поэтому и радость доставляет, и не утомляет. Я как только маленького Сашеньку кормить перестану, сразу буду второго рожать. Девочку еще хочу.
— Маленькую Дашеньку? — смеялась Настя.
— Нет, маленькую Настеньку. А потом маленького Алешеньку. У меня большая программа. Я должна всех любимых людей увековечить в своих детях. А вы трое у меня самые любимые.
