— Старый друг семьи, — ответил Киний. — Мы выросли вместе.
— В Афинах, — сказал купец и замолчал: может, подумал, что сболтнул лишнее. — Ну… так я слышал… и твой выговор…
Киний отвернулся, скрывая улыбку.
— Он спас мне жизнь при Иссе, — сказал он.
— Прекрасный друг, — заметил купец. — Такого друга посылают человеку боги.
И оба плеснули вина на землю.
Потом, тщательно подбирая слова, купец сказал:
— Это было, когда ты получил награду за храбрость.
Киний кивнул.
— Скорее за глупость. — Он обдумал слова купца. — Ты много обо мне знаешь.
Купец осмотрелся и пожал плечами.
— Я пришел сюда из Томиса, — сказан он. — Там Зоприон собирает войско.
— Ага, — сказал Киний, довольный спокойствием собеседника. Явный шпион, но по-своему честный.
— Зоприон знает о тебе все от ветеранов своего штаба. Его гиппарха зовут… Филипп? Их всех зовут Филиппами, верно?
— Верно, — согласился Киний. Он знал Филиппа, начальника конного отряда. В лучшей в мире коннице.
— Я слышал, у этого Филиппа есть подруга по имени Артемида.
Киний сощурился.
— Да, — сказал он.
— Она очень высокого мнения о тебе, — сказал египтянин. — И я начинаю сомневаться, что им предстоит такой уж легкий поход, как считают во Фракии.
Киний подался вперед.
— Зоприона может удивить сила сопротивления, — осторожно сказал он.
Купец посмотрел на саков и синдов, мелькающих в толпе, потом его взгляд снова остановился на Кинии.
— Как это?
Киний улыбнулся.
— Филипп[71] едва одолел скифов. Кир умер. Дарий бежал домой, подпалив усы. Это тебе что-нибудь говорит?
У египтянина на коленях лежал подбитый мехом фракийский плащ. Он набросил плащ на плечи.
— Рассказывай, — медленно ответил он.
Киний откинулся.
— Я пришел купить хороший меч, а не обмениваться сплетнями.
Настала очередь купца пожать плечами.
— У меня есть несколько хороших мечей, которые я берегу для особых покупателей, — сказал он. — Для тех, кто приносит мне любопытные сплетни.
Он посмотрел, как Лаэрт расплачивается за покупку. Киний обрадовался: Лаэрт был доволен.
Он встал и стал играть коротким пехотным мечом, одним из тех, что лежали на прилавке.
— Скифов очень много, — сказал он.
Повернул запястье, давая мечу возможность как бы погрузиться в тело жертвы под своей тяжестью. Слишком легкий. Киний это знал.
Купец, казалось, скучал.
— Я об этом часто думаю, — сказал он.
Налил еще вина из кувшина и протянул кувшин Кинию. Тот подставил чашу.
— Подумай вот о чем, — сказал Киний. — Скифы есть здесь, скифы живут вокруг всего Эвксина. Скифы есть к северу от Бактрии, и на севере Персии, и повсюду между ними.
Египтянин кивнул.
— Точно как говорил Геродот.
Он встал, расправил на плечах плащ и достал из глубины двухколесной тележки тяжелый сверток.
Киний всю зиму читал Геродота. Это стало одним из его любимых занятий. Особенно часть про амазонок.
— Он бывал в Ольвии, — сказал Киний. — Он знал, о чем пишет.
Купец кивнул.
— Не сомневаюсь, — сказал он. — Будут ли они сражаться?
Киний смотрел, как он разворачивает сверток. В нем оказались четыре меча — два коротких и два длинных. Самый длинный — настоящий греческий меч для конного боя, подлинная махайра, тяжелее к концу, похож на перевернутый серп, острое лезвие. В руке меч кажется необычайно легким, почти живым.
Клинок в простом кожаном чехле, и никакой рукояти. Киний повертел его в руках и опустил. Меч с глухим звуком врезался в древесину.
— Прекрасно, — сказал Киний.
— Сталь, — пояснил купец. Он согнул меч в руках и вернул Кинию. — В Александрии есть жрец, у которого дар. Он делает их немного, но каждый получается хорошо. — Купец выпил вина, поставил чашку и подул на руки. Потом сказал: — Я видел, как другие делают железные мечи: у одного получается один из дюжины, у другого один из ста. И только у этого жреца получаются все.
Лезвие, казалось, было расцвечено десятью красками, скрывающимися под поверхностью, которая была отполирована так, что Киний изумился. Он видел такое впервые. Он взмахнул мечом, и клинок запел в воздухе. Киний понял, что широко улыбается. Он ничего не мог с этим поделать.
— Сколько? — спросил он.
— А сколько здесь скифов? — спросил купец.
Киний потер пальцем кожу чехла.
— Тысячи, — сказал он и снова сел.
Египтянин кивнул.
— Геты уверяют Зоприона, что здесь всего несколько сотен воинов, последние остатки гордого народа, и что он завоюет страну за лето. Зоприон намерен захватить Ольвию и Пантикапей, чтобы окупить поход и получить точку опоры для дальнейших действий, а потом двинуться в глубь территории, строя по дороге крепости. Я не говорю тебе ничего такого, что не было бы известно всем.
Он внимательно посмотрел на Киния.
В Ольвии это не было известно всем. Киний старался сохранить бесстрастное выражение лица.
Должно быть, успешно, потому что египтянин продолжил:
— Но кое-кто из старших военачальников расспрашивает, сколько же кочевников. Говорят, прежний царь выставил на битву с Филиппом десять тысяч всадников. — Он подбородком показал на меч, лежащий у Киния на коленях. — Восемь мин[72] серебра.
Киний с сожалением вернул меч.
— Дороговато, — сказал он. — Я воин, а не бог. — Он встал. — Спасибо за вино.
Египтянин тоже встал и поклонился.
— Я могу запросить семь мин.
Киний покачал головой.
— Он, должно быть, очень богат, этот парень из Александрии. Две мины и те разорят меня. Придется наняться к Зоприону.
Купец улыбнулся.
— Ты гиппарх богатейшего эвксинского города. Ты говоришь, что беден? А я думаю, что ты жестокосердый богач и хочешь разорить меня и пустить по миру моих двух дочерей, которые слишком дорого мне обходятся. Этот меч — дар богов настоящему бойцу. Посмотри: я даже не изготовил для него рукоять, потому что купить такой меч захочет только богатый глупец или настоящий боец. Первому понадобится рукоять, которую я не могу себе позволить, второй пожелает подобрать рукоять самостоятельно. Этот меч сделан точно для тебя. Предлагай свою цену!
Киний обнаружил, что снова взял меч в руки. Не лучший способ торговаться.
— Возможно, я наскребу три мины.
Египтянин воздел руки к небу и неожиданно схватился за голову.
— Надо бы приказать рабам выбросить тебя в грязь, но ведь ты гость, — сказал он и улыбнулся. — И, конечно, ни у кого из моих рабов не хватит сил выбросить тебя в грязь, а твой друг царь прикажет меня казнить. — Он подбоченился. — Давай перестанем торговаться. То, что ты знаешь о скифах, мне понравилось. Ты первый здравомыслящий человек, какого я встретил на этом рынке. Сделай мне настоящее предложение, и я его приму.
Киний наклонился поближе и ощутил аромат розы — духи египтянина — и запах рыбного соуса, съеденного им за обедом.
— Саки съедят Зоприона с потрохами.
Египтянин прищурился.
— И твой союз с ними прочен?
Киний пожал плечами.
— Полагаю, Зоприон не прочь бы это знать. — Он улыбнулся. — Он узнает это от тебя?
— Амон! Неужто я похож на Зоприонова лазутчика?
Египтянин улыбнулся. Ловким движением руки, которое восхитило Киния, он сунул под плащ Кинию два маленьких свитка.
Чтобы скрыть происходящее, Киний кивнул.
— Я мог бы дать четыре мины, — сказал он.
Египтянин пожал плечами.
— Теперь ты предлагаешь деньги. Но по-прежнему недостаточно. — Он плотнее запахнул плащ. — Когда собрание вернет тебе собственность твоего отца, ты будешь так богат, что сможешь скупить все мечи на рынке.
Киний приподнял бровь.
— Твои бы слова да Зевсу в уши, египтянин. Или ты что-то знаешь?
— Я знаю многих, — ответил египтянин. — Кое-кто из них живет в Афинах. — Он скорчил гримасу. — Клянусь Зевсом-Амоном, здесь холодней, чем в Ольвии.
Брови Киния взлетели вверх.
— Ты был в Ольвии?
— Мы с тобой чуть-чуть разминулись, — пробормотал египтянин. Повысив голос, он сказал: — Пожалуй, я уступлю меч за шесть мин.
Кинию слишком не терпелось прочесть письма, чтобы торговаться дольше.
— У меня нет шести мин, — сказал он. Поставил чашу на стол и осторожно положил меч на ткань свертка. — А жаль. — Он коротко кивнул египтянину. — Спасибо за вино.
— Заходи когда угодно, милости просим, — ответил тот. — Займи денег.
Киний рассмеялся и ушел. За столом в винной лавке он прочел оба свитка — письма из Афин, месячной давности. Он потер лицо и рассмеялся.
Афины хотят, чтобы он остановил Зоприона.
В сакском городе только одно не вязалось с его размерами — множество золотых дел мастеров. Киний бродил среди них с одним из спутников царя, Дираксом, Ателием и Филоклом. Золото здесь было дешевое — конечно, не само по себе, но дешевле, чем в Афинах, и саки носили его на любой одежде, с любыми украшениями. Здесь были мастера из городов от Персии до Афин, даже из такой дали, как Этрусский полуостров к северу от Сиракуз. Такое обилие златокузнецов заставило Киния еще глубже уверовать в то, что глупо считать этот город тайным.
