Но даже среди них жители Фудзи выделялись.
Колонизация этой планеты, одной из самых дальних в изученной части космоса, началась лет десять-двенадцать назад. Ее первооткрыватель Такимото Кацуа, разведчик и путешественник, ученый и музыкант наткнулся на Фудзи совершенно случайно, по ошибке совершив прыжок чуть в сторону от запланированного маршрута. Так иногда бывало: даже совершенные компьютеры давали сбой, и корабли попросту пропадали в бесконечности космоса.
Но Такимото повезло, запасов топлива у него оказалось достаточно, чтобы изучить планету, застолбить за Японией право на ее колонизацию и вернуться домой, в изученную часть вселенной.
Планета обладала единственным материком, всю остальную часть поверхности занимал океан. Да и сам материк не впечатлял размерами, едва превышая площадь Франции, но его недра изобиловали редкими элементами, включая несколько совершенно новых.
Неудивительно, что японцы не стали долго раздумывать и бросили все свои силы на ускоренную колонизацию. Буквально за пять лет они отстроили город, используя самые современные технологии. Шахты непрестанно работали, добывая и перерабатывая подземные богатства планеты. Люди переселялись сюда сотнями тысяч, и вскоре население Фудзи достигло семи миллионов, продолжая увеличиваться.
Жить здесь было престижно, попасть — сложно, японские власти очень тщательно подходили к выдаче виз и видов на жительство.
Конечно, как и везде в современном мире, на Фудзи поселились не только японцы, но и представители других стран, народностей и государств, хотя японцы численно все же преобладали.
По изначальной задумке колонизаторов, Фудзи должна была в скором времени стать центром по разработке новейших технологий. Чем-то вроде Силиконовой долины прошлого. Удаленность планеты от основных космических трасс только играла на руку японцам, их мало кто беспокоил без крайней необходимости, и они могли делать, что душе угодно.
И город рос, богатея и хорошея год от года.
Сюда-то и держала путь «Гордость гор» по причинам, известным одному лишь инспектору. Ибрагимов не требовал отчета, помня, что Гагарин — начальник экспедиции. И хотя формально после смерти Горски они должны были вернуться в Метрополию, капитан пошел Никите навстречу, разумно предположив, что без особых на то оснований инспектор не потребовал бы лететь на Фудзи.
А основания у Никиты были весомые.
Тогда на яхте, пока абордажники приходили в себя, у него оказалось немного времени на осмотр помещений.
Присутствие там Горски почти не ощущалось. У Гагарина создалось такое впечатление, что диверсант жил прямо в кают-компании, да и то — жизнью это назвать было сложно. Ни остатков еды или питья, ни каких-либо прочих следов жизнедеятельности Никита не нашел.
Но последние слова Горски не давали молодому инспектору покоя.
«Белый камень, корабль, Фудзи» — это точно не предсмертный бред, а, скорее, четкая инструкция.
Камень — скорее всего, кристалл третьего типа. Не черный и не синий, белый! Какими свойствами он обладает? Несомненно одно: белый кристалл, как и два предыдущих, оружие. У Горски обычных камней не водилось.
С Фудзи тоже все понятно. Именно оттуда диверсант прилетел на Алдай, оттуда он начал свой пусть, значит, там и следовало искать его следы.
Но вот что за корабль он имел в виду? Ведь речь точно шла не о яхте, на которой Горски встретил смерть. Значит, есть другой корабль. И он где-то на Фудзи. Вот только где его искать?
Гагарин нашел остатки орудий, повредивших «Гордость гор». К сожалению, полностью уничтоженных. Горски постарался замести следы. Ампул с психотропным средством, убившим Гаубе и офицера на «Клондайке», Никита так и не отыскал. Видно, диверсант избавился и от них. Предчувствовал ли Горски смерть или решил, что больше не нуждается в дополнительных средствах, Гагарин не знал. Вообще, на яхте не обнаружилось ничего необычного. Все предметы — самые что ни на есть привычные, сделанные на Земле или в колониях. Доказательств чужеродного присутствия нет. Даже то, что осталось от Горски, нельзя было использовать. Тело полностью растворилось и испарилось. А нет тела — нет улик.
Инспектор, по большому счету, остался с носом, ничего не выяснив. Проделать такой долгий и сложный путь — и оказаться в итоге с пустыми руками. Обидно, черт подери!
И все же ему повезло. Он кое-что нашел на теле погибшего диверсанта и спрятал в карман. Никита рассмотрел этот предмет, постаравшись, сам не зная, отчего, скрыть его от взгляда абордажников.
Он вытащил находку из кармана, удалившись в соседний отсек. Когда он разжал кулак, то увидел его — белый камень. Третий кристалл Горски.
Камень, в отличие от своего предшественника на «Клондайке», был небольшим и выглядел мертвым, энергию не излучал, но все равно Никита решил не уведомлять остальных о находке, пока не разберется, что она из себя представляет. Ему не хотелось ни с кем говорить о камне, не хотелось его показывать. Он быстро спрятал кристалл обратно в карман скафандра, и ни Иса, ни Сулейман так ничего не заметили. Они в это время безрезультатно пытались привести в чувство Хасана, но Горски слишком крепко приложил беднягу, и тот оставался в бессознательном состоянии.
Затем обратная дорога, ультиматум американцев (кстати, Никите было бы любопытно взглянуть на лицо Ридли после того, как американцы проникнут на борт яхты), экстренный отлет, серия отвлекающих прыжков, чтобы сбить с толку возможных преследователей и, наконец, курс на Фудзи.
За все это время у инспектора не нашлось возможности изучить белый кристалл, он лишь несколько раз вытаскивал его, когда Даша выходила из каюты, пристально разглядывал, любуясь, и убирал обратно, словно опасаясь того, что может в нем увидеть.
Кристалл, к слову сказать, выглядел самым обычным. Тусклый, мутный, он немного походил на кусок белого кварца, только был на редкость прочным. И форма несколько отличалась от стандартной, напоминая трехступенчатую пирамиду. Только вот следов обработки кристалл не имел. Казалось, сама природа придала ему подобную форму.
В общем, ничего особенного. Не зная, что чужой диверсант так им дорожил, храня на своем теле, инспектор, возможно, и не обратил бы на минерал внимания, даже несмотря на его причудливую форму.
Отчего Никита не хотел говорить остальным, даже Крыловой, о своей находке, он и сам толком не понимал. Не хотел — и все тут. Нечто внутри него не давало открыть рот, заставляя прятать кристалл.
Гагарин не анализировал собственные поступки, иначе удивился бы, поняв, что его обычное поведение переменилось кардинальным образом.
Пока «Гордость гор» совершала долгий разгон по дороге к Фудзи (по счастью, запасов топлива как раз должно было хватить на этот прыжок), Никита проводил время в одиночестве. На корабле было не так много мест, чтобы остаться одному, но инспектор спасался тем, что спускался вниз, в двигательный отсек, а уж там, среди работающих на полную мощность машин, чувствовал себя спокойно и хорошо.
Он больше не играл в нарды с Дарьей и даже почти с ней не общался, а от предложения все же закончить партию со столь интересными ставками равнодушно отказался, чем поставил девушку в тупик.
Даша терялась в догадках, пытаясь понять, почему после высадки на яхту и смерти Горски инспектора словно подменили. Так, по крайней мере, ей казалось. Она пыталась растормошить его, развеселить, но добилась лишь того, что он стал избегать ее общества, прячась где-то на корабле.
Только поздним вечером он возвращался в каюту, но в разговоры не вступал, холодно желал спокойной ночи и тут же укладывался спать. В другое же время, даже если удавалось его встретить в одном из коридоров, Гагарин разговаривал холодно и уже ничем не напоминал Даше того человека, которого она успела узнать за прошедшие недели, и который, что уж скрывать, сильно ей нравился. Нравился настолько, что она, впервые в жизни, стала даже задумываться о чем-то серьезном.
Поэтому неудивительно, что девушка волновалась. Она не понимала, что происходит, но очень хотела во всем разобраться.
Никита же ничего не замечал. Он полагал, что все идет, как обычно. Мысленно он уже был на Фудзи и только считал часы, оставшиеся до планеты.
Корабль, упомянутый Горски, не давал ему покоя. Часами Никита ломал голову, пытаясь понять, что же имел в виду диверсант. Белый камень Гагарин в каюте никогда не оставлял, тогда как синий кристалл спокойно лежал в сейфе. Он даже приспособил под камень небольшой мешочек с кожаным шнурком, и теперь всегда носил его на шее.
Если бы кто-то сказал инспектору, что его поведение ненормально, Никита просто не понял бы такие речи. С его точки зрения, ничего не изменилось.
Предварительный план действий на Фудзи, составленный Гагариным, был прост до чрезвычайности.
