Нахмурившись, парень положил руку на висящий на поясе простой меч и словно вышколенный солдат выпрямился как на плацу.
— Мисс, я не какой-то сопляк, меня прислали помогать вам. В свое время я принял участие даже в войне и был награжден за свои заслуги. Тут уж скорее вы мне будете помогать.
Подняв голову и посмотрев на дыру в стене, я ткнула пальцем в вещи, лежащие рядом с разбитым кирпичом.
— Значит, разрушенный дом и поломанные игрушки по углам твоих рук дело? Да, есть чем гордиться, ничего не скажешь.
Несколько смущенный Дей огляделся и поджал губы.
— Я сражался с некромантами, а не детьми.
— А-а, так это с моим отцом и с такими как я? Ну так бы и сказал, слава тебе и почет, славный воин света.
Покраснев от негодования, помощник даже повысил голос.
— Да, я… я же не это имею в виду!
Закрыв его рот ладонью, я ткнула его пальцем в грудь.
— Вертела я на хую, что ты там имел. Не смей в Сомне хвастаться тем, что помогал разорять эту страну, иначе не проживешь здесь и дня, а лучше держи рот на замке и делай, что я прошу. Оборотень быстро почует меня и сообщит остальным, если ты не проявишь к нему должного внимания, поэтому идешь первым и ищешь его во дворе на привязи. — Убрав руку, я развернулась к двери.
— Он… на привязи?
— Да, как простой пёс, с такими тут знаешь ли не церемонятся. Без старших сородичей они все равно диковатые, и управлять их силами тяжело. — Посмотрев на парня, я отметила, что он меня все же слушает, и потому продолжила. — После, пойдешь к заднему двору и присмотришь, чтобы никто не сбежал, в доме мне помощь не нужна, но кто-то может сигануть в окно или еще что-то придумать, поэтому держи ухо востро.
— Да, хорошо, я понял.
— Вот и славно.
Сделав шаг за порог, я услышала тихий бубнеж за спиной и, обернувшись, заметила, как Дей коротко молится. Заметив мое недоумение, он коротко пояснил:
— Молюсь святым, чтобы поддержали нас и помогли. Ты разве своему богу не молишься?
Вопрос поставил меня в тупик, так как я с момента прибытия сюда как-то не задумывалась о том, что могу быть под чьим-то покровительством. По сути, я и на родине не привыкла взывать к помощи высших сил, хотя конечно, общий налет набожности родственников подарил мне немало слов-паразитов околорелигиозной тематики. Задумавшись на мгновение, стоит ли мне вообще принимать чью-то сторону в борьбе света и тьмы, мне вспомнилась строчка из песни, явно передающая мое настроение в целом.
— Демона в своей голове я называю богом, так что считай, что молюсь и советуюсь. — наблюдая, как вытягивается лицо светлого, я на всякий случай уточнила. — Песня есть такая, идём уже.
Мы прошли через двор к дороге и двинулись вглубь района, осматриваясь, но стараясь не привлекать лишнего внимания. На мне, как и на Дее, была не самая хорошая одежда, я взяла свою старую форму для тренировок и сейчас с рапирой на поясе выглядела как не слишком удачливая наемница. Старые дома, разрушенные или заброшенные здания все чаще сменялись небольшими складами и иными постройками для хранения, и, несмотря на то, что у Кадата не было прямого доступа к морю, (оно было по меньшей мере в шести часах езды отсюда), здесь все равно проходили торговые пути и имелось не мало запасов провизии на всякий случай. После войны, конечно, стало нечего хранить и некому, поэтому в такие места стали собираться люди, не имеющие денег на нормальное жилье. В конце концов старые амбары имели крышу и стены, а тепло внутри можно поддерживать с помощью самодельных печей или других подручных средств (благодаря чему пожары в этом месте стали частым явлением). Чем не жизнь, если идти все равно некуда? Даже страшно представить, во что превратится это место еще через пару лет.
В свое время я всем старался найти работу.
Сомну обязали выплачивать целестинские налоги, плюс поверх этого отдавать часть урожая, я удивлена, что аристократы все еще при деньгах здесь. Большинство крупных предприятий держаться на плаву только за счет кочевников и светлых транжир, но я боюсь и это не спасет надолго при таком уровне безработицы. При этом, беженцы все равно приходят сюда, в поисках лучшей жизни, неужели у них на родине все настолько плохо?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Голод и лишения это все еще не смерть.
Ну так себе мотивация к жизни, знаете ли.
Впереди показался нужный нам дом, но намного ближе, у перекрестка, на небольшой деревянной лавке я заметила худую, сгорбленную старуху с небольшой металлической миской перед ней. Женщина была одета в старое тряпье, в котором с очень большой натяжкой можно было признать простые штаны и кофту из грубой шерсти, кожаный жилет с меховым воротником, украшенным вышивкой каких-то рун. Седые волосы спускались на одно плечо, аккуратные и заплетенные в множество кос с костяными и металлическими украшениями, они открывали небольшие шрамы, словно от когтей на впалой щеке. Руки сложены на коленях, тонкие, но жилистые, явно привыкшие к работе и труду, но ноги: левое колено оканчивалось обрубком, и, несмотря на то, что культя была закрыта штаниной, было заметно, что остаток ноги сгибать было крайне сложно. Старуха просто сидела на скамейке, глядя на свою миску и, кажется, о чем-то задумавшись. Засмотревшись на нее, я пропустила тот момент, когда Дей, достав из кармана мелочь, кинул ее в миску, звеня монетами.
— Спаси-ибо… — тихий голос прервался, женщина приподняла голову и, повернувшись в мою сторону, принюхалась. — Знакомый запах.
Притормозив, я посмотрела на напарника, затем снова на старуху и все же решилась к ней подойти.
— Знакомый?
Полуслепые кошачьи глаза уставились на меня, словно пытаясь найти сходство с кем-то.
— Да-а, ты пахнешь как он, тот демон, что съел сердце нашего вождя у нас на глазах.
Переглянувшись с Деем, я дала знак ему отойти и присела на корточки перед оборотницей.
— Надо же, и давно это было?
— Да уж больше сотни лет тому назад. Я девчонкой совсем была, не понимала ничего, а он сильный был, жаль этого мужика. — Незнакомка покачала головой и снова посмотрела на меня. — Ты его сердце съела?
— Можно и так сказать.
— Повезло-о, я бы тоже съела, коли рядом оказалась бы, силы бы свои вернула, смогла бы отбиться… — женщина закашлялась, прикрыв рот, на миг на ее висках проступила седая шерсть.
Сняв перчатку и вынув из кармана припрятанную на всякий случай золотую монету, я бросила ее в миску, и как мне показалось, зазвенела та иначе.
— Помолись о его душе своим богам.
Оборотница прокашлявшись, расплылась в какой-то зловещей улыбке и кивнула.
— Помолюсь, и за тело, и за душу.
Кивнув в ответ, я встала и вернулась к дороге, где меня ждал напарник. Дей несколько недоуменно посмотрел на меня и мотнул головой в сторону старухи.
— Я подал ей потому, что она мне моего учителя из деревни напомнила, он тоже со службы вернулся без ноги, а ты почему?
Чуть поморщившись, я посмотрела на парня и надела перчатку.
— Вот какая тебе разница, Дей? Мы пять минут знакомы в конце концов.
— Ну она что-то про запах говорила. К тому же, я стараюсь наладить с тобой отношения, нам вместе еще предстоит работать.
— Она знакомая моего знакомого. И на будущее имей в виду, я не люблю мужчин и не люблю целестинцев, ты совмещаешь в себе оба эти понятия, поэтому хороших отношений у нас не будет, смирись.
Дей сунул руки в карманы и, выдохнув, покачал головой.
— Я тебя понял.
— Отлично, тогда иди вперед и позаботься об охране, жду твоего сигнала, ты же насколько помню маг воздуха? Запусти над крышей дома светлячок, только не яркий.
— Хорошо.
Парень подобрался и, послушно кивнув, прошел к нужному дому. Я, получив время подумать, тут же обратила свое внимание на старуху. Казалось бы, что такого в просящей милостыню женщине? Но она это делает в ночи, солнце давно ушло, и приличные люди давно видят сны. Караулит? Кого-то ждет? Еще миска эта звенящая. Как-то все слишком странно. Надеюсь на то, что даже если эта незнакомка на кого-то здесь работает, золотой сделал ее несколько дружелюбнее к нам.
