упёрлась в бок плота, пытаясь столкнуть его в воду, и Илька тут же бросилась помогать.
– Осторожнее! – воскликнула женщина. – Не касайся воды, иначе останешься здесь навсегда. Лучше садись сразу сверху.
Внучка нойты отпрянула и послушно забралась на плот, схватившись за шест. Она подобрала под себя ножки, укрыв их платьем, надеясь, что это убережёт её от воды, что начнёт просачиваться сквозь брёвна. Вамматар хватило собственных сил, чтобы столкнуть плот в воду. Она без страха вошла в воду и ловко забралась следом за Илькой, забрала у неё шест и оттолкнулась им от берега.
Течения у реки не было, будто она была кровью в мёртвом теле. Запах от воды шёл неприятный и тухлый. Так пахла вода в озёрах, окруживших Ве, когда ночью прекращались заморозки. Будто вода отсюда просачивалась в мир живых, туда, где умирали речные боги. Плот и путниц на нём тут же объял густой сизый туман, в котором Илька не могла рассмотреть ничего, кроме собственных рук, брёвен и Вамматар, стоящей перед ней. Звуки исчезли. Лишь слышался тихий всплеск воды, когда дочь Туони переставляла шест, отталкиваясь от дна.
Здесь не было хода времени, так как не было солнца и звёзд. Только туман и равнодушный шёпот воды. Илька не сразу поняла, что она не дышит, и, испугавшись, принялась хватать ртом воздух, подчиняя это действие мыслям. Вамматар, услышав её сопение, усмехнулась.
Илька не знала, сколько времени прошло, когда плот наконец-то стукнулся о широкие кривые мостки. Вамматар воткнула шест в промежуток между брёвнышками причала, удерживая плот на месте.
– Сходи, – приказала дочь Туони.
Илька боязливо шагнула на мостки и оттуда на мягкую, покрытую росой траву. Вамматар, опираясь о шест, птицей перелетела на мосток. Её пышная богатая одежда, сплошь покрытая металлическими нашивками и звенящая бронзовыми цепями, ничуть ей не мешала. Она привязала плот к мосткам и, выпрямившись, серьёзно посмотрела на Ильку. От глаз её точно шло свечение…
– Я дальше не пойду, – сказала Вамматар. – Я переправила тебя через реку, а путь предстоит пройти тебе самой. Иди по тропе к лесу. Лииса будет ждать тебя там.
– Лииса? – переспросила Илька.
– Бабушка, – поправила Вамматар. – Только помни про то, что я сказала тебе.
Внучка нойты охотно кивнула. Брошенное в стоячем воздухе имя Бабушки повисло, застыв. Покровы упали с тайны, и Илька в который раз ужаснулась тому, что Вамматар было известно всё…
От мостков шла тропа, утопающая в гнилостном тумане. Девушка пошла по ней быстро, то и дело срываясь на бег. Вскоре Илька поняла, что идёт через поле, засеянное сгнившей, почерневшей рожью. Под ногами лежали стоптанные стебли и рассыпанные тёмные зёрна, покрытые налётом болезни.
Впереди показалась стена леса. Илька припустила к нему что было мочи, будто там, в лесу, ей будет не так страшно, как в мёртвом поле, поражённом чёрной болезнью. Она шагнула под тень высоченных елей, чьи макушки упирались в свод пещеры и росли дальше кривясь. Они тёрлись о камень со скрипом и шелестом, несмотря на полное отсутствие ветра.
Илька не понимала, откуда в этом мире свет, но она видела всё, что простиралось перед её взором. Может, это светился туман, как ранее сиял тусклый осевший снег у самого порога Туонелы.
Почва под ногами была влажная, чавкающая, насыщенная водой. Ступни вязли, и грязь грозилась стащить с щиколоток башмаки. Илька сошла с тропы и пошла меж деревьев, не теряя тропу из виду, но и здесь всё мешало ей идти вперёд: ветви цеплялись за одежду, раздирая её, а иголки елей царапали кожу и хлестали по лицу, мешая смотреть. Всюду стоял такой бурелом, что сквозь него и белка не проскочит. Страшными чёрными существами, похожими на пейкко, мерещились в тумане выворотни. Сердясь, Илька вернулась на тропу и теперь шла по самому её краю, прыгая с одного елового корня на другой.
Лииса… Где искать Бабушку?
Тропа всё шла и шла вперёд, мерно появляясь в тумане и растворяясь в нём же уже за спиной Ильки. Внучка нойты принялась думать о Бабушке, надеясь, что это привлечёт её дух, как мысленный зов притянул к её костру Вамматар.
Кто-то большой вдруг возник на тропе, и Илька замерла, прильнув к ели. Это был лось. Огромный и высокий. Его рога, верно, упирались бы в звёзды, если бы они были здесь. Плоть его была частью сгнившей и истлевшей, и во влажных, сочащихся ранах его копошились белые опарыши. Местами в разрывах кожи и мышц торчали кости. Лось остановился на дороге, заметив Ильку, и медленно повернул в её сторону голову, рассматривая. Девушка вжалась в кору, надеясь слиться с ней, однако зверь так же бесшумно, как и появился, прошёл мимо.
Ещё не единожды на своём пути Илька встречала мёртвых животных, чья плоть была изуродована и изъедена червями. Мимо неё проходили голые лисы, с чьих тонких тулов была содрана кожа. Они красными змеями пробегали меж деревьев и исчезали в тумане. Стуча копытами, проносились косули со вспоротыми брюхами, внутри которых ни осталось ничего, кроме костей. Илька невольно подумала о том, что это были звери, каких люди убили, не спросив разрешения у леса и не проведя над жертвой положенный охотничий обряд.
И отовсюду пахло тухлым и кислым запахом плоти… От этого духа щипало глаза и выворачивало наизнанку, несмотря на то что живое тело осталось далеко отсюда.
Илька бежала дальше, увязая в грязи и спотыкаясь о корни. Зверей становилось всё больше и больше. Они перестали бояться незнакомку и всё чаще выходили на тропу, чтобы посмотреть на неё, будто узнав в ней охотницу. Они шли за ней следом, не отставая ни на шаг, и вскоре грязь стала красной от их крови, ещё сочащейся из уродливых ран.
– Я молилась о каждом из вас! – крикнула Илька в туман.
Услышав это, лисы и косули тут же исчезли, оставив девушку одну. Но не прошла она и нескольких шагов, как увидела под ногами разбросанных дроздов. Птицы таращились на Ильку, вертя головами и беззвучно разевая клювы. Она старательно обходила их, стараясь не наступать на раскинутые крылья.
– Лииса! – в отчаянии выкрикнула Илька, и голос её разнёсся над туманом, стукаясь о своды пещеры.
Сонные и мёртвые ели встрепенулись. Шёпот пошёл по их ветвям от одной иглы к другой, словно ветер поднялся. Илька побежала прочь. Она мчалась по тропе и выкрикивала имя, надеясь, что Бабушка её услышит. Но никто не приходил к ней, а она всё бежала и бежала, оглядываясь по сторонам и ожидая,
