— Ну, что, господа, — обратился он к офицерам штаба, — приступим к разработке плана атаки.
На следующий день ранним рассветным утром глазам часовых, спокойно охранявших сон военного лагеря войск Торгуса, расположившихся под стенами Астинга, предстало неприятное зрелище.
Сквозь лёгкую туманную дымку из-за поворота лесной дороги, ведущей к Саутану, на размашистой рыси картинно, даже как-то парадно, вымахала на кромку леса артиллерийская батарея из десяти пушек. Разом развернув жерла орудий в направлении спящего лагеря, артиллеристы принялись сноровисто готовить пушки к стрельбе.
Чуть правее от них, так же выбежав из-за поворота, начал выстраиваться отряд пикинёров в сотню бойцов. Перед ними в два ряда выстроилась сотня мушкетёров. Этот объединённый отряд, судя по всему, должен был прикрывать артиллерию во время возможной атаки противника.
В то же самое время красивым картинным маршем, в полной тишине, прерываемой только звонкими командами офицеров, в центре поля выстроился отряд пехоты в пятьсот копий. Перед ними в три ряда встали лучники, картинно отставив правую ногу назад и образуя в своём строю сквозные просветы для прохода пехоты.
Слева от пехотного строя уже на рысях вытягивалась в линию поместная дворянская кавалерия, что-то около трёхсот всадников.
Обозревавшие всё это в течении нескольких долгих секунд часовые, вдруг разом завопили, будя солдат и офицеров, поднимая весь лагерь по тревоге.
"Тревога! К оружию! Нападение!" — звучали истошные крики по всему лагерю. Полусонные воины Торгуса выскакивали из палаток с оружием в руках, пытаясь понять, что происходит.
Вдоль рядов выстроившихся на поле лучников Редома пробежали факельщики, поджигая обмотку на стрелах. Раздалась команда, лучники вскинули луки, вторая команда — и сотни горящих стрел устремились к поднятому по тревоге лагерю противника. За первым огненным залпом последовал второй, потом — третий.
И вот уже в дело вступила артиллерия, громя лагерь и разбрасывая в стороны отряды, только что наспех сформированные офицерами Торгуса.
Раз за разом отдавал своим войскам приказ построиться полковник Регинс. И раз за разом огонь артиллерии и стрелы лучников полковника Моуша разбивали эти построения. Наконец, удалось собрать воедино полторы сотни конных пикинёров.
— Уничтожьте батарею! — приказал граф Регинс капитану, командовавшему ими, — Любой ценой!
Пикинёры, обходя сектор обстрела по левому краю, бросились в атаку.
Капитан, командовавший сводным отрядом прикрытия батареи, развернул мушкетёров к атакующим кавалеристам фронтом.
Первый их ряд, дав дружный залп, отошёл за спины стоящих позади пикинёров. Второй ряд проделал тот же манёвр. При этом часть всадников полетели из сёдел. Но основная масса неудержимо надвигалась на сотню копейщиков, стоявших на пути к батарее.
— Держать строй! — громко скомандовал капитан, — Копья выше! Целить в грудь коням!
Мушкетёры торопливо перезаряжали своё оружие. Вот первый ряд, отошедший раньше, наконец-то зарядил мушкеты.
И пикинёров, уже готовых врубиться в строй стоящей перед ними пехоты, практически в упор встретил залп пятидесяти мушкетов. Стрелки целили во всадников, над головами стоящих впереди пехотинцев. И всё же результаты выстрелов были потрясающими. По крайней мере, половина пуль попала в цель.
Атакующие вылетали на всём скаку из сёдел. На них наезжали скачущие следом. Крики, стоны, визг лошадей, треск копий, встречающих налетающую конницу, команды офицеров, рёв дерущихся. Всё смешалось в один оглушающий звук рукопашного боя.
Копьеносцы, выстроенные в два ряда, прогнулись, но устояли. И сейчас всё зависело от того, кто же пересилит в этой схватке почти равных по численности отрядов. Из которых один стоит на земле, а второй прочно сидит в сёдлах. В этом смысле у пикинёров Регинса было некоторое преимущество.
Поняв это, капитан редомцев скомандовал мушкетёрам:
— Мушкеты — положить! Палаши вон! За мной, в атаку, вперёд! — и, выхватив шпагу, первым бросился в рукопашную. Его мушкетёры, положив стволы на землю и выхватив палаши, с рёвом бросились следом.
Между тем, основные события на поле боя явно разворачивались не в пользу отряда Торгуса.
Под прикрытием лучников пехотинцы полковника Моуша выдвинулись вперёд, построились плотной фалангой и атаковали лагерь противника.
В то же самое время дворянская конница обогнув поле слева, вышла за правый фланг войск Регинса и, совершив таким образом охват, атаковала отряд лучников, наконец-то собранный у правого края Огневого вала одним из офицеров Торгуса. В несколько минут этот отряд был рассеян.
Полковник Регинс, видя полную безнадёжность ситуации, приказал всем отступать за реку. Каким-то чудом удалось вывезти туда же пять мортир, стоявших ближе к реке, на самом краю позиций осаждающих.
Всего за реку ушло около пятидесяти пехотинцев и приблизительно сотня лучников. Конные пикинёры были уничтожены полностью. Была также утеряна почти вся артиллерия и обоз. Разгром был полный и ужасающий. В последний момент полковник Регинс успел отправить гонца в сопровождении пятерых всадников с сообщением о произошедшем к барону Торгус, под осаждённый Могутан.
Полковник Моуш решил не переходить за реку и не продолжать преследование разгромленного отряда торгусцев. Вместо этого он занялся оказанием помощи раненым, похоронами убитых и сбором и подсчётом трофеев. В Астинг были доставлены несколько телег с продовольствием, запасы пороха и свинца, необходимые медикаменты. Всех гражданских, не задействованных непосредственно в обороне города, на освободившихся от груза телегах отправили за лес, в южные районы бароната.
На всё это у полковника ушла неполная неделя. Через пять дней после снятия осады с города его отряд выступил по дороге на Могутан. Юного корнета он, кстати, как и обещал, отпустил домой, дав на дорогу коня, немного провизии и пару золотых дукров.
Барон Торгус, узнав о снятии осады с Астинга и разгроме его отряда, остававшегося под стенами города, понял, чем ему может грозить выход в тыл вражеского отряда и объединение его действий с действиями войск, осаждённых в Могутане.
Единственным разумным решением было немедленно снять осаду с вражеской столицы, пройти быстрым маршем до Астинга и разгромить отряд полковника Моуша, заодно взяв штурмом и сам Астинг.
Той же ночью войска Торгуса ушли от стен Могутана, направляясь на запад.
Когда утром дежурный офицер доложил барону Редом о том, что противник снял осаду, тот решил, что это ловушка, придуманная Торгусом специально для того, чтобы выманить его войска за стены города в поле. И уже там, навязав сражение, попытаться его разгромить. Или, по крайней мере, нанести максимальный урон.
