Вообще-то на душе у меня было скверно. И еще эта гребанная радость Миколи… Эх, знал бы он правду! А, может, рассказать? О чем? О том, что какая-то неведомая, похожая на привидение личность швыряла в призраков гранатами. Именно от них, а совсем не от нашей пальбы те и разбежались, вернее разлетелись. Точно примут за контуженного, а стало быть и относиться станут соответственно. Нет, о леснике в бандане можно говорить только с Лешим.
Подумав о Загребельном, я поднял на него глаза. Тот стоял в сторонке молчаливый, угрюмый, насупившийся. Этот вид приятеля кое-что мне подсказал. Андрюха не мог не доложить Крайчеку о результатах разведки, об исчезновении кентавра и кашалотов. Неужто эта информация не вызвала интереса, не возымела ровным счетом никаких последствий, действий? Каких? Да не знаю я каких! Но это ведь я, несчастный, у которого голова затянута туманом и болью. А они… Крайчек и его люди… Они ведь не дураки, и к тому же располагали целым днем. За это время можно подумать и придумать. Обязательно что-то придумать!
— Том, — позвал я.
— Да, Макс.
— Загребельный доложил…
— О чем? О вашей бессмысленной утренней прогулке?
Кальцев перебил меня, словно прочитал мысли. Честно говоря, этот смышленый мальчуган уже начал порядком доставать. Кроме того, как мне показалось, он довольно сильно стал влиять на Крайчека. У него всегда и все должно срастись, все должно быть без вариантов. Как раз то, что уважают обстоятельные и рассудительные янки.
На вопрос Кальцева я не ответил. Ждал, когда за меня это сделает Крайчек.
— Твой друг имеет очень интересную теорию, — начал Томас. — Но это всего лишь теория.
— Фантастическая теория, — не замедлил подписаться Кальцев.
— Да, — Крайчек устало кивнул. — Все эти параллельные миры… У нас нет времени ее доказывать. Нам следует спасать людей. Быстро спасать.
— А если Загребельный прав?
— Не маемо часу, Понимаешь?! — Горобец повторил это громко, как для глухого.
— Что значит нет времени? — возмутился Леший. — Где он ваш плавучий город? За тысячи километров. А Одинцово вот оно, вокруг нас. И может лучше попробовать, подумать… просто хорошенько подумать что следует сделать, чтобы сохранить все это.
— Вы подполковник еще вчера советовали нам уйти, — напомнил Томас.
— Советовал, — покаялся Леший. — Но вчера я не знал того, что знаю сегодня. Кашалотов можно убить, и я буду искать этот способ.
— Пока вы его будете искать, Одинцово постигнет участь Красногорска. Вы не справились тогда, где гарантия, что у вас выйдет теперь? А расплачиваться за все эти эксперименты будут другие люди, те, кто вам поверил, те, кто будут ждать от вас помощи и защиты.
Кальцев нанес Андрюхе удар ниже пояса. Подлый удар. Повесить на Загребельного всех мертвецов Красногорска, это уж слишком!
— Ах, ты… — Леший зарычал и угрожающе двинулся в сторону Кальцева.
— Хватит! — Крайчек встал у него на пути. — Хватит этих ваших сор. Поступим так: будем продолжать подготовку к эвакуации. У нас почти сутки. Если за это время возникнут другие реальные предложения, мы их рассмотрим.
— О це разумно! — поддержал начальника Горобец. ќ- Так шо выздоравливай, Максим, набирайся сил, а промеж делом думай як це гадское племя порешить.
Микола сказал от чистого сердца, я в этом не сомневался, и слова его никаких задних мыслей с собой не несли. Горобец человек прямой и рубит правду матку не задумываясь. Однако… другие мои гости были слеплены совершенно из иного теста. Я заметил как Крайчек с Кальцевым переглянулись. Быстрые такие взгляды. И судя по всему они поняли друг друга. Я тоже их понял.
Начатая Горобцом церемония прощания завершилась очень быстро. Мне пожали руку, сказали несколько традиционных воодушевляющих фраз, а затем четверо посетителей быстро ушли. Оно и понятно, их ждала подготовка к дальней дороге.
— Все понял? — спросил Загребельный, пропуская в палату изведшуюся от нетерпения Лизу.
Я промолчал, пытаясь определить ту границу, до которой докатилось мое понимание.
— Оставят они тебя здесь, — Леший озвучил мои подозрения. — И не одного тебя. Всех, кто не сможет идти, оставят.
— Понятное дело, — я кивнул. — У Крайчека нет возможности тащить с собой раненых и больных, тем более тяжелых. Во-первых, колонну замедлят, во-вторых, все равно перемрут по пути.
— Но как же так?! — Лиза наконец поняла, о чем мы тут толкуем. — Это же бесчеловечно!
— Тихо, девочка, — как можно тверже произнес я. — Все правильно. Все так и должно быть. И не надо здесь сцен и лозунгов. Ты не маленькая, должна понимать.
Я говорил абсолютно спокойно. То ли потому, что каждый из нас, живущих ныне, уже привык к мысли о смерти, то ли потому, что я надеялся ее избежать. Пока не знал как. Но человеку, который только что вырвался из лап призраков, все прочие опасности казались пустяковыми и смешными. Особенно, когда он знает о них, когда у него есть фора. У меня фора в сутки. Именно следующей ночью периметр останется без света, а, стало быть, без защиты.
— Андрюха, мне нужно встать.
Я оторвал голову от подушки и стал переворачиваться на бок. Лиза тут же бросилась ко мне:
— Что ты, Максим… Тебе нельзя!
— Если тебе отлить, так для этого банка имеется. — Без тени улыбки заметил Леший. — Не утка, конечно, но пользоваться вполне можно.
Я пропустил мимо ушей необычайно ценную информацию опытного чекиста и неуклюже продолжал подниматься.
— Мне к электрикам. Если уйдут, самому не осилить…
— Максим, ну куда же ты? — Лиза поняла, что не сможет меня остановить и поэтому с мольбой подняла глаза на Лешего.
— Куда тебе, калечь?! Врач сказал…
— Да что он там мог сказать! — прорычал я. — Сам все знаю. На ребра повязку наложили? Да, наложили. Антибиотики и болеутоляющие кололи? Да, кололи. Все, больше для меня медицина ничего сделать не может. Дальше я сам… только сам.
Эти слова я произнес уже стоя на четвереньках. Теперь самое сложное. Теперь мне предстояло подняться на ноги.
— Упрямый черт! — Загребельный наклонился ко мне и ухватился за подмышку. — Лиза, помогай, страхуй. Тут сильно дергать нельзя, тут надо аккуратно.
Вдвоем они меня подняли. Боль конечно была, но ее не сравнить с той, что я чувствовал там, в ангаре. Но даже тогда я делал свое дело, и как выяснилось не напрасно. Так что теперь мне, как говориться, сам бог велел.
Оказавшись на ногах, я понял, что из одежды на мне только трусы да окровавленные бинты. Мне сейчас, естественно, наплевать, могу и в трусах, но только вот люди не поймут, подумают псих и начнут шарахаться.
— Где б одежонку раздобыть? — я обратился сразу к обоим моим помощникам. — Мне бы хоть какую, можно даже не очень чистую.
— Ну, не знаю… — протянул Леший. — У меня подменки нет.
— Я найду, — пообещала Лиза. — Только время нужно. Совсем немного времени. — Девушка поспешила меня успокоить. — За полчаса обернусь.
— Вот что, девонька, пока ты там будешь бегать, пусть наш друг посидит, пообвыкнется с вертикальным-то положением, — Леший ногой подтолкнул табуретку так, чтобы та уперлась в стенку. — Мы его с таким трудом поднимали, не назад же теперь укладывать.
Когда я опустился на табуретку, Леший все равно продолжал подстраховывать.
— Давай, Лизок, двигай, а я тут его покараулю, чтоб не сбежал. — Андрюха подмигнул девушке.
— Ладно.
Лиза хотела уже уйти, но затем на секунду задержалась. Она приблизила свое лицо к моему и поцеловала, правда, в щеку. Устыдившись своей смелости, она тут же рванулась прочь и, опираясь о стену, пошла к двери. Я с болью глядел ей вслед. Когда Лиза вышла и уже не могла меня слышать, я спросил и Загребельного:
— Врач и вправду сказал, что это пройдет, что ей надо разрабатывать ноги?
— Врачи, они только умные рожи строят да пилюли от поноса выписывают. А ноги обычно в войсках разрабатывают.
Ответ туманный. Ни «да», ни «нет». Но я все понял.
— Значит, это твоя идея? Ты Лизу ходить заставляешь?
— Ноги у нее нормальные, целые. Так что пусть не сачкует и шевелит ими. По крайней мере, вреда от этого точно не будет.
— Леший ты Леший! — с улыбкой произнес я. — Спасибо.
— За что? Это же не подарок тебе. Это так… девчонку жалко. — Тут Загребельный встрепенулся, явно что-то вспомнил. — Кстати, насчет подарков. У меня для тебя один имеется. — Подполковник покосился в сторону своего вещмешка, который на пару с автоматом сиротливо ютился в дальнем пустом углу. — Сам сидеть сможешь? Тебя отпустить можно?
— Да уж как-нибудь, — я спихнул руку приятеля со своего плеча. — Вали давай.
Судя по всему, Загребельный не очень-то верил в мои силы. Он не стал потрошить вещмешок в углу, а притащил его прямо к тому месту, где я отсиживался. Развязав лямку, Леший запустил внутрь руку, покопался чуток и, в конце концов, извлек небольшой узелок.
