Судя по всему, Загребельный не очень-то верил в мои силы. Он не стал потрошить вещмешок в углу, а притащил его прямо к тому месту, где я отсиживался. Развязав лямку, Леший запустил внутрь руку, покопался чуток и, в конце концов, извлек небольшой узелок.
— Вот, держи свои сокровища. Небось думал, что потерял? А вот и нет. Возвращаю в целости и сохранности.
Несколько секунд я тупо смотрел на грязный сверток, сделанный из куска темной клетчатой ткани. Затем перевел на Загребельного непонимающий взгляд.
— Это что еще такое?
— Э-хе-хе… Видать тебя здорово по голове хряснуло, — сокрушенно вздохнул подполковник. — Свою вещь не узнаешь.
— Мою? — я вновь уставился на узелок.
— В погрузчике был. — Леший начал сеанс реанимации моей памяти. — Я его из погрузчика забрал. Ну… вспоминаешь?
— Вспоминаю.
Я действительно вспомнил. Это был тот самый сверток, который Нестеров вместе с автоматами притащил из храма войны, возведенного кентаврами.
— Развяжи, — прошептал я, чувствуя противную нервную дрожь. Чтобы это ни было, оно пришло из того места, из того мира, жуткого мира смерти.
Леший колебаться не стал. Он ловко распутал узел. Края ткани еще не разошлись, но я уже ясно видел пробивающееся из под них голубоватое свечение. Царивший в палате полумрак этому даже очень способствовал.
— Помогай, а то рассыплю, — попросил Загребельный. — Подставь руки.
Я послушно сложил ладони лодочкой и опустил их на колени. Как раз вовремя. Край ткани прогнулся, и из узелка вывалились три крупных голубых кристалла.
Они были правильной круглой формы. Поверхность шершавая. Складывалось впечатление, что вся она покрыта множеством крошечных сколов. Однако, глядя на эти чудо-камни, каждый сразу понимал, что в них главное совсем не форма, размер или количество граней, главное то, что находилось внутри. Под оболочкой каждого из кристаллов был заключен целый мир, вернее небо этого мира. В нем кружились темные пятна облаков и сверкали голубые молнии.
— Красиво, — Леший задумчиво глядел на огоньки в моих ладонях.
— Они вибрируют, — я поднял глаза на приятеля.
— Есть чуток.
— Что это?
— Господи, опять двадцать пять! — Загребельный скорчил мученическую мину. — Это кристаллы из контейнеров. Тех самых, о которых говорил одноглазый. Помнишь, ты даже нашел один такой?
— Контейнер помню. Ну, а чтобы я успел насобирать вот такую кучу…? Это не мое. Это сделал кто-то другой.
— Другой, говоришь? — Загребельный бухнул мне на колени весь узелок и откинул края ткани.
— Цирк-зоопарк! — только и смог протянуть я, когда увидел, что сверху горки кристаллов лежит маленькая коробочка из оргстекла. Внутри пластикового параллепипеда легонько колебалась тонкая голубая рамка.
— Узнаешь?
— Кажись.
— Кажи-и-ись, — перекривил Леший. — Голова твоя дырявая.
— Стоп, Андрюха, — я замотал головой. — Не делай из меня идиота. Все это хозяйство раздобыл милиционер. Он его притащил из храма, что возвели кентавры. Я это прекрасно помню.
— Это точно?
— Точнее некуда.
— Если все так, то выходит, что не один ты гоняешься за всем этим добром. Наши шестилапые «друзья» его тоже собирают. Вопрос для чего?
— Вопрос несложный, — я вновь смотрел на лежащие у меня на коленях сокровища кентавров. — Если это все Нестеров нагреб в храме, значит перед нами предметы культа, объекты поклонения.
— Поклонения ханхам, — развил мою мысль Леший. — Выходит, они хорошо знают ханхов. Кентавры не побочный эффект их пребывания на Земле, такой, как все остальное зверье. Они доставлены к нам специально.
Я вдруг вспомнил, что к такому же выводу пришла и Нина. Только заходила она с другой стороны, я бы сказал с чисто эволюционной. Что ж, два очень даже неглупых человека независимо друг от друга пришли к одному и тому же заключению. Что ж, разве не это является полной гарантией того, что оно абсолютно верное?
— Осталась самая малость. Выяснить, за что нам такой подарочек, — окончание своей мысли я произнес вслух.
— За что…? — Загребельный невесело ухмыльнулся. — Когда мы поймем за что, то наверняка сможем остановить это нашествие.
Мы оба замолчали, обдумывая всю значимость этой теории. Я чисто автоматически перебирал камни. Их было десятка три плюс моя коробочка, плюс… в узелке находились еще два предмета. По сравнению с кристаллами невзрачные на вид. Сперва я даже не обратил на них внимание. Черный тонкий диск, с виду напоминающий обычный лазерный Си-Ди, и катушка с навитой на ней тонкой серебристой проволокой. Почти обычная катушка, если бы не одно «но». Сделана она была из сплава так хорошо мне знакомого — бронза с каким-то странным золотистым отливом.
— Знаешь что это такое? — я повертел в руках свои новые находки.
— Откуда? — Андрюха пожал плечами. — Я и кристаллы то опознал только потому, что раньше видел.
— Видел? — удивился я.
Леший молча залез в кармашек своего вещмешка и добыл оттуда два точно таких же сияющих голубым светом камешка. Он швырнул их на общую кучу и пояснил:
— Прошлым утром…, когда твой подопытный кентавр испарился, балки, которые его удерживали, рухнули и раздавили контейнер. Он упал рядом со мной. Из разлома вывалились вот эти. Только я их цапнул, как тут же и началось…
Загребельный умолк, не желая возвращаться к болезненной для нас обоих теме.
— Понятно, — я взял в руку коробочку с рамкой, а на все остальные трофеи накинул уголок тряпицы. — Спрячь до поры до времени. Может, когда-нибудь и пригодится.
— А зачем же тогда ты все это искал, если не уверен?
Загребельный стал аккуратно упаковывать мусор, доставшийся нам от ханхов. А ведь и вправду мусор! Когда-то видел фильм об одном африканском бушмене, который как с писаной торбой носился с обычной стеклянной бутылкой. Ее скинули с пролетавшего над саванной самолета, но для бушмена это был магический предмет. Чертовски похожая история. Обидно. Ведь в хламе, который ханхи вышвырнули на помойку, мы тоже видим чудеса и сверхъестественную силу.
— Зачем искал? — Загребельный уже громче повторил свой вопрос, когда заметил, что я тупо уставился в пространство перед собой.
— Искал? — я вспомнил, о чем мы только что говорили. — Да скорее всего хотел проверить… вернее еще раз доказать себе, что Одноглазый со стены и впрямь существовал.
Леший тут же подхватил эту мысль:
— Так ты говоришь, что видел его вновь?
— Угу, видел, — пришло время каяться. — Это не мы отогнали призраков, а он.
Тут я рассказал приятелю всю эту историю, благо она оказалась не такой уж и длинной.
— Да-а-а, нам бы такие гранаты не помешали, — сделал вывод подполковник.
— И ты веришь моему рассказу? — я в упор поглядел на приятеля.
— Верю, — Лешего даже удивил мой вопрос.
— Тогда тебе легче, — грустно вздохнул я. — А вот я уже не знаю чему верить. Запутался. В голове каша, полная каша.
— Факты, как говорится, упрямая вещь, — Андрюха потряс в воздухе вновь упакованным свертком, а затем стал запихивать его назад в вещмешок.
Именно в этот момент входная дверь с грохотом распахнулась. На пороге появились Лиза и Пашка. Оба взмыленные, запыхавшиеся, с растерянными, можно даже сказать испуганными лицами. Девушка держала в руках ворох старой мужской одежды, ее брат три кирзовых сапога. Я почему-то хорошо запомнил, что их было именно три.
— Случилось чего? — Загребельный метнул на ребятню пристальный взгляд.
— Беда! — вскричала Лиза. — Призраки! Они прорвали периметр!
Глава 14
Никогда не думал, что буду так спешить навстречу верной смерти. Спешить сам и тащить за собой друзей. Прямо затмение какое-то в голове. Что мы могли противопоставить призракам? Два автомата, Лешего да Пашкин? Ах, да, конечно, у Андрюхи еще был подствольник! Арсенал как раз для охоты на тех, кого и бомой-то не возьмешь. И все же мы бежали. Пашка с Лешим тащили меня, Лиза сзади волокла оружие.
На выходе из санчасти мы едва не снесли с ног фельдшера.
— Куда вы, черт побери?! — вскричал насмерть перепуганный Виктор Ильич.
— Где Крайчек? — проревел в ответ Леший. — Где формируется заградительный отряд?
— Какой еще отряд? — слова подполковника заставили медика еще больше затрястись. — Убежище закрыто. Выйти наружу означает неминуемую смерть. Там призраки!
— А ведь он прав, — Загребельный метнул на меня вопросительный взгляд. — Вход блокирован, и никакая сила не заставит местных его открыть. — В конце своих слов Леший то ли зарычал, то ли застонал. — Дьявольщина… у меня там восемь человек на четвертой стене. Все, кто в живых остался. А я здесь, как крыса в подполье.
— Два резервных хода! — в моем измочаленном мозгу все же родилась светлая мысль. — Их не охраняют. И там двойные двери. Можно войти без риска впустить тварей внутрь.
