Мирослава кивнула и серьезно задумалась.
– Жорик, я даже не знаю, что сказать, честное слово… Я с детьми-то и не умею совсем…
– Но ты ж ее знаешь – не такой уж она ребенок, – заверил Георгий. – Вполне самостоятельная, смышленая, все понимает. Мешать тебе не станет, будет, как и сейчас, целыми днями по улицам носиться, с ребятней играть, к тебе приходить только поспать да поесть. Неужто ты у себя в «Хате» не найдешь, чем девчонку накормить? А если что-то понадобится, ты сразу мне звони.
– Ну, а если меня соседи спросят, откуда девочка взялась, что я им скажу? – в ее голосе звучало сомнение.
– Скажешь, что родственница на каникулы приехала.
– Ну а как полиция документы проверять придет? – все еще колебалась Мирослава.
– У кого, у тебя? – усмехнулся Боцман. – Да не смеши. У тебя же все наше районное отделение вот где, – он показал сжатый кулак.
– Ну ладно, черт с тобой, уболтал, – сдалась, наконец, Мирослава. – Жалко девочку, действительно – деваться-то ей некуда… Только учти: приютить ее могу лишь на время, ненадолго. Сам понимаешь, у меня своя жизнь…
– Конечно-конечно. – Он с благодарностью сжал ее руку. – Спасибо тебе, Слава, хороший ты человек.
– Хороша Маша – да не ваша, – усмехнулась женщина. – Ладно, Жорик, пойду я. Время позднее, а у меня еще дел невпроворот. Прощай, не поминай лихом.
Она развернулась и поспешила обратно в «Хату». Ни к чему ему видеть те слезы, которые вдруг, ни с того ни с сего, навернулись ей на глаза. Хотя чего тут плакать-то? Что было – то прошло, и былого не вернешь. Не о прошлом надо думать, а о будущем. А будущее у нее вполне перспективное. С каждым днем Мирослава все больше убеждалась в том, что Сергей – именно тот человек, который ей нужен. И была уже почти уверена в том, что все у них будет хорошо.
* * *
Несколько дней Маргарите не давало покоя странное чувство, будто она забыла, упустила или недопоняла что-то очень важное. Причем, судя по ощущениям, это важное было связано не с будущим Чуни, а почему-то с Маричкой. Ночами Марго долго не могла уснуть, все ворочалась с боку на бок на своей шикарной круглой кровати, думала и думала, но ухватить нечто непонятное за хвост никак не получалось. И лишь как-то утром, когда, приняв душ, укладывала перед зеркалом волосы, вдруг явственно услышала слова, которые прозвучали здесь же, в ее роскошной ванной: «Ходили до Георгия Владимировича, он сказав с вами поговорить. Може, сказав, ее батько поможе…» Батько! Не просто родители – то, что Маргарита не из простой семьи, на ней, конечно, крупными буквами написано, – а именно отец. Как будто Боцман знал, кто ее папуля… С одной стороны, откуда ему об этом знать, но с другой… С другой, такие слухи распространяются быстро. Кто-нибудь один узнал, мало ли как, сболтнул другому – вот и разлетелось по всей стройке… Хотя, в общем-то, какая разница – знали они, не знали… Что от этого изменилось? Важно, что она, Марго, сумела утвердиться на этой первой для нее и такой непростой работе, заставить людей не просто уважать себя, но сменить неприязнь на симпатию – а это было очень нелегко…
Приехав на объект – уже именно на объект, а не на стройку, потому что и строительство, и отделка были полностью закончены, Марго сразу же отправилась на поиски Боцмана. И, наконец, отыскала его в четвертом подъезде – Георгий еще раз проверял лампы дневного света на всех лестничных клетках.
– Мне надо с тобой поговорить! – заявила Маргарита.
Боцман кивнул:
– Хорошо, я уже почти освободился, три этажа осталось. Пойдем со мной, по дороге расскажешь, что тебе нужно.
Спускаясь следом за ним по лестнице, Марго решила не разводить турусы на колесах и спросила прямо в лоб:
– Георгий, по твоему совету Маричка попросила меня обратиться к отцу. Ты что, знаешь, чья я дочь?
Он замедлил шаг, обернулся и поглядел на нее:
– Ну да, знаю. А что в этом такого?
– Но откуда? – удивилась Маргарита. – Я же никогда никому об этом не говорила!
– Но как минимум в полиции ты назвала свою настоящую фамилию, – пожал плечами Георгий. – Мне оставалось всего лишь сложить два и два.
– Ну да, точно… Я и забыла об этом, – пробормотала она. – И ты что же – никому не сказал?
– По-твоему, я должен был, как наши пенсионеры-активисты, выйти и встать посередь стройки с плакатом «Королева Марго – дочь самого Еремина»? – усмехнулся он. – Пойдем дальше, тут вроде все в порядке.
– Нет, конечно, не с плакатом… – бормотала Маргарита, снова следуя за ним. – Но мне все равно странно, что ты меня ни о чем не спросил.
– А зачем спрашивать? Захотела бы – сама рассказала.
– Ну да, в этом ты прав, – вынуждена была согласиться Марго. – Знаешь, все получилось как-то очень смешно и нелепо. Мы с папой поспорили, что я не сумею полгода проработать на стройке. И мне очень хотелось доказать ему, что он во мне ошибается. Он думал, что я не выдержу, сдамся… Но, видишь, – оказался неправ. Я выдержала.
– Да ты просто герой, старпом Ершова… – рассмеялся Боцман. – Ну-ка вот, запиши где-нибудь, что в первом подъезде на втором этаже левую лампу нужно заменить.
Маргарита удивленно посмотрела вверх.
– Да? А почему?
– А ты приглядись. Не замечешь разве, что она мигает?
– Ну да, есть чуть-чуть, – вынуждена была признать Марго.
– Вот видишь! А через день-два это «чуть-чуть» сначала превратиться в «очень-очень», а потом лампа и вовсе сдохнет, – снисходительно объяснил он. – Пошли на первый этаж.
На первом этаже, к счастью, все тоже оказалось в порядке. Они вышли во двор, который уже изменился до неузнаваемости – только что цветы на клумбах еще не посадили. И тогда Марго, наконец, решилась сказать нечто очень важное, то, о чем она уже давно собиралась поговорить с Боцманом, да все не отваживалась.
– Знаешь, Георгий… Мне понравилось быть твоим старпомом, – она улыбнулась, пытаясь за шутливой формой спрятать свое волнение. – Я обсудила этот вопрос с отцом, и он сказал, что мне можно и дальше продолжить стажировку, на следующем объекте… где будешь работать ты. Скажу тебе по секрету – руководство тобой очень довольно, они хотят сотрудничать с тобой и дальше, вроде бы даже зарплату собираются поднять. Так что, как только «Неваляшку» примут, тебе сразу предложат выйти на другой объект. А я бы пошла туда с тобой, бесплатным приложением. Как ты на это смотришь, Боцман? Продолжим плавание в одном экипаже?
Маргарита не сомневалась, что Георгий ответит ей в столь же шутливой форме, но он, как ни странно, не поддержал игру.
– Рита, мне, конечно, очень приятно это слышать, – серьезно ответил Боцман. – Я и сам был бы рад и дальше работать с тобой… Но, думаю, эта стройка будет для меня не только первой, но и последней. Во всяком случае, я очень на это надеюсь. Я подал запрос в мореходство, прошел все комиссии, и мне дали понять, что у меня есть реальный шанс вернуться в море.
Марго показалось, что после этих слов ясный летний день тут же померк. Но она нашла в себе силы и не подала виду, каким тяжелым грузом упали эти слова на ее сердце, и улыбнулась.
– Что ж, я рада за тебя! – как можно более беззаботно прощебетала она. – Поздравляю! Ты всегда так хотел вернуться в море…
– Ну, поздравлять рано, – покачал головой Боцман. – Никакой определенности еще нет. Пока только надежда.
И оба надолго замолчали. Не потому, что им нечего было друг другу сказать, совсем напротив. Но каждый был уверен, что это совершенно не нужно, каждый считал, что если он сейчас раскроет душу, то от этого будет только хуже.
– Ну что ж… – пробормотала, наконец, Маргарита. – Я, пожалуй, поеду…
– Да, конечно, – кивнул Георгий. – Ступай. Тебе тут больше нечего делать. Про лампу я сам помню. Послезавтра заедешь – поприсутствовать, когда комиссия нашу «Неваляшку» принимать будет?
– Не знаю… – Она неопределенно пожала плечами. – Еще не решила. Ладно, Боцман, пока!
– Счастливо, старпом Ершова! Попутного тебе ветра и семь футов воды под килем!
Шум отъезжающего красного «Вольво» давно уже растворился в общем гуле московских улиц, а Боцман все еще стоял посреди двора и смотрел вслед навсегда скрывшейся с его горизонта Маргарите. Да, похоже, чутье его не обмануло, Марго и впрямь ему симпатизировала. Оказывается, даже настолько, что попросилась работать с ним. И так огорчилась, услышав его ответ… «Эх, славная ты девчонка, Маргарита, чертовски жаль, что у нас с тобой ничего не получилось. Да и получиться не могло. Но что поделаешь – мы плаваем в разных океанах…»
* * *
Узнав, что у отца есть новости по поводу Чуни, Марго сразу примчалась в офис «БилдСтроя». Ожидание лифта показалось ей вечностью. Поднявшись, наконец, на двенадцатый этаж, она пулей влетела в приемную и осведомилась у секретарши Тани:
– Папа не занят? Можно к нему?
– Да-да, конечно, Маргарита Михайловна! – закивала та. – Михаил Викторович вас ждет, он велел никого не принимать и даже ни с кем его не соединять, пока вы будете беседовать.
