дерева. Рядом с этой статуей, которая в высоту была футов двадцать, я почувствовала себя крошечной.
Я глянула на Вонвальта, желая понять, впечатлен ли он этим колоссом так же, как я, но с удивлением увидела, что ему, похоже, больно. Сэр Конрад жмурился и стискивал зубы с такой силой, что по его лицу гуляли желваки.
– Вам нехорошо? – спросила я. Вонвальт замедлил шаг, а затем остановился и ухватился за край скамьи, чтобы не упасть.
– Да, – сказал сэр Конрад. Он заметно вспотел. – Чувствую себя… отвратительно. Я надеялся, что моя хворь постепенно проходит. Но она словно… собиралась в бочку, которую теперь внезапно откупорили.
Он вдруг пошатнулся, и мне пришлось подбежать, чтобы поймать его за руку. Еще во дворце префекта я хотела дотронуться до сэра Конрада, но теперь вместо ласкового касания я крепко вцепилась в него, стараясь удержать на ногах. Увы, мои усилия были тщетными – Вонвальт споткнулся, а затем тяжело опустился на скамью. Несколько мгновений он глубоко дышал, прикрыв глаза. Должно быть, он чувствовал себя очень неловко.
– Будь добра, позови прорицательницу. Со мной все хорошо, мне просто нужно перевести дыхание, – сказал он. Слова прозвучали неискренне, но я повиновалась. Быстро пройдя через апсиду, я вышла в галерею, из которой можно было попасть в часовни, однако дальше мне идти никуда не пришлось – здесь меня остановила сухонькая пожилая женщина с седыми волосами. От нее исходило тепло, как от мудрой старицы, отчего я сразу же захотела довериться ей. Прежде мне многое рассказывали о прорицательнице, и я ждала, что она будет похожа на тщедушную умалишенную отшельницу, а не на тихую, ученого вида женщину, которая предстала передо мной.
– Я слышала твоего спутника, – сказала она и кивком указала мне за спину. Я повернулась туда, где на краю скамьи сидел Вонвальт. Прорицательница прищурилась. – Ведь это новый магистр Ордена магистратов, верно? С ним все хорошо?
– Его мучает какая-то хворь. Он болен уже несколько недель, но мы не знаем, что вызвало этот недуг. – Я не осмелилась озвучить наши опасения о том, что болезнь наслали на сэра Конрада колдовством. – Он не заразен, – поспешно прибавила я.
Прорицательница несколько мгновений молчала. Сначала я подумала, что она размышляет, стоит ли подходить к Вонвальту, который мог быть болен какой-нибудь оспой. Но ее, похоже, тревожило что-то совсем иное.
– Что-то не так? – спросила я.
Прорицательница не ответила. Она хмурилась и щурилась, будто тщилась разглядеть что-то у входа в храм. Я проследила за направлением ее взгляда, но, кроме нас троих, в зале никого не было.
– Я… не уверена, – рассеянно произнесла старица. Она прикусила нижнюю губу и поводила по ней зубами. – Так чем, ты говоришь, болен твой господин?
– Мы не знаем. Но хворь не заразная… – повторила я, однако она взмахом руки велела мне замолчать.
– Нет. Нет…
Теперь я не на шутку встревожилась. Прорицательница медленно направилась к сэру Конраду, но казалось, что каждый шаг причиняет ей боль. Поравнявшись с алтарем, она снова остановилась.
– Зачем вы пришли сюда? – спросила она. Старица не сводила глаз с Вонвальта, который, похоже, не замечал ни ее, ни ее колебаний.
– Вы слышали о похищении княжича Камиля?
Она кивнула, но даже тогда не посмотрела в мою сторону.
– Сэр Конрад надеялся, что ваш дар подскажет вам, где он, ведь вы связаны с мальчиком.
Какое-то время прорицательница не шевелилась; затем она повернулась ко мне, словно удивившись, что я еще здесь.
– Нет, нет, – сказала она. Ее голос звучал почти растерянно. – Печальное, ужасное происшествие, но я не могу вам помочь. Это превыше моих возможностей. Впрочем, одно я скажу, хотя вам это вряд ли поможет: знаю, многие считают мальчика убитым, но я чувствую, что он еще жив.
Я открыла рот, чтобы ответить ей, но старица вновь медленно пошла к Вонвальту, постоянно поглядывая то на вход в храм, то на него.
– Милорд Правосудие, – окликнула она сэра Конрада. К моему удивлению и ужасу, ее голос прозвучал надтреснуто и хрипло.
Вонвальт поднял глаза, и, когда он встретился взглядом с прорицательницей, она вдруг ахнула.
– Что такое? – спросил сэр Конрад. Он был бледен, и его лицо блестело от пота.
– Я… думаю, что вам стоит уйти, – сказала она. Ее спокойствие улетучилось. Теперь на лице прорицательницы был написан неприкрытый испуг. – Вам следует покинуть это место, и поскорее. Вы страдаете, и мне кажется, что в храме ваши муки становятся только сильнее.
– О чем вы говорите? – спросил Вонвальт, прикрыв глаза. – Я пришел за советом…
– И я уже дала его вашей спутнице, – поспешно перебила его прорицательница. Она даже чуть подтолкнула меня в спину. – Вам нужно уйти. Сейчас же. Я чувствую, что вас преследует большое… зло, сэр Конрад. Откуда бы оно ни взялось, ему не нравится, что вы пришли сюда.
Вонвальт скривился.
– Я пришел по официальному делу, так что бросьте говорить загадками. Что же вы якобы чувствуете?
Прорицательница пятилась, прижимая руку к сердцу и желая скрыться в своей часовне.
– Я не знаю, – ответила она. Слова прозвучали почти лихорадочно. Я никогда не видела, чтобы кто-то столь спокойный и безмятежный так быстро приходил в исступление. – Я не знаю.
Затем она замерла. В нее словно что-то вселилось. Локти старицы прижались к бокам, а глаза закатились. Она издала несколько сдавленных всхлипов; я шагнула к ней, чтобы помочь, но остановилась, когда Вонвальт крикнул:
– Не надо!
Он вскочил, на миг позабыв о своем недуге. На наших глазах прорицательница задрожала и забилась в конвульсиях, а затем из ее рта полился поток бессмыслицы, хотя она явно говорила на каком-то языке. Я в ужасе смотрела на этот приступ, пока наконец прорицательница не пришла в себя и ум ее внезапно не просветлел.
Широко распахнув глаза, она посмотрела на Вонвальта и прошептала:
– Отец Времени – строгий покровитель.
– Что? – спросил сэр Конрад, озадаченно нахмурившись. Я же вздрогнула от этих слов. Мне показалось, что мы уже где-то их слышали.
– Он идет за вами. Я его видела. – Она посмотрела на дверной проем и ахнула. На ее лице застыл ужас. – Я вижу его теперь!
– Именем Казивара, о чем вы?
По лицу прорицательницы потекли слезы.
– Он идет за вами, и вам нужно бежать от него!
Затем она просто развернулась и скрылась в своей часовне, похожая на крестьянского рекрута, который улепетывает от кавалерийского налета.
Мы с Вонвальтом долго стояли молча. Я постоянно оглядывалась на вход в собор, но там никого не было, даже тени.
Тень. Я вспомнила о своих кошмарах, о кошмарах слуг, о словах Клавера в храме Савара и содрогнулась,
