— Вы были правы тогда, — по философски задумчиво произнесла ведьма, — теперь мы очень похожи — люди проживающие чужие жизни в надежде на хотя бы малую долю счастья, — мужчина лишь кивнул в ответ.
К тому времени яростные и беспощадные языки пламени уже наполовину обглодали свою жертву. Ждать оставалось не долго. Некоторое время Батор и Элизабет сидели не проронив слова. Мужчину поглотили размышления о его дальнейшей семейной жизни, а девушка пристально следила за процессом кремации, поддавая жара с помощью амулета стихий. На душе скребли кошки из-за утраты пусть и давней, но все же подруги. По возвращению в замок Элизабет конечно наденет маску «все хорошо, ничего не произошло», но пока она смотрела на тающее в огне тело и в сознании всплывали счастливые и беззаботные картины прошлого. Слез больше не было, их попросту не осталось, но сердце разрывалось от печали.
— Кстати, — заговорил Батор, — этот Себастьян Моро, — имя он произнес как-то небрежно, будто с презрением и одновременно опаской, — на ваш взгляд, не представляет опасности?
— Он опытный ведьмак, который в добавок, неплохо разбирается в артефактах — одна из главных угроз нашему секрету. Тем более он уже начал что-то подозревать и разнюхивать, так что рано или поздно он все же докопаешься до правды, вопрос времени, не больше, — равнодушно произнесла ведьма.
— И что мы будем с ним делать? — озадачено спросил Батор, в голосе промелькнула частица паники, что конечно не свойственно ему.
— Не хочу сейчас даже и думать об этом. Что-нибудь придумаем, — столь же безучастно ответила Элизабет.
— Да, конечно, — с пониманием сказал мужчина.
И снова повисла тишина, которая как плодородная почва взрастила новые мысли в голове Батора. Он захотел немедленно их обсудить и уже было открыл рот чтобы озвучить, но передумал и лишь тяжело вздохнул. Элизабет это заметила.
— Что ещё?
— Мари… Я бы хотел, чтобы вы все же лишили ее силы. Не хочу всю жизнь наблюдать как растут чужие дети не имея при этом своих. Может маленький разбойник или прелестная девчушка сможет сблизить нас. Укрепить семью, — с мечтательным лицом закончил мужчина.
«А может эта ведьма будет ненавидеть и его», — подумала Элизабет вкладывая в слово «ведьма» иной, оскорбительный смысл.
— Хорошо, сделаю все что смогу, — сказала она и встав со скамейки направилась в дом.
Батор лишь посмотрел ей вслед благодарным взглядом в котором появилась крупица надежды.
Вернулась Элизабет на задний двор быстро, в руках она держала прозрачную банку. Прощальный костер угас, оставляя после себя кучку пепла. Ведьма склонилась на колени перед тем местом, где совсем недавно лежало тело подруги, сняла крышку, и пепел тонкой струйкой стал наполнять емкость. Он буквально вздымал в воздух и послушно опускался в банку по воле ведьмы, ровно до тех пор пока весь не оказался внутри. Девушка вернула крышку на место и повернувшись сказала:
— Нам пора.
— Да, но прежде, — Батор решительно подошел к ней и забрал прах королевы, — вам стоит привести себя в порядок.
Элизабет была слишком подавлена обстоятельствами чтобы помнить, что платье как и руки, были сильно запачканы кровью.
— Разумеется.
Она пошла в дом и тщательно осмотрела себя перед зеркалом. Несколько высохших, коричневатых капель оказалось даже на лице.
Тщательно отмыв кожу ведьма принялась за платье, и вот тут магия была кстати. Она зачерпнула ладонью воду, хотя уместнее было бы сказать взяла кусочек. В ее руке жидкость будто поменяла свойства, походя больше на овальное желе, медленно перетекающее из одной стороны в другую. Затем Элизабет поднесла ладонь к загрязненным участкам ткани и растерла этот густой комок воды. Жидкость все еще продолжала вести себя странно, и даже разумно. Она вцепилась в ткань, вгрызлась на мертво, не впитываясь и не стекая на пол, так и висела небольшими сгустками. В тот момент Батор подумал, что ведьма все еще способна удивить его своими фокусами. Он следил за происходящим как очарованный, не в силах отвести взгляд. Привычный мир рушился прямо здесь и сейчас. Вдруг, как по указу, вода стала двигаться. Не течь по платью вниз как должна бы, а именно двигаться расползаясь в разные стороны, будто слизняк оставляя за собой влажный след. Прозрачные сгустки буквально съедали подсохшие пятна крови. Мужчина невольно посмотрел на Люцифера, сидевшего в нескольких шагах у двери ведущей в сад. Наверное, он хотел увидеть удивление на его пушистой морде, но коту видимо было безразлично происходящее. Он мирно умывался, тщательно вылизывая лапку и проводя ей против шерсти по мордашке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«Наверное он и не такое видел» — подумал Батор и усмехнулся от того, какая глупая была мысль. Удивляющийся кот — это в целом противоречило его убеждению об отсутствии разума у животных.
Тем временем водяные слизни завершили свой путь, вычистив все имеющиеся загрязнения на платье ведьмы, и послушно собравшись в одного, большого вернулись в ее ладонь. Только теперь вода была темно бордовая. Элизабет поднесла руку к бочке и слизняк, снова превратился в жидкость, проскочил сквозь растопыренные пальцы и был таков.
— Да уж, — восхищённо пробубнил Батор, но так тихо, что сам едва ли услышал.
Ведьма направилась к выходу, минуя кухню, а затем и коридор. Батор торопливо обмыл руки, осмотрел себя на наличие пятен крови и последовал за ней. На пороге Элизабет остановилась, с тоской обвела взглядом комнаты, и закрыла дверь.
— Выньте пожалуйста меч из ножен, — попросила она вдруг.
Батор вопросительно посмотрел на нее, но не задавая лишних вопросов, выполнил просьбу. Девушка провела указательным пальцем по лезвию, морщась от боли, на коже выступили алые бусины крови. Элизабет поднесла палец к двери и нарисовала замысловатый символ на дереве, обведя его в конце не замыкающимся кругом. Рисунок вспыхнул алым светом и тут же почернел.
— Что это? — с любопытством спросил Батор.
— Печать сокрытия. Дом будет без присмотра — не хочу чтобы разбойники или бродяги проникли внутрь. Тут остается много дорогих мне вещей, которые я просто не могу взять с собой, по известным причинам.
— А как же оборотень, он не может охранять дом?
Элизабет опустила глаза на Люцифера, который ласково терся о ее ноги. Он поднял голову вверх и жалобно мяукнул.
— Да, разумеется, — ответила она ему, а затем посмотрев на Батора, — Он поедет с нами в замок.
— В замок? — Батор с недоверием посмотрел на кота, — Не думаю, что это хорошая идея.
— Он едет и точка, — сказала Элизабет тоном не терпящим возражений.
— Ну едет и едет. И действительно, не бросать же его тут одного.
Они, все вместе, направились в низ по холму, где их ожидала карета. Печать начала действовать и дом медленно растворялся, как растворяются люди в густом тумане, при одном только условии — тумана не было. И в конце концов, Батор мог наблюдать в окно кареты пустующий холм, без скромной хижины и даже покосившейся изгороди…
Я прервался. На последних словах в голосе проступила легкая хрипотца. Налил воды в стеклянный стакан и взяв его в руку на мгновение застыл, всматриваясь в него.
«Жидкая. Никаких слизняков» — подумал я и уголки губ направились вверх рисуя едва заметную улыбку на лице.
— Должен отметить — у вас замечательная память. То в каких деталях вы рассказываете, не имея под рукой записей — восхищает, — отпустил комплимент Морриган.
— Это моя жизнь, — серьезно ответил я.
Морриган пронзительно посмотрел на меня, прищурив глаза и я почувствовал себя не в своей тарелке. Начал судорожно вспоминать, что такого я сказал.
